Лев Вирин - Солдат удачи. Исторические повести

— Куда нам равняться с прославленными французскими негоци­антами, — с преувеличенной скромностью отозвался герр Каспар. — Но, если хотите, я покажу вам мои скромные запасы.

Склады Вайскопфа занимали огромное каменное здание. Кла­довщик, низко кланяясь хозяину, распахнул дубовые ворота.

Чего тут только не было! Русские меха и греческие фиги, перец и пряности, льняные ткани и сукна... Всё было аккуратно разложено по сортам, упаковано. Кладовщик мгновенно называл количество каж­дого товара, почти не заглядывая в толстый гроссбух.

— У вас поразительный порядок, месье Вайскопф! — восхитился Лебру.

Хозяин так и засиял. Лучшей похвалы для него и быть не могло.

— Мы, немцы, любим порядок, — сказал он гордо. — Но вас что- нибудь заинтересовало, месье Лебру?

Француз, подумав, купил телячьи кожи тонкой выделки и бал­тийский янтарь.

Герр Каспар повёл гостя в Цухтхауз.

— Я взял его в аренду у курфюрста, — сказал старик. — И недо­рого. Бродяги и бездомные у меня работают: моют, расчёсывают и пря­дут нашу, баварскую шерсть. В окрестных деревнях ткут суровье. У нас в Фюрте, к счастью, нет цеховых правил и ограничений. Как мне надо, так и делают. Самое трудное — обработка суровья. Я нанял двух добрых мастеров в Роттердаме. Плачу им щедро, зато сукно получается не хуже голландского.

Работающие были одеты в бурые одинаковые балахоны стран­ного покроя. Бродяги угрюмо поглядывали на проходящих. За ними приглядывали два толстомордых надсмотрщика.

— Я сам придумал эти балахоны, — сказал хозяин. — В них труднее бежать. Любой стражник задержит.

— И часто бегут?

— Осенью и зимой очень редко. У нас тепло. И кормят. А весной и летом часто. Не беда, привезут новых. Я даже плачу тем, кто работает добросовестно. Не много, но сходить по воскресеньям в пивную хва­тает. А женщинам — купить какую-нибудь тряпочку. Если не платишь, работают совсем плохо.

Прошли в сукновальню. В полутёмном сыром помещении стояло два больших чана. В них тяжёлые деревянные песты мяли и валяли су­ровье. Огромное водяное колесо, почти в два человеческих роста, при­водило их в действие.

— Не просто сделать даже такое, недорогое сукно, — сказал герр Каспар. — После сукновалки идёт ворсование, сушка, выглаживание, стрижка ворса, прессование. И всё ж берут его неплохо, и доход от ма­нуфактуры вполне приличный.

В доме уже был готов парадный обед. Однако вернувшийся из Нюрнберга Якоб Вайскопф избавил Гришу от необходимости перево­дить за столом.

Дня через два Михель опять вызвал Григория к хозяину.

— Садись, — сказал герр Каспар. — Ты неплохо знаешь француз­ский. Лебру хвалил твоё произношение. С завтрашнего дня начнёшь учить французскому Вальтера. Парню уже четырнадцать лет. В наше время без французского настоящим купцом не станешь.

«Вот незадача! — подумал Гриша. — Теперь учи хозяйского сына. А я в жизни ни разу никого не учил», — а вслух ответил:

— Коли так, надо купить нужные книги: французскую грамма­тику, какие-нибудь французские романы.

— Верно, — согласился хозяин. — Послезавтра Якоб едет в Нюрн­берг. Захватит и тебя. Выберешь нужные книги в лавке Гросфатера.

Двадцать вёрст до Нюрнберга по зимней дороге проехали бы­стро. Григорий промёрз, сидя на облучке с кучером.

— Жди меня в пивной «Браункелле», — сказал Якоб, — часа через три заеду.

В лавке Гросфатера французских книг было множество. Григо­рий сразу нашёл грамматику, словари, два рыцарских и один «галант­ный» роман. На верхней полке заметил томик в буром переплёте.

— Монтень! «Эссе» 8! Сколько стоит? — спросил Григорий хо­зяина.

— К сожалению, у нас только второй том. Поэтому дёшево. Всего сорок крейцеров.

На тридцати сторговались, и Григорий, старательно завернув книгу в шейный платок, спрятал её на груди.

— Вот повезло! — думал он. — Паскаль, а теперь и Монтень. У меня собирается недурная библиотека французских философов. Те­перь бы найти «Этику» Спинозы.

Перед приездом барона фон Рехберта в доме три дня шла гене­ральная уборка: выбивали ковры, натирали воском мебель. Фрау Вайскопф белоснежным платочком проверяла самые труднодоступные углы и закоулки, и горе было горничной, если на платочке хозяйка за­мечала пыль.

Григория вызвали к хозяину. Требовалось переписать на перга­мене самым красивым готическим шрифтом оду в честь высокого гостя, написанную местным поэтом.

Хозяин одевался перед зеркалом. Он вынул золотой медальон с портретом Макса Эмануила на бело-голубой, цвета баварского флага ленте и надел на шею.

— Барон, — сказал герр Каспар, — умнейший человек и мой ис­тинный благодетель. В своё время он дал мне добрый совет. К счастью, у меня хватило ума последовать ему.

«Интересно!» — подумал Гриша.

Герр Каспар ещё полюбовался своим отражением в зеркале и продолжил:

— В 1683 году я приехал к барону в Мюнхен, просить облегчения от налогов. Совсем задушили. А благодетель и говорит мне: «Не могу. В казне пусто. Курфюрст в каждом письме из-под Вены требует денег. Узнает, снимет с меня голову. Умный человек снарядил бы обоз с про­довольствием для армии курфюрста. Солдаты уже голодают. Такой по­дарок Макс Эмануэль оценит».

Я занял денег у Соломона Френкеля и снарядил обоз — тридцать две фуры. Две с вином, четыре с солониной, остальные с мукой и с овсом. И поехал. Век не забуду эти жуткие дороги! Семь колёс сломали на ухабах. Одну фуру пришлось бросить, груз разложили на остальные. А страху натерпелись! И чем ближе к фронту, тем хуже. Хорошо, со мной ехали в армию ротмистр фон дер Валь и лейтенант Гере.

Верстах в тридцати от лагеря курфюрста, вечером, выскочила на нас из-за рощи татарская орда — летят с диким криком. Ужас! Рот­мистр сразу взял на себя команду: «Заворачивай коней! Вагенбург! Ва- генбург!». Успели мы выстроить возы в Вагенбург плотным кругом, коней в середину. Ружей у нас было шестнадцать, да четыре пистолета. Фон дер Валь приказал без команды не стрелять и целить в грудь ло­шадей.

А татары уже близко: рожи смуглые, косые, орут, из луков стре­ляют. Ну, мы тут выпалили залпом. Пятерых свалили, остальные по­вернули — и дёру. Только мы их и видели. А побеги кто-нибудь — и всё. Кого не зарубили, того б увели в рабство.

Подъехали ближе, опять нам навстречу конный отряд. Мы — за ружья. Приблизились, смотрю: впереди граф Арко, командир полка кирасиров. Соскочил я с воза, поклонился. А он кричит издали:

— Чей обоз? Заворачивай!

Я отвечаю:

— Ваше Сиятельство! К Вам и едем.

Он узнал меня.

— Каспар? Овёс везешь? Мои кони от гнилой соломы шатаются. А завтра — в бой.

— Везу, Ваше Сиятельство. Девять возов.

Так, поверишь, Граф меня расцеловал! Привёл к курфюрсту. Прямо в шатёр. Ну угодил я Его Высочеству! Солдаты голодные уже бунтовать начали. Надел он мне на шею этот медальон и говорит: