Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том II

— Как вы думаете, это было на самом деле?

— Пусть наш молодой учёный слово скажет, — кивнул отец Иоанн на Серёгу.

Серёга, слушая рассказ Ставрова, приобрёл выражение лица совершенно ошалелое. Казалось, он сейчас способен изъясняться только междометиями, но, собравшись. он спросил максимально по-деловому:

— Вы раньше интересовались историей Ордена тамплиеров? Что-то читали по этой теме?

— Разве что Вальтера Скотта когда-то в детстве.

— В романах Вальтера Скотта о тамплиерах — только чушь и блажь, если не назвать это откровенной клеветой. Из «Айвенго» и «Талисмана» невозможно почерпнуть никаких достоверных исторических сведений об ордене. А между тем, ваш рассказ воспроизводит множество абсолютно достоверных исторических деталей, которые вы не могли придумать сами, и если вы не почерпнули их в книгах, значит… Боюсь продолжать, — Серёга посмотрел на батюшку.

Отец Иоанн покряхтел и начал:

— Вот какое благоразумное чадо. Не торопится с выводами. Однако, ключик к этой ситуации Серёжа нам предоставил, и вот что моя мудрость может теперь сказать храброму воину. То, что ты рассказал, было с тобой на самом деле, но во сне или наяву — не известно, и ты этот вопрос себе даже не задавай — не имеет значения. Судя по всему, это подлинное проявление духовной реальности, а не плод твоих мечтаний. Но дальше следует самый важный вопрос: от Бога это явление или с противоположной стороны? Иные, даже весьма просвещённые, подвижники ошибались, отвечая на подобные вопросы. Ведь демон может принять вид ангела. Как тут разобраться? Золотое правило аскетики гласит: не отвергай и не принимай. У тебя есть твёрдая уверенность в том, что это был ангел, а не демон?

— Нет никакой уверенности.

— А если я тебе скажу, что это был демон… поверишь?

— Поверю. Вы ведь разбираетесь.

— Это хорошо. Очень хорошо. Значит, сей рыцарь души твой не поработил. А потянуло ли тебя после этого посещения в церковь или, напротив, стало казаться, что ходить туда ни к чему?

— Потянуло. Я теперь хожу в церковь, а раньше не ходил. Эмери подарил мне веру, я почувствовал, что верить в Бога очень радостно. Вы знаете, батюшка, я человек неучёный, книжек читал мало. В вопросах веры я сам никогда не разберусь и пытаться не стану. Я просто верю всему, чему учат в Церкви и готов выполнять всё так, как мне скажут.

— Доброе говоришь. А на счёт видения… Никогда не жди подобных видений и уж тем более не мечтай о них. Было и было, а больше не надо. И оставайся в послушании у Святой Матери-Церкви.

— Я понял, батюшка. Я где-то так и настроен. Но если это посещение от Бога, то это, может быть, некий призыв?

— Безусловно. Бог — не фокусник. Он послал тебе такого гостя явно не для того, чтобы развлечь. Но давай-ка мы пока оставим этот вопрос и послушаем, с чем к нам Серёжа пожаловал.

— После всего, что я услышал, не знаю, как и начать. Я без малого 3 года занимался историей тамплиеров, только о них и думал, прорабатывал теоретическую вероятность создания аналога Ордена Храма в наши дни. И вот, оказывается, тамплиеры — среди нас. Я думал о том, что создание братства воинов-монахов возможно в форме охранного предприятия, и вот, оказывается, господа тоже решили создать охранное предприятие.

— Господа все в Париже, — язвительно заметил Шерхан.

— Вынужден разочаровать товарища Шерхана, — Серёга не менее язвительно сделал акцент на слове «товарищ». — В Париже господ уже тоже не осталось. И если мы где-нибудь увидим настоящих господ, так разве что в Москве.

Шерхан на эти слова хохотнул, причём довольно дружелюбно.

— Итак, я продолжу с разрешения всех собравшихся граждан, — Серёга сделал акцент на слове «граждан», чем окончательно устранил желание класть ему палец в рот. — Мой вопрос — чисто теоретический. Я не могу быть лидером русского православного братства воинов-монахов. Я не знаю людей, которые могли бы составить такое братство. Но если предположить, что такие люди найдутся, и у них будет лидер, как отнесётся к этому Церковь? Найдётся ли хоть один священник, готовый благословить столь странное дело? С этим вопросом я и пришёл.

— Что ж, давай этот вопрос по порядку разберём. Тут главное, чтобы всё было по порядочку. Скажем, группа православных мужчин решила создать охранное предприятие. Так?

— Так.

— А почему же на это чад церковных не благословить? Только что благословил. Обычная мужская работа, нисколько не хуже, чем в армии служить или в милиции. Ничего такого православным людям не возбраняется. Пошли дальше. Допустим, эти православные охранники спрашивают батюшку, дозволено ли им вести чистую жизнь, целомудрие соблюдать. Так?

— Так.

— А что я тут могу не благословить? Я что скажу этим людям: или в брак вступайте, или блудите, но только ни в коем случае не соблюдайте целомудрие? Это было бы странно. Я, конечно, спрошу, а по силам ли тебе целомудрие, чадо, но если увижу, что по силам, так какие к тому препятствия? Тут и благословения особого не требуется. Разве надо брать благословение на то, чтобы не грешить? Так?

— Так.

— Пошли дальше. Допустим, эти люди не хотят иметь собственности, а желают вести жизнь нестяжательную, и во всём находиться в послушании у своего духовника. Опять же, на что я тут могу не благословить? Нет уж, скажу, копите деньги, стяжайте блага земные, что есть сил, и ни в коем случае не слушайтесь вашего духовника, а лучше вовсе его не имейте. Надеюсь, всем смешно?

Все коротко и деловито улыбнулись.

— Итак, — рассудительно продолжил отец Иоанн, — мы и сами не заметили, как получили воина-монаха. Это вооружённый человек, соблюдающие три монашеских обета — целомудрие, нестяжание и послушание. Кажется, такого человека не за что анафематствовать? Что в его жизни не церковного? Его остаётся только похвалить за то, что пытается жить чище, чем большинство вояк. Церковь не найдёт, что возразить и не найдёт, что запретить.

Архимед, воскликнувший: «Эврика!», вряд ли выглядел счастливее, чем Серёга, когда отец Иоанн закончил.

— Блестящее богословское обоснование, — радостно провозгласил он. Батюшка при этих словах шутливо склонил голову в поклоне. — Просто, как всё гениальное. Принципиально неоспоримо. Но., — по лицу юноши пробежала тень, — Церковь никогда не признает этих людей монахами.

— А зачем тебе это? Ты хочешь быть монахом перед людьми или перед Богом? Если Бог увидит в тебе монаха (если увидит, конечно) неужели тебе этого не достаточно? Смотрю вокруг и вижу: иной монах — и не монах вовсе, а человек в чёрной одежде. Обеты свои презрел, живёт для себя, а не для Бога. А иной старичок-мирянин, никогда о монашестве не помышлявший, по жизни, по душе — настоящий инок. Спрашиваю себя: кто из них перед Богом предстанет монахом? Правильный ответ: неизвестно. Это тайна, которую ведает лишь Бог.