Лев Вирин - Солдат удачи. Исторические повести

Гордон собрал лейб-роты из трёх полков. Их удара турки не вы­держали и отошли с большим уроном. Опять отличился Опанасенко, взял знамя.

У нас — шестеро убитых и пятнадцать раненых.

В город к вечеру пришли из армии шесть полков и восемь сотен стрельцов. Ромодановский приказал сделать вылазку из крепости. В сумерках сели обсуждать план вылазки. Слушая хвастливые планы и прожекты прибывших в город командиров, смертельно уставший за эти дни Гордон только улыбался в усы. Решили атаковать тремя отря­дами по тысяче солдат.

За ночь наши исправили бруствер ретраншемента, заделали про­ломы. Но и турки копали, как бешеные! К городскому валу подошли во многих местах, а особо укрепили траншеи супротив ворот, предназна­ченных для вылазок.

На рассвете пошли! Необстрелянные солдаты новых полков ро­бели и норовили спрятаться. Офицеры тщетно пытались увлечь бой­цов, потери в командирах были очень велики. Весь день протоптались без толку! Тридцать семь убитых, сотня раненых.

Гордон доложил боярам, что вылазки из этих ворот бесполезны. В ответ Ромодановский приказал вернуть полки.

— Пиши, Иван! — сказал полковник. — Потери гарнизона на­столько велики, что генерального штурма не выдержим! Необходимо срочно возвести ретраншемент посреди новых укреплений. Не медля, пришлите брёвна и туры для него.

Воевода милостиво разрешил оставить присланные полки в Чи­гирине и прислал ещё тысячу восемьсот казаков. Более того! Ночью подполковник Касогов захватил остров на Тясмине и поставил там две пушки. Да не успел закрепиться. На рассвете полк янычар вброд бро­сился на казаков в атаку! Русских было вдвое меньше, и, выпалив пару раз, казаки отступили. Пушки увезли.

Как обрадовались турки, какой шум поднялся в их лагере!

Вскоре наши захватили на реке остров ниже по течению и по­ставили там батарею. Но остров был слишком далеко, ядра с трудом долетали до крайних палаток. Турки переставили их подальше и успо­коились.

И снова Гордон писал воеводе и умолял его двинуться вперёд. Действуя под защитой крепостных батарей и прикрывшись от кавале­рии испанскими рогатками, армия практически ничем не рисковала! А визирю пришлось бы снять осаду. Но князь Ромодановский не хотел переходить через Тясмин.

Кара-Мустафа прилагал все силы, чтобы ворваться в город. По­нимал — это его последний шанс.

В полдень турки взорвали мину у куртины городского вала. Од­нако полк Давыдова и сумские казаки отбили атаку янычар. Второй взрыв под фасадом крепости повредил пять сажен пониженного вала. К счастью, основная сила взрыва ушла в выкопанные ямы. Тем не менее, стрельцы разбежались, оставив вал пустым. Полковник Гордон в который раз спешил, пытаясь повернуть бойцов, занять брошенную позицию. Увидел Бекбулатова:

— Прапорщик! Бегом к полковнику Кроу! Полк к прорыву, срочно!

Кроу привёл полк, но к тому времени янычары уже заняли пони­женный вал и принялись окапываться.

— Проклятье! — рявкнул Кроу. — Мы им покажем, где раки зи­муют.

Он выстроил своих драгун и повёл с барабанным боем. Турки не приняли удара и разбежались. Собрав отступивших, Гордон послал их исправлять пониженный вал, но тут вызвали в верхнюю крепость. Надо было поспевать везде.

Вечером Гордон пришел проверить — так и есть, чёртовы лентяи почти ничего не сделали! Он привёл к прорыву командиров двух све­жих полков и настрого приказал за ночь вырыть контрэскарп для за­щиты разрушенной позиции. Сам показал, где копать, и трижды втолковал, что нужно сделать.

На заманчивый запах кулеша с салом сходились завтракать дра­гуны, усаживались в кружок возле котла, доставали ложки.

— Месяц осады нынче, — вздохнул Лёха, — а кажется, Бог весть, как долго.

— То так, — кивнул лохматой башкой Сёмка. — В роте, почитай, половина осталась, да и подранков скильки. У капитана руку раздуло, уже смердет.

— Казак, надысь, гуторил, — заметил худой, обросший седой ще­тиной драгун, — дескать, предали нас воевода с гетманом. Продали Чи­гирин Султану за тридцать тыщ золотых.

— А ты не слухай брехню, — оборвал его Сёмка. — Гля, хлопцы, начальство!

На ближнем пригорке остановилась группа верховых. Рядом с Гордоном выпятил толстое брюхо помощник наместника, стольник Иг­натьев, а справа красовался щеголеватый, молодой есаул.

— Пан гетман не розумие, штось тут робитси, — говорил есаул громким, наглым голосом. — Вин отдав вам свои найкращие полки! Таки добры казаки, таки орлы! А перемоги нема! Пан гетман указав мени своими очами побачиты, чего ж треба для крепости.

«Во гад, щенок поганый! — подумал Лёха. — Вырядился, сука, бле­стит, как новый пятак. Пороху не нюхал, а туда же, нашего полковника учить вздумал!»

У Гордона даже лицо не дрогнуло:

— Писал я, просил: срочно брёвна прислать. До сих пор нет. Па­лисады чинить нечем. Изволите видеть, господин есаул, басурманы вплотную подошли апрошами к нашим укреплениям. За стены и носа не высунешь. Мины под валами ежедень рвут. А ведь хорошего удара с тыла турок не выдержит. Побегут!

— Ну, пан пулковник! — возмутился есаул. — То дело нестаточное.

Гордон молча тронул свою кобылку и поехал дальше, к разрушен­ному накануне участку пониженного вала.

За ночь контрэскарп отрыли едва наполовину. Но какая ни на есть, а позиция.

— Взгляните, господин есаул! Вчера турки взорвали здесь мощ­ную мину. Самое слабое место в обороне крепости. Не сегодня-завтра они взорвут тут ещё участок вала и попытаются ворваться.

Грохнула турецкая пушка. Ядро взрыло землю саженях в пяти. Есаул побледнел и оглянулся. Гордон подозвал казацкого полковника, державшегося чуть сзади:

— Господин Нетреба! Нужно срочно возвести ретраншемент, вот до этого угла.

Тот тряхнул длинным чубом:

— Ни! Мы сюды турок бить прийшлы, не землю копать. До и за­ступов нема.

— Что скажете, господин есаул?

Но тот уже погнал своего жеребца к выезду из города.

— Доложу гетману!

Гордон надеялся отдохнуть хоть полчаса, не получилось. От вое­воды прибыл стрелецкий полковник Семён Грибоедов с вопросами. Этого немолодого и умного полковника Гордон помнил по Москве.

Снова пришлось вести поверяющего вокруг крепости и показы­вать слабые места. Грибоедова заметно удивила откровенность комен­данта.

— Воевода вполне понимает, насколько трудно вам здесь прихо­дится. И всё-таки нельзя же просто сидеть и ждать штурма! Нужна хо­рошая вылазка! Дать туркам по морде, чтоб помнили.

— Славно бы, — сказал Гордон и устало пожал плечами, — да не получится. Гарнизон смертельно устал, а новички робеют. Впрочем, давай, попробуем. Я сам отберу лучших солдат. Посмотришь, что вый­дет.

За время осады в драгунском полку Гордона потери были столь велики, что на вылазку он хотел взять только Фишера да пять-шесть гренадиров.