Евгений Бажанов - По законам Дикого поля

По углам острога высились четыре угловые башни и одна, пятая, в середине стены с проезжими воротами. В башне бойницы для стрелков-ружейников и пушек. Чугунные пушки, поднятые над поверхностью земли, могли бить далеко и грохотом содрогали окрестности. Высокие круглые башни крыты тесом. Они украшают крепость. Передней своей окружностью башни выдвинуты вперед и дают возможность с высоты палить в бок штурмующим приземистые стены острога. Перекрестный огонь облегчал защиту крепости.

В крепостях Старой Закамской черты, в Ерыклинске и Тиинске, перед крепостями выводы – редуты, представляющие отдельные миникрепости с рвом, валом и острогом, которые предстояло взять нападающим до штурма крепости, чтобы не подставлять спины стрелкам.

На новой черте выводов у крепостей не ставили. Солдаты, усиленные служивыми казаками, чувствовали себя более уверенно. Да и набеги разбитой орды потеряли былой размах, когда десятки и даже сотни тысяч всадников всепожирающей лавиной вторгались в русские пределы. Вместо редутов укрепленные кордоны, но на значительном удалении от крепости.

Вместо выводов у ворот и на валу со степной стороны еще ставили туры – большие корзины, плетеные из ивы. Туры плели без дна, засыпали землей. Они служили прикрытием для ружейных стрелков.

В самой крепости казенные здания для командиров и солдат, конюшни, оружейный склад, погреба – подземные хранилища продуктов, сверху надстроенные погребицами, колодец, торговая лавка. На оставшейся свободной земле разрешалось селиться вольным поселенцам. Но площадь крепости невелика и, как правило, неслуживые поселенцы образовывали слободы возле крепости. В сущности, то обычные деревни, жители которых во время опасности могли укрыться за крепостными стенами.

Большинство жителей слобод тяглые крестьяне, уплачивающие государственный налог за землю и пользующиеся многими свободами. Вышли они из вольных крестьян и частью беглых, не помнящих родства. Гарнизонное начальство в большинстве случаев беглых привечало; они помогали кормить гарнизон. Офицеры и священники давали прибылым, как государственным крестьянам, новые фамилии от сказанных ими прозвищ; Кострома, Тулуп, Телега, Орел… – становились Костромиными, Тулуповыми, Телегиными, Орловыми…

Посему вернуть, отыскать здесь беглых помещикам-крепостникам не удавалось. Случалось хозяева крепостных крестьян поднимали шум при большом оттоке рабочей силы, и дело выходило на высокий уровень. Но и Москва, и позднее Санкт-Петербург, видя расположение местной власти, закрывали глаза на беглых, и шум гасился неведением.

Народно-правительственная колонизация или, правильнее сказать освоение Дикого поля, прибывала. Сразу же, с возведением Красноярской крепости в тылу, севернее защитной черты, заложены села Большая Каменка и Большая Чесноковка, где вместе с русскими поселилась белобрысая, скуластая мордва. На первобытные черноземы потянулись белорусы, чуваши, казанские татары, вотяки… А малороссы присматривались к Дикому полю в числе первых.

Издавна малоросские казаки, в Поднепровье звавшиеся черкасами, а ближе к Дунаю гайдуками, приходили в гости к волжским казакам-повольникам; иные из них называли себя на русский манер казаками. Бывали малороссы и на Волге, и на Яике.

Еще в 1614 году с Медвежьего острова охотники Васька Резвой и Томилко Гайдук с товарищами приходили промышлять на Большой Иргиз. Волжские и днепровские казаки промышляли зверя.

Позднее пришли заднепровские малороссы, принимавшие участие в разбитом крестьянском восстании Стеньки Разина. В 1670 году партия казаков в пятьдесят человек во главе с гайдуком Фуркайло пришла в Дикое поле искать уединения и спасения.

Они переправились через реку Кинель. По огромному поваленному дубу перевели лошадей над потоком воды и возле стрелки рек Кинель и Самара в дремучем лесу основали потайную станицу Кинель-Черкасскую.

Вольные земли, щедрые дичью и рыбой, так понравились черкасам, что они переманили сюда родню с Яика. Ими основана одна из крупнейших станиц.

Но еще опасливо ехали переселенцы в неизведанное. Много риска и труда. Подняться с нуля, на пустом месте всегда трудно. Зато налоги спокойные. Только каждую десятую десятину земли пахали крестьяне для государства или частного владельца земли. Каждый десятый сноп отдавали. Остальное себе. Большинство переселенцев два века вообще никакого тягла не несли…

Дозорные на башне Красного Яра заметили звероловов. По платью определили своих гостей, а по малому числу посчитали не опасными и тревоги не подняли. Ворота остались открытыми.

Крепость жила будничной жизнью. На плацу шли занятия солдат, где-то на башне стучали топоры плотников, дымилась кузница, кто-то чистил оружие, другие отдыхали после караула… Несколько солдат кололи штыками чучела. Два десятка пеших драгун маршировали в строю и распевали песню, сочиненную крестьянами-переселенцами:

Среди азиатских караванщиков приходили обычные торговцы, но встречались и такие, что ехали за живым товаром. И в людной Азии спрос на дармовые руки невольников велик. Возвращаясь из российской стороны, караванщики в степи прикупали у воровских ордынцев полонников, в том числе и русских. Ехали с российскими товарами и с российскими невольниками.

Шила в мешке не утаишь. Хивинцев крепко подозревали… Солдаты на Закамской черте чувствовали себя освободителями, бойцами справедливости.

В крепости у Вожи оказалось много знакомых.

– Славно ли поохотился? – спросил молодой щеголеватый унтер-офицер. – Сколько медведей добыл?

– В лето четырех. До зимы погожу. Молодь подрастет.

– Есть еще топтыгины?

– В двух верстах от крепости видел свежие следы у муравейника. Весной прямо в зимовье ломятся. Чуют мед. Больше всего косолапых по Кондурче и особенно по Кинелю. Там дремучие леса.

– Видел ли дикого буйвола в лесу? – поинтересовался кто-то из группки драгун.

– Сходите в лавку и меновой двор проведайте, – сказал Вожа Мамону и Ваську, потом повернулся к драгунам. – Диких буйволов последний раз видел два года назад на Большом Иргизе. Они больше степные долы любят, опушки леса. Между Соком и Самарой не встречал.

– Знать, мало их осталось.

– Прежние охотники повыбили. Степенная животина, сильная. Особо не побежит. У буйволов в степи больших врагов нет. От человека буйвол пострадал. Зато сайгач прет пуще прежнего. Без мяса не останетесь. Лишь бы гололедица зимой их не поморила.

Больше времени на расспросы не осталось. Пришел статный драгун и пригласил Вожу к командиру крепости: