Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

— Надымил ты, не продохнешь.

В это время послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа Со стороны приемной Жунид приложил палец к губам Ключ, торчавший изнутри, повернулся и вы­пал с глухим стуком на ковровую дорожку, протянутую под дверью В приемной застучали каблучки — удаляющиеся шаги женщины. Шукаев одним рывком подскочил со стула, открыл дверь, и Вадим услышал его голос в коридоре.

— Одну минуту, девушка!

Когда Дараев выбежал в коридор, Жунид уже разгова­ривал с ней. Это была Галина Васюкова, секретарь-машинистка начальника угрозыска. В руках она держала пачку газет и журнал «Советская милиция».

Шукаев глянул на часы.

— Уже восемь, Галя. Рабочий день давно кончился. Ког­да мы входили сюда с Виктором Ивановичем, вас в прием­ной не было...

— Я... я забыла. Положить Сергею Тимофеевичу почту Я всегда так делаю утром, а сегодня забыла.

— И вернулись ради этого из дому?

Ее бледное напуганное личико взялось красными пятнами.

— Да... я побоялась... он должен завтра-послезавтра при­ехать... он ведь еще никому не передал дела... поехал устра­ивать семью... Ну, думаю... лучше я вернусь, положу почту

ему на стол. Он иногда очень рано на работу приходит..

— Что ж, похвально,— делая вид, что не замечает ее смущения, сказал Шукаев — Положите, конечно Пошли Вадим.

— Здравствуйте, Галя,— с удивлением глядя на нее сказал Дараев

— Здравствуйте Простите, Вадим Акимович, я не узна­ла вас

— Ладно уж Что-то вы сегодня в расстроенных чувст­вах

Они вернулись в кабинет Бондаренко Васюкова осторож­но, как хрупкую бьющуюся вещь, положила газеты и журнал на приставной столик и ретировалась

— Странно? — спросил Жунид, когда она ушла.— Или нет? Тыщи объяснений, конечно, можно найти. Предположим, она тайно влюблена в Бондаренко и хотела воспользоваться случаем — просто посидеть в его кабинете, подышать, так сказать его воздухом... А, может, действительно, такая уж она исполнительная и совестливая, мало ли?..

— Но не исключено и худшее,— сказал Вадим.

— Да, конечно. Однако Гоголеву пока не скажем. Возь­мем себе на заметку,— Шукаев снова взял карандаш и лист бумаги.— Ладно, вернемся к делу.— Через минуту он уже что-то азартно строчил и черкал.

Вадим Акимович стал ходить по комнате, от стола — к углу и обратно, по-прежнему молча,— кто-кто, а уж он-то отлично знал, что соваться к Жуниду с разговорами, когда он занят, так же бесполезно, как пробовать сдвинуть с мес­та каменную стену. Поднимет голову от стола, посмотрит сквозь тебя невидящими, потусторонними глазами и снова уткнется в бумагу.

Прошло еще около сорока минут, когда Жунид, кончив писать, произнес, в конце концов, долгожданное: «Все. Точ­ка».

Дараев и теперь не стал любопытствовать, ожидая про­должения.

— На, посмотри,— Жунид протянул Вадиму Акимовичу листок бумаги с какими-то странными схемами и записями: кружки, прямоугольники, квадраты, внутри которых мелким бисером что-то написано, а на них, в разные стороны — стрел­ки, ровные, косые, дугообразно изогнутые.

Дараев поднес листок к лампе и стал с интересом рас­сматривать.

Жунид встал, потянулся и, обойдя стол, заглянул Дара-еву через плечо.

— Понимаешь?

— Не очень,— признался Вадим.— Слева вот эти ромби­ки и кружочки...

— Их можно было бы и не рисовать, это я так, для пущей убедительности. Смотри: седьмого марта. Чита. Бегут из за­ключения Хапито Гумжачев и Паша-Гирей Акбашев. Дальше. Шестнадцатого апреля. Дербент. Нападение на инкассатора Госбанка. Из тела убитого была извлечена пуля и установ­лено — парабеллум. Заметь, оружие редкое. Идем дальше: двадцать седьмого апреля, Черкесск. Кража в ювелирном магазине. Паритову ударили камнем, завернутым в платок Хахана Зафесова (или Сахата Кабдугова — как тебе угодно)...

— Постой, я начинаю понимать.

— Не постою Слушай теперь до конца Ночь с двадцать девятого на тридцатое апреля, аул Калеж. Покушение на сы­ровара Сахата Кабдугова Нам с тобой удается установить, что в покушении принимал участие бежавший Хапито Гум­жачев. И снова — платок Зафесова И снова — пуля из па­рабеллума. Кстати, можно предположить, что Сахата удари­ли камнем, завернутым в этот платок, на нем есть дырка и следы крови Я вчера звонил кровь Сахата Зачем завернули — не знаю Ночь была, можно и просто камнем стукнуть Может, ритуал какой-нибудь бандитский Не это главное

Главное в истории с Сахатом — три детали-

— Гумжачев, платок и пуля из парабеллума.

— Точно Не перебивай...— Жунид увлекся и наседал сза­ди на сидящего Вадима, тыча пальцем в листок со своим ри­сованием.— Третьего мая. Дело, которое нам с тобой пору­чено. Черкесск — Шахарская прядильная фабрика Исчезают Барсуков и Кумратов почти с полумиллионом бумажек Че­рез неделю обнаруживается труп Барсукова в Псыже Из тела извлекают пулю: охотничье ружье шестнадцатого калибра Вот все. А теперь сопоставь..

— Уже сопоставил,— перебил Дараев — И сам могу тебе расписать, как по нотам...

— Ну, давай.

— Если еще пронумеровать...— Вадим Акимович разма­шисто написал карандашом на схеме несколько цифр рядом с обозначенными Жунидом числами месяца — Итак, выходит, что в каждом из четырех первых преступлений есть общие, как ты выразился, детали. Дело первое — Гумжачев. В чет­вертом — тоже он. Второе — парабеллум, четвертое — то же самое. Третье и четвертое — платок Зафесова. Вот и полу­чится, что побег Гумжачева и Акбашева, убийство инкасса­тора в Дербенте, кража в ювелирном магазине в Черкесске и покушение на Сахата Кабдугова — явно связаны между собой.

— Скажем так предположительно связаны,— поправил Жунид.

— Как же это никому не пришло в голову до тебя раз­ложить такой пасьянс? — спросил Вадим, возвращая листок со схемой Щукаеву

— И не могло прийти. Бондаренко занимался только де­лом Цыганова и немного шахарским. В ауле Калеж были мы с тобой и Зеленский райотдел. То есть никто практически не имел возможности взять все дела в свои руки и раскинуть такой, как ты говоришь, пасьянс.

— Да...— Вадим Акимович встал.— Может быть, действи­тельно одни и те же? Хапито и Паша-Гирей?

Жунид пожал плечами и достал новую папиросу.

— Это нам с тобой еще предстоит выяснить. Запиши-ка себе на первый случай...

Дараев достал блокнот и снова сел.

— Первое. Проверить по числам: не могли ли они, ис­пользуя, конечно, современные средства передвижения, быть во всех этих местах последовательно? Чита, Дербент, Чер­кесск, Калеж. Я думаю, быть могли, но подготовить преступ­ление без наводчиков и других лиц едва ли могли успеть.. Второе: запросить тюремное начальство в Чите — какой марки мог быть пистолет у Хапито и Паши-Гирея. Третье: проверь мелочи. Если ты обратил внимание, там.. — он кивнул на стол, где лежали папки с делами,— есть сведения о проис­шествиях, которыми должен был заниматься ОБХС — не под­твердившиеся хищения овец в совхозе «Пригородный»,— кста­ти, именно там горела ферма,— и шерсти на Шахарской фаб­рике. И еще что-то в таком роде... Подожди, где же?.. Да, Сахат Кабдугов. Бондарь подозревал, что тот сбывал сыры налево. Пусть РОМ пощупает Сахата. Может, оно и не по­надобится нам, а, может, и сгодится. Знать надо, на всякий случай...