Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

Речь пойдет о вашем квартиранте Алексее Петровиче Буеверове.

— Он... он... его нету.

— Где он? — быстро спросил Дараев.

— Позавчера як ушел на работу — так и не було.

— Что вы можете о нем сказать?

— Та что же могу?.. Не знаю. Человек, вроде, самостоя­тельный, немолодой уж. Пятьдесят семь ему. Тихий, уважи­тельный...

— У него бывал кто-нибудь?

Она отрицательно покачала головой.

— Та ни. Одинокий он. Вдовый.

— Совсем никто?

Она пожала плечами, потом опять покраснела.

— Ой, нет, вру. Был чернявый такой. Черкес — не чер­кес Дюже суровый, глаза такие, шапка горская на нем и это... Ну...

— Что?

— Ухо перекошенное... От того уха, еще страшней он мне глянулся...

— О чем они говорили? — бросив многозначительный взгляд на Вадима Акимовича, спросил Шукаев.

— А не знаю В комнату ушли Говорили тихо. На стол я хотела накрыть,— Алексей Петрович не велели.

— С чемоданчиком он был,— робко вставил приглашен­ный в качестве понятого сосед вдовы — Я видал его.

— Как выглядел чемодан?

— Невеликий, новый, ровно только из магазина

— Не заметили — тяжелый он был, чемодан?

— Не. Пустой. Махал он им легонько.

— Когда он приходил?

Анастасия Ивановна сдвинула свои густые темные бро­ви, припоминая.

— Кажись, после праздников... Ну, да: в аккурат после праздников...

— Значит, второго мая? — поднял голову Дараев.

— Та ни. Третьего уж. С утра. Часов восемь, считай, було.

— У вашего квартиранта есть брезентовый плащ с капю­шоном?

— А як же. Они в ем на работу в дождь ходят

— Он охотой занимается?

— Ни, ни разу ни бачила.

— После прихода человека, о котором вы говорите, как Буеверов провел оставшуюся часть дня?

— Они вместях ушли.

— Когда?

— Та скоро. Тот с полчаса, может, побыл.

Анастасия Ивановна еще показала, что третьего мая квар­тирант ее отсутствовал до полуночи. Явился выпивши, хотя это случалось с ним не часто, и сразу лег спать.

Предъявленный вдове учебник сына она сразу узнала, но о том, когда и при каких обстоятельствах была вырвана стра­ница, ничего сказать не могла.

При осмотре комнаты Буеверова, выходившей окнами во двор, они не обнаружили ничего подозрительного, кроме не­скольких крупинок лороху в щели подоконника .Вадим Акимович осторожно выдул черные крошки из щели и собрал в бумажный пакетик.

— Та що ж воны натворилы? — подписав протокол, спро­сила вдова.— Неужто какое черное дело? Человек-то они добрый, тихий...

— В тихом омуте черти водятся, Анастасия Ивановна,— назидательно сказал Шукаев.— Вы знали, что ваш кварти­рант отсидел пять лет в тюрьме?

Ее щеки опять расцвели красными пятнами.

— Будто уж?

— Мне незачем вас обманывать. Алексей Буеверов был осужден за пособничество банде. А сейчас — подозревается в убийстве.

— Господи ты, Боже мой,— всплеснула она руками.— Вот страсти-то...

— Поэтому мы вынуждены просить вас никому ни сло­вом не обмолвиться о нашем сегодняшнем разговоре. Особен­но Буеверову, если он появится. В этом случае вы должны тотчас же известить нас. Вот телефон. Звоните в любое вре­мя дня и ночи. Но так, чтобы не спугнуть его. Сможете?

Она помялась.

— Та постараюсь. Раз он такой обманщик, чего уж...

Шашлычная была пуста: в понедельник базар плохой, а существовало заведение Алексея Буеверова главным образом за счет тех, кто приезжал на рынок.

По требованию Жунида, предъявившего свое удостовере­ние, входную дверь заперли, повесив на дверях табличку «Закрыто».

Буфетчик — круглолицый осетин и парнишка-черкес, выполнявший роль то подсобника, то официанта,— ничего не знали о местонахождении своего шефа. Что касается маль­чика (ему было лет семнадцать-восемнадцать), то он, по убеж­дению Жунида и Вадима, действительно говорил правду и был немало напуган процедурой допроса, ну а буфетчик показал­ся им продувной бестией, ни одному слову которой не сле­довало верить. Его благостно-масляная плотоядная физионо­мия с традиционными усами, на концах слегка подпаленны­ми куревом, маленькие, изрядно заплывшие глазки излучали довольство жизнью и чересчур уж откровенное, а потому казавшееся наигранным добродушие. Допрос был перекрест­ный, и это позволило Шукаеву удостовериться в правильности своего первого впечатления о буфетчике. На вопрос, обращенный к обоим, не заметили ли они каких-либо странных или чем-то запомнившихся им знакомств Буеверова, не приходи­ли ли к нему посторонние люди в течение последних двух месяцев и несколько более, буфетчик, не раздумывая, отве­тил отрицательно, а юноша робко сказал, что он помнит, как Алексей Петрович дважды или трижды встречался в шашлыч­ной с человеком, которого звали Исхаком. Жунид перехватил злобный взгляд буфетчика, которым тот удостоил помощни­ка при этих словах. В следующую секунду лицо осетина снова выражало прежнее любезное простодушие.

— Значит, товарищ... Дзаев не знает, кто такой Исхак'

— Не знает. Откуда знать. Не видел. Может, приходил может, не приходил. Разве тут мало Исхаков?

— Как он выглядел? — спросил Дараев парня. Тот повел плечами.

— Обыкновенно. Лет сорок пять. Горец.

— А фамилия?

— Не знаю.

Теперь и мальчишка замкнулся. Видимо, опасаясь гнева буфетчика. Больше они от него ничего не добились. Жунид решил вернуться в управление — объявить розыск Буеверо­ва, использовав его фотографию, имевшуюся в регбюро, и одновременно послать Дуденко в шашлычную с обыском.

Но все вышло иначе, чем он рассчитывал.

Свернув в переулок, чтобы выйти сквозь пролом в сте­не, ограждавшей базар от улицы, и таким образом сократить путь к управлению (они были без машины), Шукаев на ми­нуту остановился, с интересом разглядывая неуклюжее, не­понятного назначения деревянное здание с пристройками, угловую часть которого занимала шашлычная ресторана «Ку­бань».

— Чего ты?

Жунид показал на длинный старый сарай, дощатая дверь которого выходила к базарной стене.

— Хотел бы я знать, что там?

— Так посмотрим.

— Посмотрим. Пошли.

Перешагивая через разбитые ящики, сплющенные, слип­шиеся от дождей картонные коробки из-под крупы и конфет, они подошли к двери. На ней — большой висячий замок, если и не новый, то во всяком случае не ржавый,— видно, поль­зовались им довольно часто: скважина и металл вокруг нее носили следы недавних прикосновений ключа. Словом, замок никак не соответствовал заброшенному виду сарая и двери, висевшей на одной медной петле, позеленевшей от времени.

— Если бы это был склад, такую дверь давно бы сорва­ли. Рискнем? — Жунид полез в портфель и достал оттуда продолговатый кожаный футлярчик, который постоянно возил с собой вот уже девятый год. Вадим Акимович знал — в футляре были две универсальные отмычки из набора воров­ских инструментов, который Жунид в свое время отобрал у Семена Дуденко, тогда еще беспризорника и мелкого вориш­ки, к которому инструменты попали случайно. Они были так мастерски сработаны, что у молодого лейтенанта Шукаева, только что окончившего школу милиции, не хватило духу рас­статься с ними, приобщив набор к делу.