Роберт Паль - Бессмертники — цветы вечности

Прощаясь, Саша попросила:

— Подари мне на память веточку бессмертника, Варя. Бог знает, увидимся ли еще когда.

Варя порывисто обняла подругу, всхлипнула.

— Не надо, Саша, не для тебя эти цветы… Тебе еще жить да жить, милая… Я еще на свадьбе твоей наплясаться хочу, другие цветы подарить!..

Орехова, конечно, знала судьбу этого букетика. Несколько лет назад Варя передала его в камеру своему мужу Сергею. Сам он оттуда живым не вышел, а вот цветы живы и сейчас. Только совершенно сухие, словно из жести.

— Спасибо, подружка, будем верить, что мы еще поживем!

— Пиши. И, пожалуйста, не очень хвастайся своими волосами. В конце концов это неконспиративно.

— Подумаю… Поцелуй за меня Ниночку…

В конце весны в Уфу вернулись Хадича и Хусаин Ямашевы. Издание их газеты было запрещено оренбургскими властями, и они ставили перед комитетом вопрос о новых изданиях для татар и башкир. Комитет одобрил их планы, собрал нужные на первых порах деньги и стал подыскивать место. Бывая в эти дни у Давлеткильдеевых, Варя слышала, что Ямашевы собираются в Челябинск. Значит, опять — проводы. «Если освободят Петра, то его, наверное, тоже переправят в какую-нибудь другую организацию», — неожиданно подумала она. И от этой мысли ей сделалось еще грустнее…

Несколько дней назад полицейско-чиновничья Уфа распростилась с бывшим начальником губернского жандармского управления Яковлевым, получившим, наконец, чин генерала и новое назначение. Вместо него на освободившуюся должность прибыл новый полковник — новая метла — с фамилией, весьма подходящей для шефа жандармов — Ловягин. Доморощенные острословы не преминули воспользоваться этой возможностью, чтобы хоть в какой-то мере освежить свои поистершиеся шутки и остроты, но этого хватило не надолго, и они вскоре выдохлись и успокоились.

Ротмистр Леонтьев лучше других был осведомлен о готовящихся в управлении переменах и отнесся к ним с полным равнодушием. Полковника Яковлева он не любил, работалось с ним трудно, так что его уходу он мог бы только радоваться, если бы по опыту не знал, что новая метла метет чище не оттого, что она лучше, а оттого, что, не успев поизноситься, крепче дерет.

В неколебимой верности этой старой истины он убедился в первый же день, когда новый начальник с ходу обрушил на него целый поток восклицаний, звучащих одновременно и вопросами, и самыми неодобрительными упреками. Формально он, конечно, был прав, дел за ним накопилось очень много, причем все они без исключения были изрядно просрочены, но что поделать: революция! Он набрался смелости напомнить об этом своему новому начальнику и попросить увеличения штата. О революции полковник Ловягин знал, о нехватке и перегруженности жандармско-полицейского аппарата — тоже, поэтому разговора на эту тему не получилось. Вместо заинтересованной и доброжелательной беседы о делах, он бросил Леонтьеву две свежие подпольные газеты и, глядя куда-то в сторону, не сказал и даже не приказал, а будто выдавил из себя:

— Займитесь, ротмистр. И чтоб духу от этих господ в моей губернии не было!

Вернувшись к себе, Леонтьев уселся за стол, закурил и нехотя развернул газеты. Одну из них — орган Уфимского комитета РСДРП «Уфимский рабочий» — он уже знал. Другая — «Солдатская газета» — была очередным сюрпризом Уральского областного комитета большевиков. Обе печатались в здешней, уфимской типографии.

— Беспокойный народ эти эсдеки, — глубоко затягиваясь, грустно проговорил ротмистр. — «Уральский рабочий» — есть, «Уфимский рабочий» — есть, газету для татар и башкир — только что прикрыли… И вот еще одна — для солдат. Осталось придумать газету для крестьян, и тогда все «угнетенные» классы будут обеспечены!..

На первой странице «Уфимского рабочего» через весь ее верхний угол красовалась энергичная резолюция Ловягина:

«Помощнику моему в гор. Уфе ротмистру Леонтьеву. Весьма срочно. Разобраться и доложить!»

Здесь же, на сером газетном поле, напротив начала какого-то столбца, гневно возвышался поставленный жирным полковничьим карандашом красный вопросительный знак.

— Ну что ж, срочно так срочно, — туша в пепельнице папиросу, поморщился ротмистр и стал читать:

«26 февраля 1907 г. состоялась о б щ е у р а л ь с к а я к о н ф е р е н ц и я. На нее явились делегаты от организаций: Воткинской — 1, Пермского округа — 1 и Перми — 2, Екатеринбургской — 3, Екатеринбургского округа — 1, Уфалей-Кыштымской — 1, Алапаевской — 1, Богословской — 1, Красноуфимской — 1, Нижне-Тагильской — 1, Челябинской — 1, Тюменской — 1, Златоустовской — 1, Миньярской — 1, Уфимской — 1.

Не явились делегаты от Катав-Ивановской и Белорецкой организаций, от Ижевской, Вятской, Сарапульской, от Пермского округа — 1, от Уфимских крестьянских организаций и от некоторых других. Всего явились представители 7118 организованных рабочих с 18 решающими голосами, не явились делегаты приблизительно от 2500 организованных рабочих…»

— Все ясно, — снова закурил ротмистр, — эсдеки готовятся к своему пятому съезду, вот и активизируются. А эта общеуральская конференция по счету, пожалуй, уже третья. Весь Урал, район с добрую европейскую страну, подмяли под себя эти господа ленинцы. Неужели и впрямь думают победить?

«Порядок дня был принят следующий: 1) отчеты; 2) утверждение организаций; 3) безработица на Урале; 4) профессиональное движение на Урале; 5) кооперативное движение на Урале; 6) текущий момент; 7) реорганизация партии; 8) политическое руководство ЦК; 9) оценка выборов и тактика в связи с Государственной думой; 10) подготовка к вооруженному восстанию; 11) отношение к либеральной оппозиции и революционным партиям; 12) закрепление результатов выборов; 13) постановка военно-боевых организаций на Урале; 14) выборы на съезд; 15) выборы областного комитета…»

Пункты десятый и тринадцатый были жирно подчеркнуты красным.

«…Из отчетов выяснилось, что со времени прежней областной конференции работа на Урале сильно разрослась, почва для этой работы в высшей степени благоприятная, настроение почти всюду боевое. Отмечен недостаток партийных сил. Избирательная кампания обнаружила решительное преобладание социал-демократического влияния на рабочие массы Урала и почти полное отсутствие работы других революционных партий среди рабочих… Конференция состояла лишь из представителей фракции большевиков и с небольшими поправками приняла по всем вопросам резолюции, подготовленные областным комитетом. На конференции выяснилось, что на партийный съезд выбрано уже 15 делегатов, все большевики…»

Сообщала газета и о других партийных конференциях, в частности — в железнодорожном районе города Уфы, где недавно были избраны подрайонные комитеты в мастерских и депо, а также и районный комитет. В Катавскую районную организацию, оказывается, входят организации Катав-Ивановска, Усть-Катава, Юрюзани, Белорецка и Тирляна. Всего в этом районе числится 264 члена их партии…