Владимир Понизовский - Заговор генералов

Позвонил от калитки. Позвонил снова. Где-то скрипнуло. Появилась согбенная фигура. Привратник. Тот же, что вышел к нему в одиннадцатом году. Сдал старик… Бороденку будто моль выела. Слуга пригляделся:

— Чего-с изволите, ваше благородие?

— Передайте, пожалуйста, Ирине Николаевне… Старик выставил вперед, как за подаянием, руки и развел в стороны:

— Их сиятельства господин барон, госпожа баронесса и отрок пребывают за границами, в Парижах-с…

«Вот так-то…» Защемило, будто оборвалась струна в самом начале тронувшей душу мелодии…

Сейчас, в восемь утра, минута в минуту, он переступил порог квартиры в доме на Фурштадтской. К его радости, все были в сборе: и Василий, и Феликс Эдмундович, другие товарищи. Только непродыхаемо слоился табачный дым и в углах комнаты будто не развеялась еще бессонная ночь. Ему стало стыдно своего молодцевато-бодрого вида. Среди находившихся здесь он узнал Свердлова — с Яковом Михайловичем познакомился в первый день, когда приходил сюда, — и Елену Дмитриевну Стасову. С нею он познакомился еще в одиннадцатом, летом, в Тифлисе — это на ее квартире проходили заключительные заседания Российской организационной комиссии по подготовке будущей общепартийной конференции. Тогда еще никому не ведомо было, что состоится она в Праге… Сейчас Елена Дмитриевна дружески и коротко кивнула, будто они в последний раз виделись вчера, а не шесть лет назад, и снова включилась в какой-то спор.

— Не будем мешать, — Дзержинский направился из комнаты, жестом пригласив за собой Антона и Василия.

В соседней комнате, почти без мебели — стол и несколько стульев, показал им на стулья, а сам начал расхаживать от стены к стене:

— Рассказывайте подробно, не опуская ни слова. Хотя от Василия я в целом в курсе дела.

И Путко начал рассказывать о вчерашнем, все время поворачивая к Феликсу Эдмундовичу голову.

— Так-так… Повторите: как именно сказал подполковник?.. Уточните, почему именно вам предложил Милюков… Так-так!..

Заключил:

— С заданием вы справились превосходно. На большее и нельзя было рассчитывать. В каждом донесении важны достоверность и своевременность. Как раз вчера вечером ЦК принял развернутую резолюцию о Московском совещании.

Пересказал ее суть: готовящееся совещание, прикрываемое и поддерживаемое эсерами и меньшевиками, на деле должно явиться, по замыслу его устроителей, заговором против революции и народа. Поэтому всем большевистским комитетам предписано разоблачать как само совещание, так и контрреволюционную политику поддержавших его созыв мелкобуржуазных партий; организовать массовые протесты рабочих, солдат и крестьян против этого совещания.

— Однако мы решили в состав совещания войти. Большевистская фракция выработает свою декларацию, огласит ее до начала работы совещания — сразу после выборов президиума — и демонстративно покинет зал. Таким образом, наша позиция принципиальна, четка и ясна: вступать в переговоры с врагами революции мы не будем, но разоблачить перед всей страной истинный характер этого сборища должны.

Дзержинский остановился у стула Антона:

— Обязательно воспользуйтесь приглашением Милюкова: у нас не было никаких шансов узнать из первых рук, что затевают кадеты и прочие на предварительном совещании «общественных деятелей». Хотя мы предполагаем, что именно они затевают.

Спросил:

— Вы читали статью Владимира Ильича «Из какого классового источника приходят и „придут“ Кавеньяки?»?

— Нет, — ответил Антон. — А где она напечатана?

— В «Правде». Еще во второй половине июня.

— У нас в армии тогда как раз наступление начиналось… Да и сами знаете, Юзеф, — он поправился, — товарищ Феликс, на фронте начальство «Правды» боится больше, чем германцев, — с перебоями она добиралась.

— Прочесть эту статью должны обязательно: лучшая ориентировка в нынешней ситуации.

Дзержинский снова начал вышагивать по комнате:

— В Москву выезжайте немедленно. В особняке Рябушинского и в любом другом месте, где будут собираться «общественные деятели», постарайтесь присутствовать. Роль ваша та же: офицер-фронтовик. Никаких эмоций, ни слова о партийной принадлежности.

— А как же быть ему в связи с резолюцией ЦК уже на самом Государственном совещании? — спросил Василий. — Покидать или не покидать его?

— Ни в коем случае. Резолюция о демонстративном уходе относится к нашей фракции, которая будет включена в состав общей делегации от ВЦИК. А вы, Владимиров, представитель армейской делегации. Будете сидеть и все мотать на ус.

Феликс Эдмундович, заложив руки за спину, несколько раз пересек от стены до стены комнату. Истощенный, спина ссутулена.

— Однако постарайтесь сразу же, с соблюдением строгой конспирации, встретиться с товарищами из Московского комитета. Адрес: гостиница «Дрезден».

Василий показал на часы:

— Через двадцать минут заседание «военки», Феликс Эдмундович.

— Идите подготовьте, я сейчас. — Снова остановился перед Антоном. Все эти месяцы, вплоть до съезда, я работал в Москве, Москва и делегировала меня. Хорошо узнал товарищей. Свяжитесь с Землячкой. Или со Скворцовым-Степановым. Или с Ольминским. Или с Пятницким.

— Пятницкий? Так это же наш бывший транспортер! Помните, он и привез меня к вам в Краков в одиннадцатом!

— Да, это он. Сейчас Пятницкий — один из секретарей Московского комитета. На месте товарищи помогут вам лучше сориентироваться. А вы, в свой черед, держите в курсе событий их.

И снова, будто не в силах остановиться, зашагал по рассохшемуся паркету. Они были вдвоем, и Антон решился спросить:

— Юзеф, а как с семьей: с Зосей, с сыном?

Еще тогда, в одиннадцатом, он узнал о трагедии товарища.

— С семьей?.. — будто запнулся, замер Феликс Эдмундович. — После побега из ссылки Зося пробралась в Швейцарию. Сейчас там и сын… Зося хотела вернуться сюда вместе с Владимиром Ильичем. Но в канун отъезда очень тяжело заболел Ясик… Так и остались они за тремя кордонами. Теперь можно рассчитывать на встречу только после нашей победы в вооруженном восстании или даже после войны. — И прорвалось: — Я так и не видел еще сына с самого его рождения!..

«И Ольга тоже за тремя кордонами…» — вдруг с острой болью подумал Антон. Скорей бы восстание и мир!..

— А месяц назад в Дзержинове бандиты убили моего старшего брата.

Антон опустил голову. Что тут скажешь?.. Зачем растревожил?..

— По возвращении в Питер доложите обо всем Центральному Комитету, вернул его к теме разговора сухой, снова напружиненный голос Феликса Эдмундовича.

Начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Лукомский, получив распоряжение Корнилова подготовить переброску группы войск с Юго-Западного фронта в северном направлении, вместе с офицерами-операторами приступил к детальной разработке приказа. Однако, сделав предварительные наметки, встал в тупик: какова цель передислокации?