Евгений Анташкевич - Хроника одного полка. 1915 год
- Название:Хроника одного полка. 1915 год
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Центрполиграф»a8b439f2-3900-11e0-8c7e-ec5afce481d9
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-227-05113-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Евгений Анташкевич - Хроника одного полка. 1915 год краткое содержание
Сюжет романа разворачивается в 1915 году. Полковник Александр фон Адельберг тогда еще носит погоны капитана, штабс-капитан Штин – поручика, прапорщик Георгий Вяземский учится в кадетском корпусе, а его отец, Аркадий Иванович Вяземский, командует 22-м армейским драгунским полком. События невероятно увлекательного и исторически достоверного романа происходят не только на фронте, «в седле и окопах», но и в охваченной волной немецких погромов Москве, в тыловых Твери и Симбирске, в далеком таежном селе «на Байкал-море». Боевые эпизоды, судьбы отдельных солдат, офицеров, сестер милосердия и целых семей органично складываются в полномасштабную картину великой страны в один из самых драматичных периодов русской и мировой истории.
Хроника одного полка. 1915 год - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Оба офицера некоторое время молчали, и Агокас сказал:
– Моё мнение, что его надо провести досрочно, и если сдаст, то и отправить от греха!
Кучин ненадолго задумался.
– Ну, тогда что ж! С одной стороны, жестоко, а с другой?.. Ладно, принимается, вопрос – когда? Давайте смотреть календарь! Так… – Кучин стал листать календарь. – Ноябрь, декабрь, Рождество… Вот! – сказал он. – Рождество у нас выпадает на субботу, двадцать пятое, тогда что? – Он посмотрел на Агокаса. – Понедельник, двадцатое?
– Понедельник – день тяжёлый, Дмитрий Алексеевич, я думаю, во вторник.
– Двадцать первое?
– Да!
– Тогда предупредите гарнизон, напишите им, пусть пришлют кого-нибудь для включения в комиссию…
– Как обычно!
– Именно! И готовьте приказ. Может быть, ещё кто-нибудь из юнкеров изъявит желание.
– Хорошо, Дмитрий Алексеевич! И у меня имеется одна мысль! Из Петрограда дошла интересная новость!
Жамин вышел от начальника училища со смешанными чувствами. Его только что поздравили с победой, он, конечно, был на коне, но при этом он не чувствовал, чтобы к нему относились как к победителю. Это вызывало досаду. За прошедшие три месяца: сентябрь, октябрь и почти весь ноябрь – ему пришлось много вытерпеть. Для начала он понял, сколько он не знает, как далёк он от однокашников-юнкеров, особенно сыновей офицеров, у которых все в роду – и отцы, и деды, и прадеды – были офицерами и по отцовской, и по материнской линии, воспитанные гувернёрами и в сытости. Фёдор тоже вырос в сытости, но навозного духа на подворье его отца свежие волжские ветры не выдуют ещё сто лет.
«Какое им дело до того, где я держу моего Дракона? – думал Фёдор про разговор с начальниками. – Это мой Дракон! На моей конюшне!»
Фёдор с братом разработал целую операцию, как доставить Дракона на скачки, как успеть переседлать, потому что седловка должна была быть казённая, как вывести Дракона на старт. И всё прошло без единого сучка. Первый заезд, конечно, видел, что конь на подмене, и могли выдать, но начальник гарнизона запаздывал к открытию и просил обязательно начинать без него, а к финишу приехал, и финал заезда уже был на его глазах, и он утвердил победителей. Так Фёдор Жамин стал победителем, несмотря на нарушение правил скачек, к которым допускались любые лошади, но стартовать надо было на заявленных. А то, что сказал Кучин про то, что «не все юнкера имеют возможности…», так на это наплевать и забыть. И вообще, на всех юнкеров наплевать и забыть. И растереть! «Это ещё кому дали худую курточку?» – думал Жамин, возвращаясь в класс для продолжения самостоятельной репетиции. А сколько он слышал себе вслед, в спину! За спиной ему пели, и раздавалось:
За Царя, за Русь Святую
Дали курточку худую
Нечем починить!
Сколько бы он ни старался выглядеть – как они, и держаться – как они, а вместо этого:
Левой, правой, чёрт кудрявой!
От этого «кудрявой» он даже перестал подвивать чуб.
Рядом с ним выстроилось два лагеря: презиравшие его дети офицеров и дворян и ненавидевшие свои. И дисциплина, которую он строил, образовала вокруг него стену: юнкера из его полуэскадрона норовили сбежать в самоволку, тайно резались в карты, да в такие игры, о которых он только слышал, а про иные так и не слышал; втихомолку выпивали, находили себе в городе зазноб и никогда бы не позволили этого ему. А так хотелось пригласить Елену Павловну в театр, поужинать в ресторане…
Но бить боялись, знали, что это может кончиться плохо.
Терпеть от юнкеров из офицерских семей было ещё туда-сюда, те были, как они сами себя считали, солью русской земли, дворянское сословие, или, как они ещё называли, «достоинство», а вот от своих… Офицерские прозвали его «неофит», но не объяснили, что это значит, а свои звали просто сволочью, и тут ничего не надо было объяснять. А батя – какой молодец, какого спроворил коня, а от его рыбы, когда узнали, отказывались демонстративно, просто отставляли блюдо в сторону. Сволочи! Это от белужьего-то бока! Каши, правда, жрали, но поди разберись – сколько в тарелке каши казённой, а сколько жаминской.
– Вахмистр! – вдруг услышал он за спиной и обернулся. Из двери кабинета начальника училища, из которой он только что вышел, выглядывал инспектор Агокас. – Вернитесь!
Жамин вернулся.
– Вы не передумали сдавать досрочно? – спросил его полковник.
– Никак нет, ваше высокоблагородие!
– Ну, тогда смотрите, вот календарь, – сказал Кучин и повернул перекидной календарь к Жамину. – Двадцать первое декабря… вас устроит? Остался всего лишь месяц, достаточно ли будет времени на подготовку?
– Так точно! – отчеканил Жамин.
– Что ж! – сказал полковник и обратился к инспектору: – Оповестите других желающих, если найдутся, и… жду от вас проект приказа, а от вас, Жамин, успехов. Идите готовьтесь.
Жамина распирало спросить, что такое «неофит», но, услышав про экзамены, он забыл о своём желании. Он развернулся и строевым шагом вышел из кабинета.
«Ваше высокоблагородие», – вспомнил он своё обращение к полковнику. – А вы все ещё четыре месяца будете юнкерами. А в Рождество Христово вам придётся обращаться ко мне «Ваше благородие»! – Он усмехнулся таким своим радостным мыслям. – А там, глядишь, и «Высокоблагородие»! Чем чёрт не шутит! – И Жамин довёл эту мысль до логического конца: – А только воду мутит!»
Известие о досрочных экзаменах было вовремя. Сегодня восемнадцатое ноября, суббота, короткий день. Завтра воскресенье. На завтра у него был разговор с отцом и роднёй съездить к матушке на могилу, а это аж в Старицу, туда и обратно, как ни крути – целый день! А тут такие новости! И Фёдор остановился у окна подумать.
В задумчивости он смотрел на палисадник во дворе училища, на прозрачную ажурную ограду, на улицу и не услышал, что к нему подошёл дежурный унтер-офицер.
– Господин вахмистр! – обратился тот.
Жамин вздрогнул и обернулся.
– Вам у дежурного по училищу письмо без адреса и подписи, – сказал унтер и пошёл дальше, как будто и не останавливался, хотя по уставу он должен был испросить разрешения отойти.
Жамин посмотрел ему вслед, в таком поведении младшего по чину была и злоба и ненависть, которую юнкера испытывали к Жамину.
«Ну, погоди, – подумал про него Фёдор, – в понедельник занятия по строевой подготовке, ты у меня ещё и настоишься и натопаешься!»
Дежурный обер-офицер перекинул ему письмо с одного стола на другой. Жамин взял, картинно поблагодарил и ушёл.
Он разглядывал, письмо было без адреса и подписи, только написано «Жамину Ф. Г.», но Фёдор видел, что писано рукой Елены Павловны. Он понюхал конверт, от конверта ничем не пахло, и Фёдор почувствовал разочарование.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: