Дмитрий Дмитриев - Золотой век

— Я не ради награды, ваше сиятельство.

— Знаю, знаю… Ты любишь Сергея Дмитриевича, привязан к нему. Это похвально, очень похвально… Денег на расходы ты можешь у меня взять сколько хочешь.

— Мне немного надо, ваше сиятельство.

— Бери, Михайло, сколько надо… Я тебе обещаю успех в розыске больше, чем другим. Сыщиками руководит одна корысть, а тобой — привязанность и любовь к Сергею Дмитриевичу. Не так ли?

— Точно так, ваше сиятельство!

— Ступай… Помогай тебе Бог!

Мишуха Труба стал собираться в Питер, где он думал напасть на след Серебрякова. Он подрядил себе подводу вплоть до Питера и простился со своим «важным» родичем, с княжеским камердинером.

У богатыря Мишухи Трубы на княжеском дворе находилась «зазноба» красавица Таня, приемная дочка приказчика Егора Ястреба, убитого пугачевцами.

Оставшаяся после Егора Ястреба вдова, старушка Пелагея Степановна, как уже сказали, жила в отдельном небольшом домике на княжеском дворе.

Князь Платон Алексеевич, помня верную и преданную службу Егора Ястреба, после его смерти стал благодетелем Пелагеи Степановны и ее приемной дочери Тани. Обе они жили уютно, тепло и сытно, по милости князя, на полном его содержании.

Мы также знаем, что княжна Наташа смотрела на Таню, не обращая внимания на ее происхождение, как на равную себе, как на подругу близкую.

Молодая девушка Таня, как говорится, дневала и ночевала в княжеском доме на половине княжны Натальи Платоновны.

Когда же князь Полянский и княжны уезжали в Петербург, Таня оставалась дома, потому что ее названая мать Пелагея Степановна все более и более старела и слабела, так что за ней требовался уход. Таня не хотела оставлять на «чужих» свою «добрую маму» и не разлучалась с ней. Еще удерживал молодую девушку дома лихой парень Мишуха Труба.

Таня и Мишуха давно друг друга крепко полюбили, с того самого дня, как Мишуха Труба в сопровождении офицера Серебрякова пришел в Казань к Егору Ястребу во время пугачевского бунта.

Немало тосковала и горевала красавица Таня, когда Мишуха Труба находился в отлучке и неизвестно где.

Но вот вернулся Мишуха на княжеский двор с известием к князю Платону Алексеевичу об офицере Серебрякове.

Приходу молодого удальца несказанно обрадовалась Таня.

Стали они часто встречаться.

Как-то старушка Пелагея Степановна позвала к себе Мишуху, с того раза и повадился Труба в гости ко вдове.

Разумеется, не старая вдова служила приманкой Мишухе. Красота Тани магнитом туда его тянула.

Не по нраву Мишухе были частые отлучки Тани в княжеский дом, потому что большую часть времени, как уже сказали, Таня проводила с княжной Наташей.

И рад был молодой парень, когда княжна с отцом уезжала в Питер; тогда уже Мишуха почти неразрывно находился с Таней и они объяснились в любви.

— Послушай, парень, что это ты все у нас торчишь и за хвостом моим ходишь? — так бесцеремонно проговорила Таня Мишухе Трубе, когда он пришел к ней.

— Что? Или надоел?

— Знамо, надоел… Ну, что торчишь,, зачем повадился ходить? Говори, что ль…

— Или не видишь, не разумеешь!

— И то не разумею, парень…

— Ради тебя хожу я, Таня…

— Ради меня! — притворяясь удивленной, проговорила молодая девушка.

— Да… для тебя…

— Вот как… для меня… этого, добрый молодец, я не знала, не видела…

— Иссушила ты меня…

— Поди жь ты, иссушила парня… А ведь сухоты твоей, Мишуха, что-то не видно, от жиру лопнуть хочешь…

— Тебе смешно, девонька… А мне-то каково?

— Кажись, и ты не плачешь, парень.

— Может, и плачу… Только слез моих никто не видит…

— Ну, уж это врешь, Мишуха, не такой ты парень, чтобы плакать…

— Вот и не вру…

— Полюбил меня, что ли!

— Сама, чай, видишь…

— Да говори, любишь?

— Известно…

— Ну, так знай, парень, и я тебя люблю…

— Танюша, голубка моя, — обрадовался Мишуха Труба и приготовился обнять свою возлюбленную.

— Постой, постой… прежде выслушай, — проговорила молодая девушка, отстраняя Мишуху.

— Да что слушать-то? Любишь ты меня, ведь так ты сказала!

— Любить люблю, а под венец с тобой только тогда пойду, когда наша княжна-голубушка Наталья Платоновна пойдет под венец со своим милым дружком, с молодым офицером Серебряковым. Их свадьба нонче, а наша завтра. Это мой последний тебе сказ… Понял?

— Ох, понял!.. Офицер Серебряков, сказывают, опять пропал куда-то, — упавшим голосом промолвил молодой парень.

Этот разговор или любовное объяснение произошло по приезде князя Полянского из Петербурга, когда стало известно дворовым, что офицер Серебряков неизвестно куда скрылся, исчез.

— А ты, Мишка, на розыски мастер, отыщи жениха княжне… отыщешь — и я твоя…

— Легко сказать, а где его отыщешь?

— Постарайся.

— И рад бы, да не знаю, как приняться.

— Любовь ко мне научит, покажет тебе.

— Ну и девка же ты. А если Сергея Дмитриевича нет в живых?

— Ну, тогда иное дело. Докажешь, что он умер, поплачем, погорюем, а там и за свадьбу примемся.

— А не лучше ли, Танюша, нам прежде свадьбу справить, — робко предложил влюбленный парень.

— И не говори, не бывать тому, — обрезала его бойкая Татьяна.

— Стало быть, надо на розыски пуститься вперед, а там и под венец?

— Уж я, кажись, о том тебе сказала. От своих слов я не отступлюсь.

— Нынче же у князя буду на розыски проситься. От тебя к князю пойду.

— Просись, парень, просись. Вернешься, в ту пору и я готова буду с тобой идти под честный венец.

На другой день после этого разговора Мишуха Труба выехал на подводе из княжеских ворот.

Красавица Таня провожала его, глаза у ней были заплаканы.

Мишуха Труба так же, как и помещик Егор Пустошкин, дал себе слово разыскать Серебрякова живым или мертвым.

Князь Платон Алексеевич, отправляя своего дворового Мишуху Трубу на поиски Серебрякова, приказал ему прежде всего заехать в усадьбу Егора Захаровича Пустошкина.

— Помещик Пустошкин тоже будет разыскивать Серебрякова, вот ты, Михайло, вместе с ним и принимайся за хорошее дело… Пустошкин человек хоть и странного нрава, но все же добрый, хороший, и если он за что возьмется, то уж сделает во что бы то ни стадо… Во всем его слушайся, Михайло, и выполняй все по его приказу… Письмо это ему передашь…

Князь Полянский написал очень любезное письмо Пустошкину, в котором, между прочим, благодарил его за гостеприимство, просил заняться розыском исчезнувшего Серебрякова; также в письме князь отдавал Мишуху Трубу в полное распоряжение Пустошкина. «Сей мой дворовый очень расторопный, верный и честный парень и притом сердечно предан Серебрякову. Такой человек может быть в задуманном вами, государь мой, честном и похвальном деле хорошим вам помощником». Также князь приглашал Егора Захаровича к себе в гости вежливо и радушно.