Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

— Давай!

Жунид достал длинную тонкую пластинку с пропилами по краям, вставил ее в замок, который открылся с первого же поворота отмычки.

— Знал ремесло этот мастер,— усмехнулся Шукаев и жестом пригласил Вадима за собой.

На удивление дверь не скрипнула на своей единственной петле, а отворилась бесшумно. Жунид задержался, тронул дверь и провел пальцем по петле: на пальце остался грязный след от тавота.

— Смазывали недавно,— покачал он головой.— Интерес­но...

Внутри пахло пылью, старой кожей и гнильем.

— Смотри под ноги,— шепнул Жунид и прислушался: из дальнего угла сарая доносились голоса.

— Что это? — тоже шепотом спросил Дараев.

— По-моему, разговаривает кто-то...— едва различил его тихий ответ Дараев.

Подождав, пока глаза привыкнут к полутьме,— день был пасмурный и в сарай сквозь щели проникало совсем мало света,— Жунид знаком велел Вадиму Акимовичу следовать за собой: теперь он уже ясно видел, что сарай пуст, а голо­са доносятся со стороны примыкавшей к нему шашлычной.

— Тихонько, не наткнись на что-нибудь...

Старые колеса от экипажей, запыленные обрывки упря­жи, разбросанные повсюду подковы — пробраться к задней стене сквозь завалы из всей этой рухляди было нелегко,— но они все же сумели обойтись без шума и через несколько секунд, умеряя дыхание, уже стояли в углу, где голоса были слышны особенно явственно.

Шукаев всмотрелся в деревянную стенку у своих ног и осторожно поднял прислоненную к ней дощечку. Из открыв­шегося прямоугольного отверстия размером с пачку «Казбе­ка», аккуратно вырезанного пилой, ударил дневной свет, и они услышали совсем рядом с собой рассерженный бас Дзаева:

— ... стукач сопливый! Выхвалиться захотел, дурак? Ах, как я все помню, ах, как я все вижу? Мало тебе добра сде­лал Алексей Петрович? А ты на его хороших друзей капа­ешь! Пойдет теперь милиция искать Исхака — что да почем! Уважительному человеку — неприятности!

— Да я не хотел... я...— это голос парнишки-подсобника.

— Не хотел,— ворчливо, но уже без прежней злости ска­зал буфетчик.— Дурак сопливый (очевидно, это было излюб­ленное его ругательство)... Алексей Петрович вернется, он еще тебе уши пообрывает.

— А где он? Второй день нету...

— Не твое собачье дело. Будет. Давай, иди в зал... Жунид нагнулся и прокричал прямо в отверстие:

— Дзасов! Говорит майор Шукаев. Мы все слышали! Задержитесь там, где вы находитесь,— мы будем через две минуты! — и тихо — Дараеву: — Пошли, Вадим, он еще кое-что нам расскажет.

Когда они вернулись в шашлычную, буфетчик стоял у занавески, прикрывавшей вход в импровизированный «отдель­ный кабинет». Лицо его было бледно.

— Ну-с,— ухмыльнулся Вадим Акимович,— оказывается, вы совсем неплохо знали человека по имени Исхак?

— И даже, возможно, осведомлены о том, куда исчез Алексей Буеверов?

— Я... я не знаю...

— Вы, наверное, не поняли, в чем дело? — сказал Шу­каев, откидывая занавеску.— Войдите сюда...— он подвел Дзасова к стене «кабинета», отодвинул стоявшую на полу кадушку с фикусом, и показал буфетчику темневшее над плинтусом отверстие.— Знали о существовании этого подслу­шивающего устройства?

— Нет, нет! Клянусь, не знал! — по напуганной физио­номии Дзасова, с которого мигом слетели все его самодоволь­ство и самоуверенность, Жунид понял, что на этот раз он говорит правду.

Им пришлось задержаться — записать дополнительные показания Дзасова, который торопился сейчас реабилитиро­вать себя в глазах милиции, испугавшись обвинения в укры­вательстве. Дело в том, что Шукаев во время первого допроса, занятый своими мыслями (нелегко держать в голове материалы сразу нескольких дел), просто забыл сказать, что Буеве-ров подозревается в убийстве.

Теперь он исправил свою оплошность.

У Дзасова, услыхавшего страшные слова об убийстве, отвисла нижняя челюсть. Несколько секунд он так и сидел с раскрытым ртом, снова побелел, потом покраснел и залепе­тал что-то несусветное:

— Я... не подумайте ради аллаха... Что я... мясо там левое брал . Так — дикий кабан разве хуже барашка?.. Иные как скажут... Из чего есть, из того шашлык жарим... Я потому... А это куда ж... убийство... Зачем мне. Пусть сам...

— Успокойтесь! — строго прикрикнул на него Дараев.— И говорите вразумительно.

Вот когда их, наконец, ожидала удача. Первая настоящая удача за столь долгий срок! Не косвенные данные, не трудно поддающиеся расшифровке детали, а конкретные, прямые улики.

Если привести в порядок бессвязные, постоянно преры­ваемые вздохами и отрывочными восклицаниями расстроив­шегося Дзасова новые его показания, то сводились они к следующему.

Из знакомых Буеверова буфетчик знал... Рахмана Бекбо-ева. Знал, что тот работает заготовителем на Шахарской прядильной фабрике и Алексею Петровичу приходится чуть ли не кунаком, хотя особой дружбы Дзасов за ними не заме­чал. Да и приходил сюда Рахман всего раза три-четыре.

Вечером третьего мая, часов в десять,— Дзасов уже со­бирался закрывать — Буеверов велел ему приготовить шашлыки на троих и «сматываться». Буфетчик так и посту­пил, поскольку Петрович не раз устраивал вечерние возлия­ния со своими друзьями в закрытой шашлычной. Бывал на подобных сборищах и Дзасов, когда дело касалось кабаньей туши или турятины, которые Буеверов за бесценок покупал у охотников и пускал в оборот, нимало не заботясь о том, что ничего не подозревавшие черкесы или карачаевцы из тех, кто оставался верен мусульманским обычаям, совершат грех, вкусив вместе с бараньими кусочками шашлыка несколько и от дикой свиньи, нанизанных на один шампур.

Говоря об этом, Дзасов принял покаянный вид, чувство­валось, что он старается выгородить себя, хотя было ясно, что махинации с мясом приносили и ему немалые дивиден­ды. Умолчать же об этом совсем, видимо, боялся: лучше уж сказать правду о таких «маленьких» неблаговидных делах, чем оказаться замешанным в историю с убийством.

На вопрос о том, у каких именно охотников Буеверов скупал дичь, Дзасов дал ответ настолько неожиданный, что Дараев даже перестал писать и недоуменно смотрел на бу­фетчика — уж не смеется ли он над ними.

— Кумратов,— убежденно повторил Дзасов.— Исхак Кумратов. Хороший охотник. Кабанов бо-о-оль-ших привозил.

— Он обычно бывал здесь, в шашлычной?

— Нет. Не заходил. На подводе во двор заезжал. Мясо отдаст в мешке, деньги получит — и домой. Непьющий.

— Вы знаете Кумратова?

— Видал не раз. Фамилию знал, имя знал, как охотника знал. Кто он такой, не спрашивал.

— Черт, нелепость какая-то,— тихо пробурчал Вадим Акимович.

— Что сказал? — повернулся к нему буфетчик.— Неверишь? Зря не веришь: клянусь, правда. Я...

— Хорошо, хорошо,— перебил его Жунид.— Последний вопрос: где Буеверов?