Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет

Торговец прислонился ухом к двери своего кабинета. Все было тихо, никто не следил за ним. Из предосторожности он поднялся на стул и прислонился ухом к маленькому отверстию в перегородке.

Убедившись в своей безопасности, он вошел в хранилище, где были собраны небольшие, белоснежные вазы, привезенные из Южной Сирии, очень красивые чаши для яств; пока Райя продал только одну из них.

Он искал ту, которая была помечена красной точкой под горлышком. Внутри этой чаши была деревянная продолговатая пластинка, на которой значились размеры предмета: высота, ширина на вершине и у основания, и т. д.

Так как цифры были секретным шифром, Райя перевел их на ясный и понятный язык.

Послание его хеттских хозяев было предельно понятным: бороться против Рамзеса и поддерживать Шенара.

— Замечательная вещь, — заметил Шенар, нежно проводя рукой по горлышку вазы, которую Райя предложил ему.

— Это шедевр старого мастера, который ревностно оберегает секрет своего мастерства.

— Я тебе предлагаю пять молочных коров, самой лучшей породы, кровать из красного дерева, восемь стульев, двадцать пар сандалий и бронзовое зеркало.

Райя поклонился.

— Вы так щедры, мой господин. Не окажете ли вы мне честь приложить печать на мой реестр.

Торговец предложил Шенару пройти в глубь лавки. Там они могли бы поговорить спокойно, без посторонних ушей.

— У меня прекрасная новость: наши далекие друзья полностью поддерживают вашу позицию и готовы помочь вам в ваших намерениях.

— Каковы их условия?

— Никаких условий, никаких ограничений.

— Ты рассказываешь мне сказки?

— Мы обсудим все позже. А сейчас речь идет об общем договоре, примите его в общих чертах. Поздравляю, мой господин: меня так и тянет уже сейчас назвать вас будущим правителем страны, даже если наш путь к победе будет трудным.

Шенар немного опьянел от этих мыслей. Этот союз с хеттами был столь же действенным и опасным, как и смертельный яд; он знал как его использовать, чтобы уничтожить Рамзеса, возвысить себя и при этом не слишком ослабить Египет. Он был словно канатоходец над пропастью.

— Каким будет ваше новое послание? — спросил Райя.

— Передай мою благодарность и скажи, что я работаю не покладая рук… в качестве главы иностранных дел.

Лицо торговца даже изменилось от удивления.

— Как вам удалось получить этот пост?

— Только при условии строгого надзора за мной.

— Мои друзья и я, мы рассчитываем на вас.

— Пусть твои друзья обязательно съездят в египетские провинции, наиболее слабые, пусть они подкупят правителей и людей, чтобы прибрать к рукам Египет, и пусть они приложат максимум усилий, чтобы продвигаться в глубь страны.

— В каком порядке?

— Неминуемы территориальные захваты, присоединение всей Сирии, захват иранских портов; нужно подорвать моральный дух египетских солдат, находящихся за границей. Надо привести Рамзеса в бешенство и заставить его потерять хладнокровие.

— Позвольте мне покорно принять вашу стратегию.

— У меня много идей, Райя, и выбрав меня, твои друзья не ошиблись.

— Мне кажется, что мои скромные рекомендации не будут бесполезны.

— К моей официальной плате добавится мешок золота из Нубии.

Шенар вышел из лавки; его высокий пост не позволял ему долго разговаривать с торговцем, даже если его привязанность к вазам всем известна.

Нужно ли рассказывать дипломату Аша об этом тайном союзе с врагами? Нет, это было бы ошибкой. Шенар считал, что будет лучше, если его агенты не будут знать друг о друге; так он действовал с большей эффективностью.

Под мягкой тенью клена царица Туйя писала летопись царствования Сети. Она вспоминала основные события царствования, во время которого Египет процветал. Каждая мысль ее мужа, каждый его жест — все это сохранилось в ее памяти; она сберегла в памяти минуты их близости, когда их души соединялись. Сети продолжал жить в ее хрупком теле.

Когда Туйя увидела, как Рамзес подошел к ней, она заметила в нем силу и мощь покойного Фараона. В душе и теле молодого владыки не было никаких изъянов, какие бывают у большинства людей, он был словно обелиск, выточенный из одного камня. Казалось, он способен противостоять любой буре. К этой силе молодости добавлялся вид неуязвимости.

Рамзес обнял мать и сел рядом с ней.

— Ты пишешь целый день.

— И даже ночью; простишь ли ты мне, если я упущу хоть одну деталь? У тебя странный вид.

Туйя сразу могла понять его настроение.

— Верховный жрец Амона бросает вызов власти Фараона.

— Сети это предвидел. Рано или поздно этот конфликт вышел бы наружу.

— Как бы он действовал?

— Ты разве не знаешь? Существует только одно возможное решение.

— Нефертари с этим не согласна.

— Она царица Египта, Рамзес, и, как все царицы, она хранительница закона.

— Уж не призываешь ли ты меня к умеренности?

— Когда речь идет о целостности страны, умеренность неприемлема.

— Отстранить от должности верховного жреца Амона — значит спровоцировать массовые волнения.

— Кто царствует, сынок: ты или он?

Через ограду Карнака прошла целая процессия ослов, во главе которой важно и достойно шел старый осел, знающий каждую пылинку на этом пути. Это была дорога, ведущая с ткацкой фабрики к храму.

Поставка товара была довольно крупной, Бакхен и еще один служитель сообщили о получении поставки на склады. Каждый отрез льняной ткани, предназначенный для ритуальной одежды, получил свой номер, который был внесен в специальный реестр; кроме того, записывалось качество и место, откуда поступил этот отрез.

— Очень хороший товар, — заметил помощник Бакхена, маленький тщедушный человек. — Ты тут новенький?

— Я тут уже несколько месяцев.

— Тебе нравится жить в Карнаке?

— Он не обманул моих ожиданий.

— А кроме службы в храме, чем ты занимаешься?

— У меня нет прошлого, я попросился на постоянную службу в храм.

— А я работаю здесь по два месяца, а потом возвращаюсь в город, я служащий, слежу за работой казначейства. Это несложно. А здесь, наоборот, работаешь без остановки.

— Зачем ты здесь работаешь?

— Так надо. Я занимаюсь тканью первого сорта, а ты — всеми остальными.

Как только рабочие выгрузили товар, его бережно погрузили на сани, покрытые тканью. Бакхен проверял каждый отрез льна, записывал его номер, не забывая ставить дату доставки. Ему казалось, что его товарищи работали слишком медленно, и поэтому у него было время разглядывать все вокруг, как будто он боялся, что за ним следят.

— Я хочу пить, а ты?

— С удовольствием.

Помощник ушел. Он оставил свою дощечку на спине старого седого осла, и Бакхен украдкой взглянул на нее.