Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том II

Дружелюбие мусульманского Дамаска к христианам было общеизвестно. Ещё со времён Иоанна Дамаскина христиане могли претендовать в этом городе на весьма высокое положение. Так же всем известна была вековая дружба между Орденом Храма и Дамаском. Дружба, скреплённая кровью на поле боя под Ла-Форби. Союз Ордена и Дамаска — великий союз. Если бы сегодня некие мусульмане и христиане решили объединиться ради общих религиозных целей (а таковые, безусловно, есть) они могли бы взять своим девизом слова: «Дамаск и Тампль».

Между мусульманами и палестинскими франками (в первую очередь — тамплиерами) существовало необычное джентльменское соглашение. Если они заключали перемирие, а с Запада вдруг шёл крестовый поход, палестинские франки имели право нарушить перемирие. Мусульмане как бы говорили рыцарям-соседям: «Мы хорошо понимаем, что вы не можете нести ответственность за действия ваших европейских единоверцев, и не поддержать их вы тоже не можете. У вас с нами — одна земля, у вас с ними — одна вера. Вера важнее». Это хороший пример политического благородства мусульман.

Дружеские связи между франками и мусульманами на Святой Земле ближе к финалу крестовых походов не только не слабели, но и напротив — крепли. Не прекращая смертельной схватки, они как-то совсем уж сроднились. Легендой стали добрые отношения с мусульманами великого магистра Ордена Храма Гийома де Боже.

С султаном Калауном де Боже связывала дружба, и это не сильно смущало латинскую аристократию Востока. В 1281 году, когда Калаун вёл с франками переговоры о возобновлении перемирия, против султана созрел заговор. Франки узнали об этом и предупредили султана.

Любопытный, кстати, момент — франки лучше самого султана знали, что творится у него при дворе. Орден Храма на Востоке довёл работу своей разведслужбы до такого уровня, какой Западной Европе и не снился. Де Боже располагал многочисленными осведомителями, в том числе в Каире. Основным был эмир Салах, занимавший при султанском дворе весьма высокое положение. Один хронист писал: «Сей эмир Салах имел обыкновение предупреждать магистра Храма на благо христиан, когда султан желал как-либо уязвить последних, и стоил он магистру хороших даров каждый год». Когда Калаун решил разорвать перемирие и напасть на Триполи, де Боже получил об этом информацию и предупредил власти Триполи.

Как видим, «дружба» де Боже с султаном Калауном носила характер несколько. восточный. Магистр мог дружить с мусульманами, но действовал всегда только на благо христиан. Да султан не сильно и обиделся на де Боже за то, что он попытался поломать его планы в отношении Триполи.

Правители Востока, бесконечно враждуя между собой, не просто терпели тамплиеров, но и очень в них нуждались, как в некой третьей силе, помогающей удерживать ситуацию в равновесии.

Был, например, такой случай. В 1285 году султан Калаун отказался вступать в переговоры с царём Армении Левоном II, когда тот желал заключить перемирие. Левон обратился к Ордену Храма. К султану пришёл командор тамплиеров Малой Армении с устным посланием от Левона и письмом от магистра Храма, где было прошение, чтобы послы Левона могли явиться ко двору султана. До этого армянских послов просто арестовывали и не давали ответа. Но раз уж просят сами тамплиеры.

Все эти тонкости, нюансы и хитросплетения восточной политики Ордена воспринимались на Западе с дубовой простотой и прямолинейностью: либо мы сражаемся, либо предаём христиан. Во время процесса против Ордена инквизиторы старательно пытались выудить из допрашиваемых доказательства того, что тамплиеры снюхались с сарацинами и предали христианство.

Гуго де Норсак, допрошенный 8 мая 1311 года, показал: «Часто разговаривали с сарацинами и Гийом де Боже, магистр Ордена, и брат Матье Дикарь. Они завязали большую дружбу с султаном и сарацинами и оный брат Матье вёл с ними разговоры, а брат Гийом содержал несколько сарацин на жаловании».

Пьер из Нобильяка, сержант Ордена, допрошенный 10 мая 1311 года, показал: «Оный брат Гийом де Боже водил большую дружбу с султаном и сарацинами, ибо иначе ему было бы невозможно за морем выжить со своим Орденом».

Бесхитростный сержант из Нобильяка явно понимал в реальной восточной политике больше, чем многомудрые европейские судьи Ордена. Подобные показания свидетельствуют лишь об одном — если бы не изощрённое лавирование и балансирование тамплиеров, остатки Иерусалимского королевства пали бы куда раньше. А о предательстве христианства и речи не шло. В игры с мусульманами тамплиеры никогда не заигрывались. Если, к примеру, Тевтонский Орден в Прибалтике преспокойно заключал союзы с язычниками против христиан, то никогда и ничего подобного не позволял себе Орден Храма на Святой Земле. Любые союзы тамплиеров с мусульманами всегда были направлены только на защиту христиан и никогда не шли им во вред. Тамплиеры никогда не приносили свои религиозные убеждения в жертву сиюминутным политическим выгодам. Политики вне религии для Ордена Храма вообще не существовало.

Главным результатом крестовых походов стало великое бракосочетание Запада и Востока. Встретившись в непримиримой вражде, две грандиозных и столь непохожих друг на друга цивилизации, не только познакомились, но и породнились.

Киплинг писал: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, им никогда не сойтись». Но это не более чем миф, типичный для британского колониализма. Киплинг был прав лишь в одном — Запад и Восток принципиально различны, они находятся на противоположных полюсах, но это полюса одного процесса. Мужчина и женщина тоже принципиально различны, но ни для кого не тайна их взаимное притяжение, и вне этого притяжения не может существовать жизнь. Мужчина и женщина создают семью — самый естественный и самый важный союз на свете.

Таким же естественным и важным было состоявшееся на Святой Земле бракосочетание Запада и Востока. Вне этого великого союза земная цивилизация не может достичь своей полноты, она всегда будет оставаться однобокой и ущербной. А Орден Храма был ребёнком, родившимся от брака этих цивилизаций, от союза непримиримых, но вечно стремящихся друг к другу начал — западного и восточного.

Орден Храма, по природе своей западно-восточный, должен стать любимым ребёнком человечества, если оно хочет гармонии. Известно ведь, что, когда мать с отцом поссорятся, их лучше других примирит ребёнок, потому что каждый из родителей видит в ребёнке отражение Может ли Земля существовать без Ордена?

Шах уже третий день не мог прийти в себя — ходил мрачнее тучи, на вопросы отвечал коротко и отрывисто. Сиверцев, наконец, решил, что надо, поменьше церемонясь, все же попытаться вывести Шаха из ступора: