Михаил Казовский - Топот бронзового коня

- Но простите, ваше величество, ей ведь лет пятнадцать, не больше?

Государыня пожала плечами:

- Ну и что с того? Между прочим, по нашим законам, брачный возраст девочки наступает в двенадцать, мальчика - в четырнадцать лет. Это раз. Я хочу иметь своего человека в доме Иоанна, чтоб держать его под контролем, - два. И, в конце концов, просто сделать тебе приятное. Фимка не дурнушка, а скорее хорошенькая. И к тому же - самая богатая невеста империи.

Он стоял и хлопал ресницами. Нино прошипела, подтолкнув его в бок:

- На колени, дурень. И благодари.

Молодой человек, очнувшись, повиновался.

А потом, выйдя из покоев, крякнул:

- Привалило «счастье», ничего не скажешь!

- Чем ты не доволен? - удивилась мать. - Партия отличная.

- Просто неожиданно очень. Холостой, холостой - и вдруг женатый.

Сборы ка войну оттеснили на задний план мысли о задуманном браке. Велисарий следил за формированием войск - общей численностью более семи тысяч, - подготовкой конницы и вооружения. Из его ближайшего окружения ехали: Ильдигер, Прокопий и Фотий. Феодосий оставался с беременной Антониной - по её просьбе. Муж вначале напрягся, не хотел уступать, но она устроила настоящую истерику, плакала, кричала: «Ты не смеешь подозревать, что тебе не верна! Это гадко, подло! Я ношу под сердцем твоего второго ребёнка. И в ответ вместо благодарности получаю такой удар!» Тот просил жену успокоиться, чувствовал себя негодяем и молил о прощении. Разрешил приёмному сыну задержаться в Константинополе до родов, а затем приехать на театр военных действий вместе с Нино.

Накануне отплытия Иоанн Каппадокиец, поставлявший армии продукты, встретился во Влахернской гавани с Лисом и спросил его откровенно:

- Что ты думаешь о затее императрицы - поженить наших отпрысков?

Полководец возвышался над ним на целую голову, был могуч и строен, а эпарх двора выглядел на его фоне некрасивым отъевшимся коротышкой, с оттопыренной нижней губой. Мало кому он внушал симпатию, в том числе и Лису. Тем не менее, стратиг произнёс:

- Честно говоря, не в восторге - но не потому, что мы с тобой не друзья - это дело десятое, раз тебя уважает государь, значит, уважаем и мы, - а поскольку между молодыми людьми нет взаимной симпатии. Я сторонник браков по любви.

Иоанн презрительно надул щеки:

- Скажешь тоже - браки по любви! По любви - любовницы, а не жены. В брак вступать надо по расчёту, чтобы было выгодно с точки зрения капитала и дальнейшего положения в обществе. По таким позициям лично у меня возражений нет. Но душа болит за другое - девочка моя слишком уж юна. Только в августе справит пятнадцатилетие. Совершенный ещё ребёнок, в куколки играет. А поди ж ты - сразу хозяйкой в доме! Да ещё и рожать… Ты не обижайся, но попробуем отложить? Хоть на годик-другой?…

Велисарий ответил:

- Лично я не против, но не будет ли злиться василиса?

- От неё всего можно ожидать. А тем более, что она меня ненавидит. Если б не защита его величества, гнить бы мне давно в каком-нибудь отдалённом монастыре.

- Знаешь, что, - предложил военный, - а давай поступим следующим образом: до похода в Италию проведём не свадьбу, а всего лишь помолвку. Так сказать, с испытательным сроком в год. Если молодые к следующему лету не поссорятся (и родители тоже!), можно обвенчать.

У Каппадокийца заблестели глаза:

- Просто гениально! Это лучший выход. Как в старинной пословице: волки сыты и овцы целы.

- Значит, по рукам.

Фотий согласился с лёгким сердцем: мало ли событий произойдёт за двенадцать месяцев! Да ещё при том, что они едут на войну. Вот когда вернутся - видно будет. Разорвать помолвку много легче, чем законные узы брака. Время, как говорится, покажет!

Торжества провели за четыре дня до отплытия. Гости и родня собрались во дворце Иоанна: особняк стоял севернее Акрополя, возле церкви Святого Дмитрия, посреди огромного цветущего сада. Пиршественный зал в этот раз вместил и мужчин, и женщин, но они возлежали отдельно - сильный пол, так сказать, в «партере», слабый - на «галёрке»; только молодые сидели посредине на троне, пить и есть им не полагалось.

Рассмотрев невесту, Фотий повеселел: девушка выглядела лучше, чем ему казалось когда-то; слава Богу, мало что взяла от отца - носик милый, губы не такие здоровые, пальчики изящные. Без конца краснела и все время отводила глаза, словно опасалась пересечься с женихом взглядом. Он, когда совсем успокоился, сделал первую попытку завязать разговор:

- Скоро отплываем в Италию.

Евфимия утвердительно наклонила голову:

- Да, мне папенька давеча рассказывал…

- Буду во главе конного отряда.

- Конным, верно, легче, чем пешим?

- Это уж зависит от ситуации. Раньше я сражался в пехоте, но потом овладел верховой ездой в совершенстве.

Дочка Иоанна всё-таки решилась и тревожно посмотрела на будущего мужа:

- Но ведь вы не погибнете, Фотий?

Молодому человеку сделалось приятно: и вообще от вопроса (значит, он ей не безразличен!), и от собственного имени, ненароком слетевшего с этих нежных уст. Улыбнулся и произнёс:

- Может, и погибну. На войне всякое случается.

Наречённая искренне воскликнула:

- Ах, прошу, умоляю, не пугайте меня, пожалуйста!

Тот пожал плечами:

- Будто вы не знаете, что такое война!

- Представляю, конечно, но в какой-то дымке, чисто умозрительно… В нашем доме нет мужчин-военных. И теперь… со всей очевидностью… Разве вам не страшно?

Прежде чем ответить, несколько мгновений подумал.

- Раньше было страшно. А теперь в основном привык. Накануне не по себе, а включившись в общее дело, как-то забываешь о вчерашних тревогах.

Вёз конца волноваться вредно - паникёрам не место в армии.

Девушка сказала чуть слышно:

- Постарайтесь не рисковать попусту.

Он спросил:

- Значит, огорчитесь, если меня не станет?

Взглядом упрекнула его:

- Разумеется, огорчусь, буду горько плакать. Сами понимаете. Мы ведь не чужие теперь. всё-таки жених и невеста. - Тяжело вздохнула. - И молиться Пресвятой Богородице каждодневно буду за вас.

На душе у Фотия разлилось такое тепло, что ему без труда далась следующая фраза:

- Я в Италии напишу вам письмо и затем передам с оказией.

- Чрезвычайно обрадуюсь. И отвечу незамедлительно.

Гости поднимали кубки за молодых. Велисарий, лёжа голова к голове с Иоанном, говорил, что надеется на молниеносный удар по врагу:

- Думаю, кампания завершится быстрее, чем в Африке. Разница большая: там вандалы и мавры, зачастую подозрительно относящиеся к ромеям, здесь наоборот - население ждёт прихода византийского войска и конца владычества готов. Мы сметём неприятеля без больших потерь.

Но Каппадокиец отзывался не столь оптимистично:

- Дай-то Бог, дай-то Бог, но боюсь, война встанет нам недёшево. Италийцы к эллинам и варварам относились всегда по-разному, так что повсеместной поддержки можете не ждать. А тем более, Папа Агапит - ставленник Теодата и не хочет военных действий.