Алексей Пишенин - Сага о Хельги

Когда Гудбранд провожал их к «Чайке», Хельги спросил:

— Откуда ярл знает, что Олаф идет к Одеру? Разве не много других мест, которые он может пограбить, чтобы заставить Бурицлейва вернуть ему приданое его жены?

Гудбранд ответил:

— Вестник от Сигвальди передал, что не будет войны промеж Бурицлева и Олафа. Олаф служил еще отцу Бурицлейва, и тогда промеж них была дружба. Потому идет к нему Олаф, чтобы заключить мир и договориться о том, что будет его воинам в землях Бурицлейва повсюду еда и пиво, покуда будет он на Балтике. И как только мир будет заключен, развернет Олаф свои корабли, и пойдет гребенкой по морю. И не остановится, пока в сеть его не попадет ярл Эйрик вместе со всеми, кто его поддержит.

— Но почему встреча их будет в устье Одры, а не у Кольберга [53] Кольберг — современный город Колобжег, Польша. , например? — спросил Кетиль.

— Потому как есть в этом деле еще один участник — Сигвальди ярл, — ответил Гудбранд. — И он здесь — посредник. Потому он и выбрал Одер, чтобы было всем удобно, притом тот самый город, что мы брали приступом.

— А где собираются корабли Свейна и Олафа конунга свеев? — спросил Хельги.

— О том я вам сейчас сказать не могу, потому как отправляетесь вы к Сигвальди, а от него можно любых козней ждать. Но следует вам идти на «Чайке» до Боргундархольма, а там пересесть в вашу лодку и отправиться в Йомсборг. А как передадите всё, что нужно, Сигвальди, возвращайтесь назад. Я пришлю вам вести, куда идти дальше.

Кетиль и Хельги вернулись на «Чайку», и Кетиль велел всем собираться в дорогу. Многие рады были снова видеть его, однако были и те, кто тихо ворчал что-то себе под нос. Торгейр улыбался во весь рот, однако видно было, что за все эти дни, что рыбачили они у выхода из Зунда, привык он стоять у рулевого весла рядом с кормщиком.

Но Кетиль ничего не сказал, и они отплыли, ведя за собой «Железного барана», на борт которого они также втащили и рыбацкую лодку. И кое-кто из людей говорил, что приходится им работать веслами за двоих, а серебро будут делить, как обычно.

На Боргундархольме Кетиль и Хельги снова надели свою рыбацкую одежду и сразу же отплыли, а Торгейр велел вытащить корабли на берег и ставить палатки. И не стал он расспрашивать, куда Кетиль снова отправляется. Спросил только, когда их ждать назад. И Кетиль ответил, что вернутся они со второго по четвертый день. И сказал, чтобы каждую ночь жгли на берегу три костра, а каждый день поднимали на мачтах обоих кораблей красные щиты. Торгейр кивнул и пожелал им удачи в землях вендов.

Ветер дул с северо-запада, и Кетиль сказал, что до Йомсборга они доберутся за один день. Сам он снова был мрачен и всю дорогу молчал. А когда Хельги сказал что-то про Торгейра, то Кетиль ответил:

— О нас с Торгейром я буду думать после битвы с Олафом. Только норны знают, кто из нас выйдет из нее живым, а кого унесут девы, скачущие на сумрачных конях [54] Девы на сумрачных конях — валькирии, забирающие павших воинов и относящие их в Валхаллу к Одину. . Так что не стоит заранее делить корабль и людей. Да только, вижу я, если мы оба переживем этот день, то делиться нам все же придется.

После он снова замолчал, и так, в тишине, они и плыли до вендского берега. Затем, когда среди леса уже можно было различать отдельные деревья, Кетиль поглядел по сторонам и повернул кормовое весло. Лодка пошла направо вдоль берега, и вскоре Хельги крикнул, что видит холм с деревянным трехголовым идолом на вершине. Кетиль кивнул и сказал, что это восточный берег устья.

Солнце уже было на западе, когда они вошли в Свиную протоку и пошли на юг. А еще через час они повернули на восток, обогнули мыс и к закату увидели стены Йомсборга. Хельги спросил у Кетиля:

— Скальды говорили, что стены Йомсбурга неприступны, но сейчас они мне кажутся ниже, чем в Альдегьюборге. А что это за городок прямо рядом с крепостью?

— В этом городке живут венды и купцы со всего Севера и из земель на Востоке. Йомсвикинги дают клятву не знать женщин, но сами они не ткут и не шьют одежду. Потому, когда им надо что-то, они отправляются в этот городок, Волин, как называют его венды. А еще Сигвальди берет под свою защиту всех купцов, что плавают в здешних краях. Оттого здесь — богатый торг. И серебро течет, как лосось во время нереста, в кошель Сигвальди.

— Но эти стены… Они высотой в четыре сажени, не больше. Так ли уж неприступен Йомсборг?

— Стены крепости — мужество ее защитников. До Хьёрунгавага многие бы сказали, что Йомсборг неприступен. Но теперь, когда здесь нет Вагна и Бу, а всем заправляет Сигвальди, я бы сказал, что стены зашатались. Ежели Бурицлейв подкопит еще сил, то йомсвикингам придется служить ему, а не конунгу данов.

Они пристали к длинному деревянному молу, что тянулся на четыре полета стрелы на южной стороне залива. Вокруг них стояли такие же рыбачьи лодки и несколько купеческих судов. А вдали, ближе к стенам Йомсборга, качались на воде девять боевых кораблей.

Кетиль показал на самые дальние из них и сказал:

— Думается мне, что вон те семь — это корабли йомсвикингов, а эти два — корабли Олафа. Видать, и он не доверяет Сигвальди и держит при нем своих людей.

Хельги вгляделся в корабли Олафа и сказал:

— Быть может, мои глаза обманывают меня, но чудится мне, что самый ближний к нам корабль — это корабль Гутторма. Если так, то боги дарят нам возможность посчитаться с ним за все то, что он хотел сделать с Сигрун.

Кетиль взял его за плечо:

— И я был бы рад хорошей схватке — уж больше года, как я дерусь только понарошку, да только не время сейчас для мести. Не для того мы столько времени плаваем на нашей лодчонке, выряженные рыбаками, чтобы раскрыть себя, устроив тут бой с командами двух кораблей. Подожди еще несколько дней, и ты сможешь всадить Гутторму в брюхо меч в открытом бою.

Хельги неохотно отвернулся от кораблей Олафа и сдвинул шапку на голове, закрыв лицо. Назвавшись какому-то воину рыбаками с Боргундархольма, они пошли в Йомсборг. В воротах крепости стражники изумились, что у двух рыбаков есть дело до самого ярла, но Кетиль сказал, что у них есть вести о конунге Свейне, и их пропустили. У ворот высоких палат, где жил Сигвальди, им снова преградили путь и в этот раз пускать внутрь отказались, что бы они ни говорили. Тогда Кетиль достал из-за пазухи перстень в виде змеи, что дал ему Сигвальди на празднике Йоля, и сказал:

— Вели отнести этот перстень ярлу и, если он вспомнит его, вели узнать, не захочет ли он видеть тех, кто его принес.

Стражник с презрением посмотрел на дешевый перстень, но взял его и унес. Вскоре он вернулся, отобрал у них ножи и провел в покой к Сигвальди. Ярл посмотрел на них и сказал:

— Помню я тебя, скальд, и тебя, сын Гудбранда Белого. Что повелел передать мне ваш ярл?