Евгений Бажанов - По законам Дикого поля

Вожа покажет, даст попробовать, а потом командует:

– Ищи такой же.

И не хочешь, запомнишь.

Скитания по лесам и долам не давали скучать. Промысел забирал все светлое время дня. Только в воскресенье возвращались звероловы в зимовье. В один из воскресных дней Васек удивил и развеселил набольшого. Из липовых дранок, рыбьей кожи иглой и ниткой Васек смастерил воздушного змея. Из старых разрезанных штанов изготовил и привязал хвост. Над девственным лесом взлетело рукотворное чудище, пугая птиц.

Ночами уже ощутимо холодало, когда Вожа сообщил, что пора ехать. На вопрос, когда же поедут ловить беркута, Вожа отмахнулся: «Погоди еще».

Помня о своем обещании, Вожа направился к селитьбе починков возле реки Самары.

Починки уже ждали проводника. Четыре телеги и рыдван превратили в тагарки. Из согнутых и связанных между собой прутьев образовали раму, которую покрыли лубом. Даже достаточные поселенцы предпочитали луб холсту, так как луб защищал не только от солнца и дождя, но и от стрелы надежнее укрывал. Хотя пуля пробивала тагарку насквозь, но человек за лубом не виден.

Тагарки оказались гружеными. Запрягли коней и тут же отправились в путь. Вожа предложил починкам заехать на Волгу, на рыбачью ватагу, где можно сбыть часть зерна и муки.

На пути к Волге предстояло обойти клинья лесов, преодолеть овраги и топкие низины. С собой везли запасные колеса и пару осей. В заводи за тагарками шли кони на продажу. И в пути могут сгодиться, а на ярмарке за них можно выручить немало железных изделий…

По дороге починки жаловались зверолову на то, что как только наливается зерно в колосе, так совсем одолевают несметные стаи прожорливых уток, куликов и гусей. Пришлось постоянно сторожить посевы с ружьями и боталами [97].

– Побьем утром птицу, а глядь, к полудню еще больше летит.

Неугомонный Васек передал своего заводного коня Воже, а сам скакал по окрестностям. На какое-то время он исчез из вида. Воже даже пришлось покинуть обоз и отправиться на поиски.

Вожа нашел Васька в буераке [98], спускающемся к реке Самаре. Васек собирал приглянувшиеся красивые незнакомые камушки. Мальчишка так призывно махал рукой, что Вожа решил спуститься в буерак. Обрыв крут, почти отвесен, и Вожа закрыл глаза упиравшемуся Тополю полой епанча и направил его вниз. Промышленный конь пошел во тьме, на ощупь перебирая ногами, и благополучно спустился на дно.

Среди камней, собранных мальчишкой, Вожа увидел кремни, какие использовали в кресалах для добывания огня и в кремневых ружьях. И еще тут целая горсть агатов.

– Это агаты, – оценил Вожа, покачивая на ладони красные и желтоватые камешки. – На леденцы заработал. Не забывай о законах Дикого поля.

– Потерял – молчи, нашел – тоже молчи, – вспомнил развеселившийся Васек.

Звероловы услышали выстрел и поспешили подняться из буерака.

До того дед Любим придержал коней:

– Тпр-р. Подождем Вожу.

Его тагарка несколько приотстала от обоза. В это время, как гром среди ясного неба, на запряженного в оглобли конька напал дикий жеребец, невесть откуда взявшийся. Это не тарпан, а жеребец одомашненной породы, но выросший в дикой степи.

Жеребец громко ржал, угрожающе набегал на тагарку. Затем он принялся кусать своих запряженных сородичей. Жители Дикого поля знали, что дикий конь и человека может укусить так, что клок мяса вырывает до кости.

Но не этого испугался дед Любим. Кони, напуганные степным жеребцом, понесли тагарку по ухабам, грозя разбить ее в пух и прах. Любим кричал, ругался, щелкал кнутом, но дикий жеребец точно и не замечал его.

Только после второго выстрела в воздух ретивый жеребец ушел в степь, в кусты горохового дерева [99]. Кони успокоились. Дед Любим еще долго ругал вражину, а молодые тихо посмеивались в бороды, прятали улыбки, верно радуясь неожиданному развлечению.

Небольшой обоз в сопровождении нескольких верховых продвигался к Волге. Справа темнел лес. Слева раскинулась привольная степь. Осенняя степь желто-бурая и местами зеленая. Кое-где покрасневший подорожник, встречались зеленые кусты перекати-поля, синяя полынь и темно-желтая бугровая полынь. Кое-где еще слабо серебрится ковыль и стоит репейник. Луговые травы ножухли и только маленькими звездочками поглядывали желтые цветы. Этой осенью, на удивление, морозов не случалось до сего сентябрьского дня.

Одни птицы уже улетели на юг. Другие стаями проходили над обозом в небесной синеве. Иные грустно перекликались, прощались с родной землей, наводили в сердцах людей грусть. Скоро за ними уйдут на юг орлы, стервятники и другие хищные птицы.

Однако в округе еще полно водоплавающих птиц. Уток и гусей стало даже больше. Пролетная птица с севера любила передохнуть и пожировать на местных озерах и реках. Даже в трех-четырех верстах от Самарской крепости озера вдоль Волги сплошь покрыты пернатыми. Маршруты перелета птиц складывались тысячелетиями, и постройка крупной крепости не изменила их движения.

Несмотря на грусть увядающей природы, путники не унывали. Начало и середина сентября на Средней Волге, как правило, отличаются хорошей погодой. Потускневшее солнце вновь начинало пригревать по-летнему. Тепло, сухо, тихо.

Вдруг в обозе услышали за холмом резкие сухие звуки выстрелов.

– Стреляют? – спросил дед Любим.

Вожа развернул коня. С вершины небольшого холма он увидел стадо овец до тысячи голов. Чабаны гнали овец на ярмарку в Самару. Овцы на полуденном отстое мирно паслись, а круторогие бараны разыгрались. Бились не на шутку. Разойдутся и на всей скорости бросаются друг на друга. Сшибаются лбами. Мощные удары рогов и порождали звуки, похожие на выстрелы.

Чабаны приветствовали Вожу поднятием рук.

За день обоз починков обогнал еще две отары овец, двигавшихся неспешно, на ходу пощипывающих травку. Впереди бородатый козел поставленный в качестве вожака, сзади овцы, а за ними пастухи-чабаны с собаками. Козла ставили впереди, как животное, более смышленое по сравнению с овцами и баранами. Известно: куда одна овца, туда и все. Но пришлось увидеть и то, как чабан шел впереди стада и тащил на веревке козла, иногда останавливающегося и упирающегося.

Встретился и караван азиатских торговцев. Починки насторожились, заприметив чуждые одежды. Но Вожа жестом успокоил их. Воровские кочевники приходили налегке. В торговом караване вьючные верблюды и кони шли тяжело груженые. Чем ближе к Самаре, тем больше путников, движущихся на ярмарку.

В одном из приволжских урочищ Вожа позвал за собой Васька и ушел от обоза в сторону степи, версты на три к могучей ветле возле озера. Под ветлой звероловы нашли подросшего беркута-однолетка. Беркут привязан к дереву толстой витой веревкой. На беркута набросили сетку и, стараясь не помять перьев, засунули в мешок.