Юрий Вахтин - Приговор

- Мороки много. Сейфа у меня хорошего нет, хотя давно мечтаю, но руки не доходят. Половина жизни проходит в отделе. Дома спишь даже не каждую ночь.

Телефонный звонок разбудил Галину среди ночи. Кто-то настойчиво звонил. Галина еще понежилась под пуховым одеялом, но, наверное, звонивший и не думал останавливаться. В квартире было прохладно: дул северный ветер. Окно в спальне выходило на север. Галина накинула теплый халат, надела тапочки, подошла к телефону.

- Да, слушаю, что случилось?

- Почему случилось? - в трубке голос Елышева. Заместитель председателя облисполкома явно был пьян. Даже язык с трудом шевелился. - Ничего не случилось Галчонок. Но случится обязательно. Я тебя уверяю.

- Игорь Григорьевич, вы знаете, который час?! - Галина посмотрела на стоящий на тумбочке будильник: 4.05. - Пятый час, в чем дело?!

- Не кричите на меня, Галина Ивановна, пожалуйста. Не кричите. Я звоню с работы, задержался, сижу один в кабинете... Вы не придете ко мне? Охрана пропустит.

- Нет, Игорь Григорьевич. К пьяному я к вам не поеду никогда. И вообще, мне на работу утром: отчет о налогах вести за месяц. Вы в четыре звоните беспардонно. Кто я вам есть? Девочка по вызову? Оксане в "Цветочный" позвоните.

- Не хочу Оксану. Хочу тебя. Мою дикую пантеру. Хочу страстно, - Елышев говорил плохо слушавшим его языком, подолгу произносил каждое слово.

- А! Могу, что хочу? "Казанова" ты наш, - Галина решила отомстить за беспардонный звонок, поиздеваться. Елышев знал, что в этом его желания часто не соответствовали возможностям. Галина задела за больное.

- Издеваешься? Я сейчас заплачу. Ты не любила меня никогда. Ты только притворялась, а теперь издеваешься. Я заплачу... - Елышев засопел в трубку, имитируя, что плачет.

- Игорь Григорьевич, по-моему, не я, а вы мне предложили в начале нашего романа или повести, как назвать наши отношения, что мы будем встречаться, семью вы не бросите, жена больна, и подло бросать ее. И вообще, по вопросу девочек, к Оксане в цветочный, Нелли из вашей бухгалтерии. Леночка из "Обувного", которую вы утвердили с незаконченным средним образованием, она в вечерней школе училась, заведующей магазином.

- Что, это магазин на Баррикадной? Забегаловка десяти квадратных метров и десять пар обуви, - Елышев заговорил внятнее.

- Какая разница. По всем бумагам - это магазин Љ 47, если я не ошибаюсь.

- Память у вас, Галина Ивановна, конечно, хорошая. Точно, магазин Љ 47, - Елышев перешел на "вы" в разговоре с Галиной. - Но сейчас ты хозяйка и ресторана, и салона красоты, и мое кафе теперь в ночной клуб переделала.

- Вашим кафе даже на бумаге не было, уважаемый Игорь Григорьевич. Но я поступила честно, выплатила всю оговоренную сумму.

- Честно? Это грабеж, ты и половины реальной цены не дала! - Елышев сорвался.

- Не кричите на меня, пожалуйста. Я дала столько, сколько могла, вы согласились. Мало? Продали бы дороже. Вы и сейчас говорите, что хозяин - барин.

- Баринами вы себя считаете. Только дай вам волю, торгашам, всех и все продадите, - Елышев заговорил зло, отрывисто.

- А вы, Игорь Григорьевич, всю свою жизнь с детских лет простояли у токарного станка? Вы потомственный токарь? Или нет, сварщик? В вашем роду пять поколений, все в торговле, еще от царя. Все - и мужчины, и женщины. На шестьдесят рублей оклада, все в золоте и хрустале, и четырехкомнатные квартиры. Давайте не будем считать доходы. Страна дала добро кооперативам. И мы выживаем, как можем. Что вы не стали кооператором? Бросили бы свою работу в облисполкоме и открыли сеть кафе "Елышев и Ко". Даже звучит!

- Я не могу с этими подонками разговаривать, не то, что договариваться, в отличие от вас. Вы их тем же методом, что и меня под себя подмяли? А я не могу, они мне противны. Наглые! Хамье! "Ты должен". Я никому, ничего не должен. Вот один из них, наверное, хочет Северный рынок под себя подмять. Я против, и в обкоме меня поддержали. Хрен им, а не рынок! - Елышев разошелся, было слышно, что он еще налил себе.

- Игорь, - уже другим, дружеским голосом попросила Галина, - хватит пить. Что ты говоришь о Северном рынке? Это не телефонный разговор. Проспись. Нам надо поговорить на эту тему.

Галина слышала от Короля, что они хотят взять под себя рынок, и теперь, когда Елышев сказал об этом, она вспомнила, как Король говорил с кем-то по телефону. Он говорил, что в исполкоме зарубили дело. Ему что-то ответил густой мужской голос. Слов Галина не могла разобрать, она стояла у окна, когда Король разговаривал:

- Любые методы? Даже крайние? - Но тут же добавил: Думаю, до них не дойдет. Рыхловат товарищ.

Разговор состоялся в конце прошлого месяца. Король зашел без четверти шесть один "просто проведать старого друга", как он выразился, "узнать, не надо ли чего, не обижают?" Потом раздался телефонный звонок. Видимо, у Короля был договор с кем-то о времени, и куда звонить. И теперь Галина поняла, что Елышев со своей твердолобостью и раздутой им самим все властностью, как в былые времена, не осознает той опасности, которую он может на себя навлечь. Теперь стало понятно, кто этот "рыхлый товарищ". Но видимо, Игорь и на второй запрос отказал. Галина не могла представить интеллигентного, обходительного Короля в роли убийцы. Хотя, наверное, в их бригаде есть и другие, более подходящие. Елышев снова плакал в трубку. Она слышал, как он пил еще.

- Игорь, я тебя прошу, даже умоляю - иди домой. Вызови такси по телефону. И проспись, а потом обязательно созвонись со мной. Найди меня в кафе, салоне, дома - где угодно. Ты слышишь меня, Елышев?

- Не фамильярничайте, - с трудом проговорил Елышев.- Я тебя ненавижу! Ты подстилка! Ляжешь за выгоду под любого. Я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу!

Галина бросила трубку. Звонков больше не было. Непонятная тревога охватила Галину Захарову. От чего? Елышев не раз ночевал в своем кабинете, даже девочек приводил. Нравы у зампредседателя облисполкома всегда были гусарские. Еще Воробьев после такой ночи с дамой в своем кабинете хотел снять его. Елышев в ногах валялся, у шефа вымаливал прощение. Позвонил кто-то из "Серого дома". Там у Елышева были связи. Он как-то подвыпил и рассказал Галине: "Вместе учились в институте. Был бука, два слова не скажет сразу, теперь чин в КГБ, в звании подполковника". На этот разговор Короля было понятно, что он и заходил позвонить, вернее, принять чей-то звонок именно в "Пирамиде".

Больше Галина не смогла заснуть. Поэтому утром выглядела слегка помятой и даже немного побаливала голова. Позавтракала, спустилась во двор. Ее машина стояла в 100 метрах от дома на охраняемой стоянке. Завела мотор, стала прогревать машину. Мороз днем начинал ослабевать под уже яркими лучами февральского солнца, и на дорогах ночью становилось скользко. Галина включила приемник, настроила на местное радио: