Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

Ивасьян окинул пренебрежительным взглядом напуганного его резким тоном дежурного и повернулся к машинисту.

— В Нальчике часто бываете?

— Да каждое воскресенье. Я, гражданин начальник...

— Постойте,— перебил Тигран Вартанович, отметив про себя обращение «гражданин начальник» (так обычно говорят только люди, уже имевшие дело с законом).— Вы не знаете, случайно, Шукаева? Жунида Шукаева?..

— Знаю. Мы почти соседи. Да и недавно встречались... в поезде...

— Тогда идемте! — Ивасьян шепнул что-то дежурному и, кивком головы приказав Амшокову следовать за ним, напра­вился в свой кабинет.

— Судим? — был первый вопрос Ивасьяна, когда задер­жанный сел перед ним на стул.

-Да.

— Сколько?

— Год.

— За что?

— По пьянке. Пришили злостное хулиганство.

— Опять хочешь сесть?

— Никак нет, гражданин начальник,— довольно весело ответил машинист, уловив, видимо, что он зачем-то понадо­бился начальству.

Тигран Вартанович переменил тон. Прежней резкости как не бывало После первых же его слов машинист понял, что, чем хуже он отзовется о своем земляке Шукаеве, тем скорее выйдет из этого мало приятного для него учреждения.

И Амшоков не пожалел красок. Рассказал, что родной брат жены Шукаева Зубер Нахов несколько раз судим за кражи, недвусмысленно намекнул, что Зулета кое-когда поль­зуется нетрудовыми доходами своего непутевого братца (он частенько наведывается в Краснодар), а ее муж сквозь паль­цы смотрит на это.

Подписав бумагу, которую Ивасьян тут же с его слов отстукал одним пальцем на собственной портативной машинке, хранившейся у него в сейфе, Амшоков с надеждой поднял взгляд на Тиграна Вартановича

— Не виноват я, гражданин начальник. Обвешивает этот паразит — завмаг...

— Хватит,— не слишком строго перебил Ивасьян.— Сей­час я распоряжусь. Тебе возвратят документы и — прова­ливай. Да смотри, больше не попадайся!..

... Клавдия Дорофеевна встретила в тот день мужа без своей обычной обворожительной улыбки.

— Что это с тобой? — спросил Ивасьян, с тревогой вгля­дываясь в ее обеспокоенное лицо. Его не покидало предчув­ствие надвигающейся беды.

— Войди сначала,— ответила она, закрывая дверь.— Не в коридоре же я должна рассказывать. Мама дома, а я не хочу, чтобы она слышала.

— Что-нибудь серьезное?

— Пока нет, но... береженого — Бог бережет! Проходя мимо комнаты Акулины Устиновны, она приль­нула ухом к дверям и прислушалась.

— Спит, по-моему. Идем в спальню.

— Не тяни, пожалуйста,— громким шепотом взмолился Тигран Вартанович, садясь на кровать.— Говори скорее!.

— Шагбан приходил,— так же тихо ответила Клавдия Дорофеевна, не забыв мимоходом бросить взгляд в зеркало и поправить волосы.— Он недавно виделся с Антониной Михайловной.

— С Воробьевой?

— Да... не перебивай. Так вот она подозревает, что за нею следят Недавно был какой-то странный пациент При­шел будто лечиться.. Показал больной зуб Она обработала, осмотрела как полагается. Просил золотую коронку поста­вить...

— Что же ее насторожило?..

— Она говорит — зуб здоровый. И едва ли он может болеть... Да и вид у этого типа... Ходит прямо, не горбясь, подтянутый такой...

— Русский?

— Нет, адыгеец, скорее всего Но говорит чисто, без акцента.

— Как он выглядел?

— Обыкновенно,— пожала плечами Клавдия Дорофеев­на.— Смуглый. Костюм великоват, вроде бы не с его плеча.

— А! Чепуха. Бабские страхи,— махнул рукой Тигран Вартанович и, чтобы скрыть свою озабоченность, ущипнул жену за круглый локоток, выглядывавший из рукава халата

Клавдия Дорофеевна позволила себя обнять.

— Еще не все,— игривым тоном сказала она, высвобож­даясь.— У меня к тебе просьба. Я уже дня три все хотела с тобой поговорить, но ты стал нервный...

— Станешь нервным,— нахмурился он, шевельнув бро­вями.— Дыбагов стал придираться, каждую мелочь проверя­ет... Так что ты хотела?..

— Тигран, ты меня любишь?

— Что за глупый вопрос?

Все эти уЛовки были давно ему знакомы. Сначала — кокетливая игра глазами, капризно сложенные губы, потом она чмокнет его в небритую щеку и начнет ластиться, как сытая, разленившаяся кошка. И, наконец,— просьба: где-ни­будь на складе появился черный креп-сатин или заграничные фетровые ботики, и, разумеется, Клавдия Дорофеевна не может без них обойтись, потому что у жены Дыбагова уже есть такие. В заключение, как водится, шумные изъявления восторга или истерика, смотря по результатам.

Он сделал неприступное лицо, решив не поддаваться на этот раз.

— Ну, что ты хочешь?

— Не беспокойся,— разгадала она его опасения.— Тра­титься не придется. Наоборот, можно неплохо заработать. А дело — пустяк для тебя...

— Слишком много слов, говори покороче,— с досадой прервал ее Тигран Вартанович.

— Хорошо, я — короче,— с готовностью согласилась она.— Видишь ли, в Тахтамукае арестовали родственника Шагбана... его сводного брата. Фамилия — тоже Сапиев. .

— За что?

— По подозрению в денежных махинациях. Он в сбер­кассе работал...

— Подожди-ка, подожди,— наморщил лоб Ивасьян.— Ляпунов собирается ехать в Тахтамукай по делу о фальши­вомонетчиках.. Уж не это ли? Так заранее тебе скажу: с Ляпуновым я связываться не стану...

— Нет... Сапиева обвиняют в хищении пяти тысяч. И сумма-то пустяковая. Словом, надо, чтобы ты взял все в свои руки и прикрыл дело. А недостачу он погасит.

— Ты понимаешь, о чем просишь?

— Отлично понимаю,— серьезно и даже несколько раз­драженно сказала Клавдия Дорофеевна.— Шагбан — человек нужный, ты великолепно знаешь, и потом...— она наклони­лась к его уху и зашептала.

Тигран Вартанович засопел.

— Хорошо,— видимо, согласившись с ее доводами, ска­зал он и встал.— Завтра же поговорю с Дыбаговым и сде­лаю, что смогу.

— Умница! — Она звонко чмокнула его чуть пониже пе­реносицы.— Ну, как на службе?

Ивасьян не захотел распространяться на эту тему:

— Попляшет у меня Шукаев,— злорадно сказал он.— Оказывается, родной братец Зулеты — вор. Мы еще посмот­рим...

— Не зарывайся только,— наставительно заметила Клав­дия Дорофеевна.

— Нет, не такой я простак.. Слушай, давай-ка переку­сим чего-нибудь и пойдем к Воробьевым. Я обещал быть там. Кстати, почему Шагбан сам не попросил меня насчет этого тахтамукаевского контролера?

Клавдия Дорофеевна улыбнулась.

— Чудак. А еще начальник угрозыска. Не заявится же он к тебе в управление. Он пришел ко мне и сразу уехал в Тахтамукай. Теперь, наверно, вернулся. Пошли на кухню: у меня есть макароны и мясо...

Дом, где жила зубной врач и протезист Антонина Ми­хайловна Воробьева, затерялся на тихой и глухой краснодар­ской окраине. Немощеная, грязноватая улица, по которой несильный октябрьский ветерок гонял ржавые листья кашта­нов, упиралась в Кубань. Домики по обеим сторонам улицы стояли ветхие и разнокалиберные, главным образом, деревян­ные. Одни вылезли вперед, чуть ли не на средину дороги, другие отступили вглубь, прячась за палисадниками и ветвя­ми облетевших вишневых и абрикосовых деревьев.