Церенц - В муках рождения

Овнан при этих словах содрогнулся всем телом, опустился на колени и воскликнул:

— Мушег, Мушег! Я не сегодня, не вчера, не месяц, а полгода тому назад представил и оплакал состояние твоей семьи, но я видел не только их. Сколько невинных женщин, детей стонут еще под мечами и цепями звероподобных арабов. Мои ноги скользили по сгустившейся крови невинных жертв. Города, села, деревни, которые я видел полными жизни и добра, стали пристанищем ворон, сов и диких зверей. Спроси свою совесть. Не в крови ли и твои руки? Не был ли ты причиной горьких слез этих женщин и детей?

Ты хочешь знать, кто мы, я и мои товарищи? Мы сасунцы, а я Овнан из Хута.

— Но чего же ты хочешь от меня? Что я тебе сделал? Тебе и твоим хутинцам? Что это за суд, о котором ты говоришь? Где судьи? Кто твои свидетели, и кто мой обвинитель?

— Пока не приедут твои товарищи, пока не приедут твои обвинители, мы не начнем суда. Но они не опоздают, сейчас мы пошлем за ними гонцов, чтоб поскорее собрать их. Справедливость должна восторжествовать.

В это время вошел молодой инок с двумя письмами в руке и подал их Овнану. Тот внимательно прочел и сказал: «Очень хорошо». Потом достал из нагрудного кармана золотой перстень и, сложив послания, запечатал их кольцом. Проделав все это, Овнан подошел к Мушегу, подозрительно смотревшему на него, и протянул ему перстень.

— Вот твой перстень. Ты думал, что он похищен моими воинами. Нет, они не разбойники и принесли его мне. Для установления справедливости мне еще надо было запечатать им оба письма.

— Ты осмеливаешься моим перстнем печатать бумаги? И ты не стыдишься и говоришь со мной о справедливости? Что это за письма?

— Эти письма написаны твоим друзьям, чтобы они приехали и скрасили твое одиночество. Я не делаю из этого тайны и не стану скрывать от тебя. Вот слушай, кому они написаны: «Доставить письмо сие с божьей помощью в город Арчеш храброму князю Ваграму из рода Труни». Вот и другое: «Доставить письмо сие с божьей помощью в город Арчеш храброму князю Ваграму из рода Гнуни, оруженосцу рода Арцруни».

Услыхав эти имена, Мушег, дотоле красный от гнева, поник и позеленел от страха. Лоб его покрылся холодным потом, но желание узнать, что написано в письмах, взяло верх.

— Вскрой их, я хочу знать, что в них написано, — сказал он.

— Письма запечатаны, их нельзя вскрыть, — ответил медленно Овнан, — но у нас есть копии. Отец, — обратился он к иноку, — принеси копии и прочитай князю.

В комнате наступило глубокое молчание. Все смотрели то на Мушега, который, побледнев, тяжело дышал, то на Овнана, который стоял неподвижно, как олицетворение справедливости, и продолжал сурово смотреть на князя.

Немного погодя инок принес копии и по распоряжению Овнана громко прочитал:

— «Я, Мушег Вагевуни, князь области Коб, извещаю тебя, храброго князя Ваграма Труни, чтобы ты по важному делу приехал в Мецопский монастырь над Арчешем. Для нас вопрос стоит так: или мы должны погибнуть, или достичь высоких почестей. Спеши, ибо я и Ваграм Гнуни здесь ждем тебя, чтобы действовать вместе в полном согласии. В городах и селах наша встреча подаст повод к толкам и подозрениям. Поэтому я решил встретиться в уединенном месте. Не запаздывай, время не ждет. Будь здрав».

— Видишь, князь, — сказал Овнан, — твоя печать понадобилась для приглашения твоих единомышленников, чтобы ты на масленицу не оставался один.

Но Мушег, погруженный в мысли, даже не слышал его слов. Овнан покинул его и прошел в соседнюю комнату, где сидел хорошо знакомый нам князь Хосров.

— Куда это ты велел мне приехать? — сказал смеясь Хосров. — Откуда ты нашел это звериное логово и полуразрушенный город в камышах?

— Ты разве не знаешь, брат Хосров, что это знаменитый город Отс? Но оставим прошлое и займемся настоящим. Ты знаешь, кто мой гость?

— Нет. Я только что приехал из Сасуна. Целый месяц не видел тебя и устал от безделья.

— Там у меня сидит узник, Мушег Вагевуни.

— Как, этот злодей? Этот кровожадный зверь, потопивший весь Васпуракан в крови?

— Да, он самый, но у него еще два товарища.

— Два Ваграма?

— Да, я их тоже добуду.

— Каким образом? Где они?

— Оба в Арчеше. И ты должен помочь нам, я для того и вызвал тебя.

— Я готов идти за тобой повсюду.

— Нам надо найти для тебя другую одежду.

Овнан открыл стенной шкаф и достал оттуда чистый кожаный мешок. В нем было несколько пар хорошей княжеской одежды.

— Вот, спокойно можешь переодеться. Это из брнашенской добычи. Выбери, что тебе понравится, и надень.

Хосров быстро переоделся.

— Ты будешь нашим князем, Мушегом Вагевуни, мы же переоденемся твоими телохранителями. Я пойду и налажу дело с одеждой моих ребят. Завтра масленица, жалко оставлять их без еды и без сна. Я должен отобрать тех, кто поедет с нами. Остальные будут охранять узника.

— Не безопаснее ли отправить этого нечестивца в Сасун?

— Чтобы народ разорвал его на части? Доброй ночи, князь Хосров.

В зимнее время трудно приходится путникам, но что нашим сасунцам снег, ветер и мороз… Наступила масленица. Овнан, вопреки своим суровым привычкам, досыта кормил свой отряд: мяса, рыбы было сколько угодно за обедом и ужином. Чтобы не беспокоить бедных крестьян и не подавать повода к разговорам, Овнан предпочитал останавливаться в полуразрушенных селениях.

По всему пути становилось известно, что князь Мушег Вагевуни со своим отрядом путешествует по стране. Когда отряд достиг границ земель Каджберуни, Овнан решил послать в Арчеш двух гонцов, которые должны были передать письма по назначению, предварительно ознакомив их с содержанием посланий, чтобы знать, как ответить в случае допроса.

Так, соблюдая всяческую осторожность, «князь Вагевуни» доехал до знаменитого монастыря Мецоп. Овнан проехал вперед попросить гостеприимства от имени князя и, убедившись, что князя в лицо никто не знал, вышел с монахами встречать его от имени игумена. Хосров, князь по рождению, прекрасно играл свою роль. Тогда Овнан с двадцатью своими молодцами забрал несколько вьючных животных и проехал в горы, отделяющие область Каджберуник от Арчеша. На южном склоне этих гор в селе Арутюн он оставил половину своих людей, а сам спустился в Арчеш. Там он навьючил мулов припасами и нашел своих гонцов, сообщивших, что князья вечером выезжают в Мецоп.

Овнану хотелось одного — отрезать обоим врагам все пути к бегству. Поэтому он спешно вернулся в село Арутюн, и когда узнал, что князья со своими телохранителями уже проехали, сам со своими горцами и навьюченными животными выехал вслед за ними. Несколько человек Овнан оставил в ущельях, чтобы никто из отряда Ваграмов не мог вернуться в Арчеш. Сам же Овнан по кратчайшей дороге и непроходимым тропам поспешил в Мецоп встречать предателей.