Артамонов Иванович - КУДЕЯР

Андриану приятны эти бесконечные разговоры под дробный перестук тяпок и хруст разрезаемых кочанов. Точно так же и в его родном Морозове с наступлением первых холодов на Воздвиженье рубили капусту.

— На Вздвиженье сивер, так лето тепло будет, — припомнилась ему давняя примета.

— Дай-то Бог, — откликнулась Авдотья. — На Вздвиженье зазимки — мужику не беда. Афонюшка, не запамятовал ли ты запереть ворота и все двери? Ныне гады ползут к своей матери под землю, так не заползли бы по ошибке на наш двор, не спрятались бы под навозом или в соломе.

— Не забыл, матушка, все калитки и двери плотно прикрыл.

В трубе вдруг завыло. Авдотья перекрестилась.

— В тёплой избе сейчас хорошо сидеть, а вот в лесу — не приведи, Господи! Ныне лешие с оборотнями и прочей нечистью сгоняют всё зверьё в лес, устраивают ему смотрины.

Весело в большой семье Ванятке! Ему доверено бабами важное дело — чистить морковку. Вовсю старается малец — то и дело летят рудо-жёлтые морковины то в кадушку Якимки с Брошкой, то в кадушку Мирона с Нежданом, которым по молодости лет отец пособляет. Даже Настеньке любо смотреть из люльки на дружную семейную работу.

— Ты-то как живёшь в иночестве, Андриан? — спросила Ульяна.

— Живу помаленьку.

— А в Москву, друже, пошто явился?

— Из нашего скита отрок Кудеяр, а из соседнего села Веденеева отрок Олекса подались в Москву мстить боярину Шуйскому Андрею Михайловичу, который невесту одного из них изнасиловал и, мало того, слугам отдал, а та, не вынеся позору, повесилась. И отроки те до сих пор не вернулись, хотя три месяца уже минуло. Так я хотел бы их отыскать здесь.

— Слышал я, будто дом боярина Андрея Шуйского в Кремле стоит, завтра отправимся туда и от боярских людишек проведаем, что с ребятами подеялось.

Наутро Андриан g Афоней отправились в Кремль и, разыскав дом Андрея Шуйского, попытались было спросить у направлявшегося во двор мужика, не являлись ли на их подворье двое отроков из принадлежащего боярину села Веденеева. Мужичок глянул на них как-то странно и, ничего не сказав, торопливо скрылся за воротами. Вскоре к ним вышел мужик с заросшим чёрными волосами лицом.

— Вам што надобно? А ну проваливайте подобру-поздорову, не то отправлю вас в Разбойный приказ. Там скажете правду подлинную и подноготную!

Афоня, вскипев сердцем, хотел было приструнить нахала, да отец Андриан поспешил увести его прочь. Простившись с Афоней, он направился на тучковское подворье.

Василий Михайлович Тучков только что вернулся от Макария, который просил его помочь тем, кто трудился над Великими Четьи-Минеями, поскольку сам он, став митрополитом, не может теперь уделять этому делу много внимания. Увидев отца Андриана, он искренне обрадовался.

— Признаться, я и сам не раз думал о том, чтобы стать иноком и целиком посвятить себя служению Господу Богу и книжному делу, да отец противился тому. А ныне, когда митрополитом стал любезный моему сердцу Макарий, я наконец-то достиг того, к чему стремился всегда, — внимать книжной премудрости. А как поживает Кудеяр, он ведь, поди, совсем большим стал?

— Кудеяр ещё летом уехал из скита в Москву вместе с дружком своим Олексой и до сих пор не воротился.

— Вот те на! Зачем же ты отпустил его в Москву?

— Удержать его было невозможно, потому как девица, которую он любил, была обесчещена боярином Андреем Михайловичем Шуйским и покончила с собой. Не дождавшись возвращения Кудеяра, я поехал в Москву, чтобы отыскать его. Нынче были мы с дружком возле хором боярина Шуйского, да слуга прогнал нас, пригрозив отвести в Разбойный приказ.

Василий Михайлович раздумчиво покачал головой.

— Пошлю я своих людей поискать Кудеяра с Олексой; если они в Москве, то на торгу должны объявиться.

— И я буду искать их там же.

Две седмицы бродил отец Андриан по торгу, но ни Кудеяра, ни Олексы не повстречал. Распрощавшись с Василием Михайловичем Тучковым, с дружным Афониным семейством, он направился в Суздаль.

В день отроков Анания, Азария и Мисаила [82] 17 декабря. в Суздале шло пещное действо [83] В основе «пещного действа» — библейская легенда о трёх отроках, хорошо известная на Руси в XVI столетии. Вавилонский царь Навуходоносор был язычником и приказал как-то возвести золотого истукана высотой в шестьдесят локтей. После этого собрал всех своих вельмож, приближённых и подданных и повелел им поклониться новому золотому идолу. Как только раздались звуки труб, флейт, свирелей, арф — все пали ниц перед истуканом и воздали ему божественные почести. И только Ананий, Азарий и Мисаил— юноши-христиане не пожелали поклониться идолу и стояли прямо. Разгневанный Навуходоносор приказал бросить их в горящую печь, которую растопили в семь раз жарче, чем обычно. Отроков ввели в раскалённую пасть печи, но огонь не коснулся их, ибо они находились под покровительством ангела. Юноши вышли из огня живые и невредимые. Восхищённый преданностью вере и мужеством этих молодых людей и поражённый свершившимся чудом, Навуходоносор запретил отныне под страхом смертной казни кому бы то ни было хулить христианского Бога. . Со вниманием смотрели люди на то, как в печь заходят трое, юношей, а с крыши церкви к ним слетает ангел и спасает их от пламени, производимого посредством пороха «халдейцами». Наряженные в шутовское платье парни бегали вокруг печи, веселя зевак шутками.

Помолившись в храме Покровского монастыря, отец Андриан направился было к выходу, чтобы разыскать келью Соломонии, но, увидев в притворе [84] Притвор — помещение с западной стороны от выхода из христианского храма, придел храма. гроб в окружении монахинь, с бьющимся сердцем направился к нему. В гробу покоилась Соломония.

«Не успел отыскать Кудеяра! А она — так и не дождалась сына. Прости меня, Боже, за то, что я стал невольным их разлучником, что я не удержал Кудеяра от мести».

Евфимия — жена Шемячича — рассказывала:

— Вчера она скончалась: вышла из церкви после службы и повалилась на снег. Я подбежала к ней и слышу щепот: «Где же ты, сын мой, несказанно любимый?» В последние дни она больно по нём убивалась, плакала. С этими словами Софьюшка и дух испустила. Таифа с Меликеей отнесли её в келью. Завтра земле предадим. Чувствую, и мне пора следом за ней.

Отец Андриан вышел из храма. В небе стыла луна, осыпая мир голубой пылью. Морозный воздух перехватил дыхание. Вспомнилось, что старики наставляют молодых в этот день топить печь так, чтобы тепла хватило на два дня. Полновластной хозяйкой явилась на Русь зима, и всё оцепенело от её холодного дыхания — деревья, реки, стога сена… И невольно закрадывается в душу сомнение: грядёт ли весна?