Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

Вошли Туков и Коблев.

— Ну, что нового, товарищи областные работники? — поздоровавшись, спросил начальник отделения.

— Мало утешительного,— уклончиво ответил Дараев.— Наверно, придется еще раз допросить Дзыбова...

— Не завидую я вам,— иронически заметил Туков, са­дясь за стол.— Мне как-то пришлось с ним беседовать.. Лучше босиком по крапиве ходить... Любое слово он так перевернет, что забудешь, о чем говорить хотел... Грамотный, черт...

— Хаджиби Кербекович,— напомнил Коблев.— Там вас ждут в приемной.

— Зовите всех. И дежурного ко мне,— начальственным тоном распорядился Туков и открыл сейф.— Вы, товарищи, извините, мы тут займемся делами... На лубзаводе — кража. Брезентовые палатки увели, и несколько бухт джутового ка­ната...

Шукаев встал.

— Мы уйдем в другую комнату...

— Нет, пожалуйста, оставайтесь, если хотите...

Жунид и Вадим направились к дверям. К Тукову вошли сразу несколько человек из работников РОМа.

— Терпеть не могу, когда без надобности прибегают к воровскому жаргону,— сказал Шукаев уже в коридоре.— «Брезентовые палатки увели...».

— Ивасьян тоже любил такие словечки,— отозвался Ва­дим.

Во дворе оглушительно грянули три выстрела, прозвучав­шие почти одновременно.

Следователи переглянулись. У обоих мелькнула одна и та же мысль.

— Газиз! — вскрикнул Шукаев и бросился к выходу Вадим помчался за ним. В отделении захлопали двери...

— Помдежа — ко мне! — крикнул Туков, выслушав не­вразумительный рассказ растерявшегося охранника.— Помде-жа — ко мне! — еще громче повторил он.

Шукаев стоял в стороне с Вадимом. Он был так пора­жен случившимся, что в первый момент не нашелся даже, что сказать. Побег Газиза Дзыбова грозил осложнениями, о которых не хотелось и думать. Снова обрывался с трудом нащупанный след.

Крики Тукова, возбужденные голоса Махмуда Коблева и других работников отделения, собравшихся во дворе,— все это сейчас не задевало сознания Жунида. Он пытался пред­ставить себе обстоятельства побега, насколько это возмож­но было сделать по тем отрывочным сведениям, которые со-. общил Тукову помощник дежурного.

Случилось так, что, проходя мимо камеры Газиза в КПЗ, помдеж Тлишев услышал голос заключенного и подошел к двери. Дзыбов попросил отвести его к Шукаеву якобы для того, чтобы сообщить последнему что-то важное. Тлишев открыл дверь камеры своим ключом и выпустил Газиза. За­пирая камеру, завозился с задвижкой. Погнутый смыч ее никак не входил на свое место. Пока он пытался справиться со щеколдой, пробуя выгнуть ее в обратную сторону с по­мощью бородки ключа, Дзыбов выбежал во двор, в три прыж­ка пересек его и, вскочив на пожарную бочку с песком, пе­ремахнул через забор. На колючей проволоке остался кусок синего сукна от штанины.

Стрелял Тлишев уже, как говорят, «в пустой след», боль­ше для того, чтобы поднять тревогу. Сунув пистолет в -кобу­ру, снова бросился в КПЗ, неизвестно зачем. Растерялся.

— Вадим,— вполголоса сказал Шукаев,— сейчас Туков должен организовать погоню... Отправляться на поиски бег­леца нам вдвоем будет, пожалуй, слишком большой роскошью. С группой, которую даст Хаджиби, пойдешь ты. Я останусь в ауле. Попробую разузнать здесь что-нибудь еще...

— Я готов,— сказал Дараев.

— Хаджиби Кербекович,— обратился Жунид к Тукову.— Нужно немедленно начинать поиски. Ищейка у.вас есть?..

— Я уже приказал,— важно кивнул Туков.— Сейчас придет проводник Алехин со служебно-розыскной собакой Джексом... С Алехиным пойдут... вы, Коблев...

— И я, если разрешите! — подскочил Тлишев, загляды­вая в глаза начальнику.

У него было такое огорченное лицо, что Жуниду стало его жаль, хотя едва ли беспечное поведение незадачливого помдежа заслуживало оправдания.

— Я тоже — с Алехиным и Коблевым,— сказал Дараев.— Жунид Халидович останется здесь...

— Вот и добро! — обрадовался Туков.— Людей у нас мало... Тлишев, ступайте ко мне в кабинет, я сейчас приду и тогда поговорим... Никуда вы не пойдете: по вас гауптвах­та плачет...

Тлишев понуро побрел к зданию, опустив плечи.

Туков пробыл у себя минут пятнадцать, очевидно, «сни­мая стружку» со своего провинившегося подчиненного, потом сел в тачанку вместе с приехавшим из области оперуполно­моченным и уехал на лубзавод.

Проводника не было. Жунид нервничал. Мало того, что не смогли как следует наладить охрану, так теперь еще вся­кие проволочки.

Наконец Алехин явился. Небольшого роста, рыжий, с непроспавшейся физиономией. Дараев скептически оглядел его.

— Где ваша собака?

— У нее повреждена лапа,— хмуро ответил тот.— По инструкции я не имею права применять больную собаку. Да и следа она не возьмет...

Дараев еще раз окинул Алехина взглядом. Гимнастерка топорщится под сползающим на живот ремнем, сапоги нечи­щенные, подворотничок грязный.

— А по какой инструкции вы являетесь в отделение в таком помятом виде?

Алехин молча одернул гимнастерку.

— Что с лапой вашего Джекса?

— На колючку наступил...

— Я — старший оперуполномоченный областного угро­зыска Шукаев,— сказал Жунид.— И ответственность беру на себя. Сейчас же идите за собакой. И чтобы были здесь не позже, чем через десять минут! Ясно?!

— Есть! Слушаюсь! — заморгал Алехин.— Можно идти?

— Да. Поторопитесь.

— Ну, Вадим, ни пуха, ни пера,— сказал Жунид, когда за проводником звякнула калитка.— Не мне тебе объяснять, как важно найти Газиза. И заметь: побег не случаен. Дзыбов не хуже нас с тобой понимал, что рюкзак изобличает его с головой. И сегодня это лишний раз подтвердилось.

— Постараюсь,— без всякого хвастовства в голосе от­ветил Дараев.— Махмуд, вы готовы?

— Так точно!

... Ищейка действительно чуть прихрамывала, но сразу же уверенно взяла след.

Кроме Дараева, Коблева и Алехина на поиски беглеца добровольно вызвались идти два молодых осодмильца, кото­рых Жунид коротко проинструктировал.

На окраине аула Джеке остановился, принюхиваясь.

Потом наклонил морду и стал ковырять носом землю у себя под ногами. Алехин ослабил поводок и опустился на колени, прямо на мокрую глину, наблюдая за собакой.

Уже начинало темнеть. Нудный бисерный дождик, кото­рый сыпал, не переставая, весь день, прекратился, но зато теперь на аул наползал туман. Дараев включил электричес­кий фонарь.

Джеке нырнул в кустарник. Алехин и осодмильцы тоже зажгли свои фонари, Коблев обнажил пистолет.

— Нет, Махмуд,— заметил его жест Дараев,— Газиз не так прост, чтобы застрять здесь в кустах.

Потаскав Алехина по колючим зарослям спутанной увяд­шей ежевики, Джеке снова натянул поводок и помчался к реке. Бежать пришлось около километра.

— Разувайтесь,— крикнул проводник, следя за собакой.— Пойдем вброд через Фарс!..