Владимир Малик - Князь Кий

Кий услышал, как над рядами отроков пронесся глухой гул. Кто-то горячо шептал молитву:

— О животворный Световид, и ты, всемогущий Перун, спасите нас!..

Напряжение нарастало. Воины, засевшие в лесу, притаились и ни каким движением не выдавали себя. Русы, ожидая страшного удара, замерли тоже.

Видя, как вытянулись и застыли в ожидании безбородые лица отроков, Кий громко, так, чтобы все слышали, сказал: Друзья! Братцы! Сейчас решается судьба полянского племени! Если гунны прорвут ряды, они легко догонят наших жен, детей, сестер, родителей и всех порубят или возьмут в плен!.. Если же нам удастся остановить их здесь, — не победить, не разгромить, а только остановить, — то этим мы спасем и себя, и все племя от гибели! Поэтому — пристало ли нам бояться, дрожать за свою жизнь? Я уверен — мы победим! А боги помогут нам! — и он вдруг простер вверх руку с копьем и горячо сказал: — О ясный Хорос, щедрый Даждьбоже, ясный Световид, мы, твои дети, умоляем, молим тебя, — ослепи очи нападающим, защити нас! А ты, Стрибог, отврати от нас гуннские стрелы, развей врага по степи! И ты, Перун, наш заступник, помоги нам, направь свой гнев против врага, оглуши его громом, порази своими огненными стрелами!.. Защитите нас, боги!..

— Защитите нас, боги! — прокатился над рядами, как вздох, горячий призыв.

В это время с вражеской стороны донесся грозный гуннский клич:

— Гурракх! Гурракх!

Гунны приближались. По невысокому, пологому склону, захватывая всю ширину лужайки, катилась густая темная волна, способная, казалось, затопить, сокрушить и уничтожить все на своем пути.

Строй полян окаменел. Кий крепко зажал левой рукой древко щита, а правой — копье. Острие гуннского клина целилось ему прямо в грудь.

Страха в сердце не было. Только в голове билась тревожная мысль — все ли он предусмотрел? Достаточно того, что он сделал, чтобы остановить врага?

Гунны набирали скорость. В этом была их сила. Лохматые лошади, вытянув вперед большие головы, мчались прямо на белую стену полянских воинов, и уже не далекий гул, а близкий гром вырывался из-под тысяч копыт и заставлял вздрагивать сухую землю.

Кий посмотрел на своих молодых друзей, которые стояли по обе стороны от него. Испугаются? Не бросятся наутек?

Нет, все стоят на своих местах и напряженно всматриваются из-за щитов в живую лавину врагов, сотрясающих воздух неистовым криком.

Теперь не упустить решающей минуты! Точно определить расстояние! Гунны совсем близко — сто шагов, пятьдесят, четверть ста… Пора!

И тогда Кий приложил к губам сигнальный рог, и из него вырвался резкий короткий звук.

И вдруг передний ряд отступил назад, оставляя за собой наклоненный в сторону врага частокол. Отступил и Кий. И только успел повернуться лицом к врагу и закрыться щитом, как могучая гуннская волна со всего разгона, всей тяжестью многих лошадиных и человеческих тел налетела на острозубую ограду.

В тот же миг сотни полянских стрел с трех сторон — из-за частокола, с одной стороны поляны и с другой — посыпались на гуннов.

Даже старые, бывалые воины не видели ничего подобного!

Страшно заржали гуннские лошади, вспарывая животы об колья; упали наземь всадники, — и их тут же пришили к земле полянские копья; крики боли и отчаяния, громче и яростнее от боевого клича, раздались над ордой.

Гунны так и не поняли, что произошло.

Сбились в клубок их передние ряды — упали лошади, образовав высокий завал. Задние же, наоборот, не сбавляя бега, мчались дальше, в эту тесноту, напирали на передних и, остановившись, попадали под полянские стрелы. Никто не знал, почему гуннский смертоносный клин не рассек вражеский строй, остановился. Каждый терялся в догадках — и не находил ответа.

Защищеные частоколом и лесом, поляне почувствовали себя хозяевами положения. Гунны остановлены! Их страшный клин разплющился об частокол, а всадники вместе с лошадьми, истекающих кровью, на его редких зубьях. Со всех сторон на гуннов летели стрелы и копья. Человеческие крики и стоны, мучительное ржание раненых лошадей, стук щитов, звон мечей — все это слилось в сплошной дикий рев, словно на поляне сошлись в бою тысячи раздраженных, обезумевших туров.

Кий поощрял, ободрял своих воинов:

— Друзья, бейте их! Стреляйте! Рубите мечами!.. Враг ошеломлен! Мы побеждаем!

Поляне с еще большим пылом ринулись на противника. То тут, то там завязывались яростные рукопашные бои.

Гунны начали отступать. Поняв, что попали в хорошо поставленную ловушку, они поворачивали назад и, охваченные ужасом, вырывались из опушки и неслись в степь. Не всем удалось сделать это сразу: не один гуннский воин сложил голову, пока искал выхода из этой смертельной круговерти. И наконец поляна опустела, и на ней остались только убитые и раненые люди и лошади, а также гуннское и полянское оружие.

И тогда с радостными криками на поляну высыпали победители. Опьяненные радостью, плакали и танцевали, как дети.

— Победа! Победа! Гунны сбежали!

Старейшина Ворон встал посреди поляны на колени, поднял над головой руки, начал молиться.

Потом Ворон встал, и по поляне прокатился его громкий голос:

— Братья, воины, люди полянские! На вече! На вече! Все стали собираться вокруг него.

Когда все затихли, он встал на щит и молодые воины подняли его вверх.

— Братья! Родовичи! Богов мы поблагодарили за победу! А чем же отблагодарим нашего воеводу, без которого мы бы ее не получили? — Ворон обвел взглядом притихших воинов.

Кий стоял в толпе и удивленно слушал — куда клонит старейшина? Все молчали. Только сзади послышалось нетерпеливо:

— Да говори уже сам, Ворон! Чего нас спрашиваешь? Ворон откашлялся.

— Братья! Воины! Взгляните вокруг — сколько гуннских трупов лежит на земле! — показал рукой. — Не наших, как было это на Широком Берегу, а вражеских!.. Скольких своих лучших воинов потерял сегодня Ернак! И ни один из них уже не поднимет на нас саблю, не выстрелит из лука!.. А кто причастен к этому?… Разве не наш молодой воевода?… Вот он стоит там, наряду с другими, и радуется так же, как и все! Радуется победе, полученной нами благодаря его уму, смекалке и опытности!.. Так спрашиваю вас всех, родовичи, не избрать ли нам в это смутное и тяжелое для всего племени нашего время этого достойного мужа князем нашим полянским? Ведь без князя жить не можем! А кто сегодня достойнее среди нас им быть? Кто сегодня привел нас к победе и приведет завтра?… Кий!.. Выберем же его князем, чтобы племя наше не осталось без головы!

Ворон поднял копье, потряс им, и вслед за ним все воины подняли копья и закричали:

— Кия хотим князем! Кия! Кия!..

Когда шум немного улегся, старейшина сказал:

— Поднимите князя на щит! Пусть все видят его!