Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 2

— Так она согласилась, когда я ее спросил, — недоуменно ответил Масато-сан.

— Еще бы она не согласилась, бедная девочка, — вздохнул адмирал. «Она же тебя любит, и мать свою, и братьев — вот и решила, что ради вас надо собой пожертвовать. Тоже дура, конечно, но ей пятнадцать, а тебе тридцать шесть, взрослый мужчина уже, мог бы и понять, что к чему».

— Отец Франсуа мне то, же самое говорил, — мрачно ответил Волк. «Да и после мессы подошел ко мне, и сказал, что Марта к нему приходила — просила, чтобы он ее в монахини постриг».

— Еще чего не хватало, — сочно сказал Виллем, — выдадим замуж, и правнуков нам родит. А насчет монахинь, — этого, — он кивнул в сторону замка, — ничего не остановит, хоть бы она трижды монахиней была.

— Почему вы так думаете? — тихо спросил Масато-сан.

— Меня не останавливало, в свое время, даже наоборот — адмирал поморщился и добавил:

«Я этим не горжусь, понятно, но того, что сделано, не воротишь уже. Ты мне скажи, телеги твои отсюда, из замка уезжать будут сегодня ночью?»

Волк кивнул.

— Ну и славно, — адмирал посмотрел на небо. «Золото мне выдали, вон, уже и на корабль его повезли, — так, что нас тут ничего не задерживает. Его светлость говорил, что у него моряков хороших мало…

— Да какие там моряки, — Волк махнул рукой, — Дайчи мой и тот искусней с парусами управляется».

— Ветер как раз западный, отойдем в открытое море, а там уже нас никто не догонит.

«Гордость Лондона» под моим началом строили, быстрее нее вряд ли кто-то тут найдется.

Так что клади их всех в телеги, и доставляй на берег, а там в шлюпки пересадим, — приговорил адмирал.

— Мне надо будет потом груз до нужного места довезти, — тихо проговорил Волк. «Там шесть телег, это значит — шесть охранников. Ну, крестьянами переодетые конечно, но все равно — с оружием. Они хорошие воины, — Волк мимолетно, горько улыбнулся, — я их сам учил. Вряд ли я один с ними справлюсь, а мальчика своего я туда тащить не хочу. Тем более вас, — сказал он, увидев, как адмирал открыл рот. «Вам корабль вести».

Адмирал положил ему руку на плечо и сказал: «Ну, значит, на берегу все и сделаем, вдвоем.

Мне хоть и шестьдесят, а с тремя я справлюсь, не волнуйся. Переживет даймё без своих мушкетов, ничего».

— Это же метлы, — удивился Волк. «Ну, мне сказали, что сюда везут метлы, из Нагасаки».

— Ах, да, — адмирал хлопнул себя по лбу, — метлы, конечно, как я мог забыть! — мужчины расхохотались и Волк, посмотрев на дорогу, что вела к замку, вдруг побледнел.

— Что такое? — нахмурился адмирал.

— Гонец, — Волк прищурился и побледнел еще сильнее, — гербы Токугавы. «Мне надо в замок, немедленно, даймё сейчас, наверняка, за мной пошлет. Берите мальчиков, и Хосе, отправляйтесь с ними в город, а лучше всего — на корабль».

Виллем спокойно ответил: «Выведи свою семью и отца Франсуа, мы тут подождем».

Волк поправил мечи и, оглянувшись на озеро, — мальчики были на середине, — тихо сказал:

«Если что — позаботьтесь о Дэниеле, пожалуйста».

— Мы будем ждать вас тут, — повторил адмирал.

Уже когда солнце стало заходить за горы, Хосе, глядя на поднятый мост, и наглухо закрытые ворота замка, предложил: «Адмирал, вы давайте, ведите детей на корабль, а я схожу за своим отцом. Тут недалеко, мы быстро обернемся, он у меня умный, придумает что-то. В конце концов, эта мне не откажут, — они же отсюда мусор вывозят. Справимся, в общем.

Оставьте мальчиков на «Гордости Лондона», на берегу встретимся».

— Я не мальчик, — зло сказал Дэниел, доставая короткий меч. «Там мои родители, сестра, брат, там святой отец! Я сейчас пойду и попрошу меня впустить».

— Тебя впустят, — согласился адмирал. «Но не выпустят. Сиди на корабле и присматривай за Уильямом, мальчик, тебе — шестнадцать, а ему — десять, не забывай».

— Но что там случилось? — спросил Уильям, ежась от прохладного, уже осеннего ветра.

Дэниел обнял его и вздохнул: «Судя по всему, Токугава только что стал сёгуном, дорогой дядя».

— И что теперь? — все не отставал мальчик.

— Да все что угодно, — поморщившись, как от боли, ответил адмирал, и подогнал детей: «Все, быстро, Хосе скоро вернется со своим отцом, я хочу, чтобы к этому времени вы уже были в безопасности».

Хосе остановился, не дойдя чуть-чуть до водопада, и, оглянувшись на черепичные, изогнутые крыши замка, на серую воду в широком рве, вдруг вздохнул и опустился на еще зеленую траву. Закат заливал равнину огненным светом, на востоке чуть блестело море, и Хосе подумал: «Ну, ничего, адмирал мальчиков на корабле оставит, а остальных мы вытащим. Обязательно. И уедем в Лондон. А там я возьму папу, и пойдем к бабушке с дедушкой. Интересно, какие они? Я ведь своего настоящего отца и не помню совсем».

Юноша вздохнул и еще раз посмотрел на замок. «Ну не мог я соврать! — горько сказал он себе. «Нельзя так, ни с кем нельзя. Нельзя притворяться. Она хорошая девушка, замечательная, но нет, я, же ее не люблю. Вот как получается — я сказал правду, а все из-за этого пострадали. Рассудок и честь, да, — вспомнил он слова индийца и поднял голову — коричневый беркут кружил над опушкой.

— Ты лучше в замок лети, — вздохнул, посоветовал ему Хосе. Птица заклекотала что-то, и, поймав ветер, расправив крылья, исчезла из виду.

— Что случилось? — раздался мягкий голос отца сзади. Джованни опустился рядом и улыбнулся: «Мияко-сан там прибирается, решил не путаться у нее под ногами».

Хосе рассказывал, изредка поглядывая на отца. Его красивое лицо помрачнело, и, наконец, Джованни тяжело вздохнул. «Не доверяю я этому Масамунэ-сан, и надеяться нечего — сегодня ночью он Масато из замка не выпустит, сам за мушкетами приедет».

— Он же даймё! — удивился Хосе.

— Мне Масато-сан рассказывал, они, когда провинцию завоевывали, на земле спали и еду на костре готовили, — ехидно ответил Джованни, — так что этому, — он кивнул на замок, — в крестьянина переодеться будет не зазорно.

Он обернулся, и мужчины поднялись — Мияко-сан стояла сзади, с простым мешком в руках.

«Все рукописи я сложила, сэнсей, — она поклонилась. «Здравствуйте, Хосе-сэнсей».

Хосе ответил на поклон и попросил: «Ну, не называйте вы меня сэнсеем, не дорос я еще.

Пойдемте, нас адмирал на берегу ждет».

— Приехал гонец от Токугавы, — тихо, отстав на шаг, сказал Джованни женщине. «Твой брат закрыл замок, и поднял мост. Там Масато-сан с семьей и отец Франсуа. Так что давай мне письмо, — написала же ты его, — и отправляйся на корабль, к мальчикам. Присмотришь там за ними».

— Письмо я написала, — так же тихо, поправив мешок на плече, ответила Мияко. «Но на корабль я не пойду, простите, сэнсей. Я буду с вами. Я могу…»

— Уж в замок ты тем более не пойдешь, — прервал ее Джованни, — даже не думай об этом.