Владимир Малик - Князь Кий

Как только поляне выскочили на холм, Кий приказал Щеку прокладывать войску прямую дорогу в лес и мчаться к нему со всех ног, а сам остановился — посмотрел назад.

Гунны уже увидели полян и бросились в погоню. Было видно, как вырываются вперед отдельные всадники, как резко заколыхались, запестрели на ветру белые и черные бунчуки на длинных шестах, как поднялась высоко вверх, заслонив солнце, рыжая пыль.

— Скорее! Скорее! — Кий подгонял тех, кто отставал. — Кто не успеет вовремя спрятаться в лесу, тот погибнет! Скорее!

Он бежал последний. Понимал — так надо. В бою — быть впереди, при отступлении — позади. А иначе — какой же ты воевода? Какой же ты князь?

Дальний лес, преграждающий поле сплошной зеленой стеной, быстро приближался. Не видно в нем ни лужаек, ни малейших пробелов, куда могли бы ворваться гунны.

На опушке стоял расколотый Перуном старый могучий дуб, и прямо на него неслось полянское войско.

А еще быстрее двигалась орда. Так, во всяком случае, казалось Кию. Каждый раз, как только он оглядывался, она будто увеличивалась, росла на глазах. И что самое удивительное — впереди мчались всадники в белых одеждах. Неужели Черный Вепрь со своей дружиной? Неужели Ернак нарочно выставил его вперед?

Шуршал под ногами примятый передними беглецами бурьян, тяжело дышали отставшие воины, преимущественно престарелые люди, которые не могли бежать так быстро, как отроки. Постукивали щиты и копья. С глубокого синего неба солнце посылало на привядшие травы, на сухую потрескавшуюся землю жаркие огненные лучи, безжалостно жарило потемневшие от пота спины людей.

Когда Щек с быстроногими отроками уже скрылся в лесу, а задним воинам оставалось до него почти полпоприща, Кий услышал глухой топот и оглянулся. Гунны были совсем близко. Они растянулись на большое расстояние. Но впереди, оторвавшись от остальных, несся Черный Вепрь с горсткой своих воинов. За плечами у него развевалось красное корзно, а в руке сверкал на солнце короткий полянский меч.

«Все-таки Черный Вепрь! Я не ошибся! — подумал Кий. — Мерзкий предатель! Готов вырубить вместе с гуннами половину своего племени, чтобы возобладать над второй половиной!»

Воины ускорили бег. Выбивались из последних сил, но никто не бросал ни тяжелых щитов, ни копий.

— Скорее, друзья! Скорее! — подгонял их Кий.

Он мог бы легко опередить отстающих и спастись. Но ему и в голову такое не пришло. Как бы он тогда смотрел в глаза родовичам? К тому же само собой возникло решение повернуться в благоприятный момент лицом к Черному Вепрю и вогнать ему копье в грудь. Копье — его любимое оружие! Им он владеет лучше, чем кто-либо из полян, — и горе тому, в кого попадет его острие!

Он еще раз оглянулся.

Черный Вепрь оторвался от своих воинов, которые мчались впереди орды, и, узнав Кия, закричал:

— А-а, это ты, Кий! Собака! Зачем натянул на себя красное корзно? Разве не знаешь, что у полян один князь — я! Хочешь, чтобы я содрал его с тебя вместе с кожей? Берегись! Я сейчас это сделаю!

Кий не отвечал. До спасительной опушки оставалось совсем недалеко.

Но сзади уже слышно натужное сопенье утомленного коня и свист воздуха, разрезаемого мечом. Черный Вепрь вот-вот догонит!

Кий крепче зажал в правой руке копье, готовясь швырнуть его в ненавистного врага.

Вдруг из чащи леса разом выступили лучники во главе со Щеком и над головами беглецов пустили рой стрел.

Стрелы не достигли цели, и ни одна не попала ни в Черного Вепря, ни в его воинов. Почти все они попадали в пространстве между Кием, который убегал, и Черным Вепрем, который пытался его догнать. И это спасло Кия. Черный Вепрь резко осадил коня и остановился.

Новый рой стрел понесся навстречу, перегородив дорогу. И хотя опять ни одна не достигла цели, Черного Вепря это охладило совсем. Он оглянулся на своих воинов, которые нерешительно затоптались за его спиной, и на гуннов, которые быстро приближались.

— Я найду тебя, Кий! Найду — где бы ты не спрятался! — крикнул Черный Вепрь и погрозил кулаком. — Твоя голова еще будет торчать на моем копье!

А Кий тех угроз уже не слышал. Вместе с последними полянскими воинами подошел к лесу и очутился в объятиях среднего брата.

— Ну, напугал ты меня! — прижал его к своей груди Щек. — Мог бы ведь погибнуть!

— Благодаря твоей смекалке, все закончилось благополучно, — похвалил Кий брата и сразу же, обернувшись к полю, выглянул из-за кустов. — Что делает враг?

Гунны приближаться к лесу побоялись — остановились около Черного Вепря на расстоянии полета стрелы. Вперед выехало несколько всадников, и среди них Кий узнал кагана Ернака.

Он сидел на вороном коне отяжелевший, усталый, смотрел молча на лес, который без конца и края протянулся в обе стороны, что-то долго думал. Никто из его окружения не проронил ни слова.

Поляне тоже молчали, притаившись в зарослях дикого первобытного леса. С тревогой ждали — что сделают гунны? Атакуют? Повернут назад?

Кий положил руку на плечо Щека.

— Ернак колеблется… Сейчас он и сам не знает, что делать. Если бы в степи — растоптал бы нас лошадьми, посек бы саблями… А здесь непроходимая для конницы стена! Лес!.. А для нас — это спасение!.. Сейчас я думаю; пока мы не соберемся с силами и не разгромим гуннов, путь на Рось нам заказан. Будем жить в лесах, как древляне, северяне или дреговичи…

— Живут же люди… И мы как-нибудь проживем, — согласился Щек, вытирая рукавом пот со лба. — Только бы избавиться от этой напасти!..

Гунны стояли в поле, словно темное облако. Действительно — напасть… Было их так много, как воронья перед ненастьем. Когда подъехали те, что отстали, и выстроились в два крыла, то орда закрыла собой полгоризонта. Впереди нее белела лишь небольшая кучка воинов Черного Вепря.

Только теперь и Кий, и все поляне поняли, какой опасности избежали, вовремя достигнув леса.

Долго размышлял каган. Затем подал знак. Сразу же раздался чей-то резкий гортанный окрик — и гунны расступились, образовав посередине узкий проход. Каган тронул коня и двинулся назад, в степь. За ним, медленно вытягиваясь острым клином, повернула вся орда…

Гунны больше не тревожили отступающее войско Кия своими нападениями, ибо не могли они в бесконечных густых лесах ни чувствовать себя в безопасности, ни свободно маневрировать, как в степи, ни собраться в один кулак, чтобы нанести противнику удар. Ернак это прекрасно понимал, поэтому оставил преследование полян.

Кий облегченно вздохнул. Это была уже вторая, бескровная, победа, и она радовала его не меньше, чем кровавая битва на поляне.

Догнав на реке Стугне свои роды, Кий собрал вече старейшин. Здесь порешили разойтись и искать хороших свободных земель, где никто не сидел. Одни остались на Стугне, вторые двинулись к Днепру, третьи — на закат, в Ирпень, а Кий с русами ушел в тот почти безлюдный уголок полянской земли между Днепром и Ирпень, расположенный покрытыми исконными борами и непроходимыми зарослями и где жил его дядя Межамир. Договорились — всем дружинам на первый же зов собираться на Почайне.