Виктор Поротников - Фемистокл

Растроганный Аристид обнял Фемистокла. Глядя сейчас на этих людей, невозможно было поверить, что когда-то они были непримиримыми врагами.

Впервые Сикинн следовал за Фемистоклом с явной неохотой. И даже не пытался этого скрывать. До Лаконики было решено добираться на корабле. В пути Сикинн постоянно пенял Фемистоклу, что тот бездумно сует свою голову в петлю и его тянет за собой.

- О чём ты говоришь, Сикинн! - пытался отшучиваться Фемистокл. - Спартанцы наши друзья и союзники! Вот увидишь, какой роскошный приём они устроят. Помнится, прошлогодняя поездка в Лакедемон тебе понравилась. Ты восторгался красотой лаконских девушек, которые носят очень длинные волосы и очень короткие хитоны. А как красиво спартанки танцуют! Помнишь, Сикинн?

- Не надо заговаривать мне зубы! - проворчал Сикинн. - Кто-то перед этой поездкой весь вечер писал завещание и прощальные письма друзьям. Этого не делают, собираясь в гости к союзникам.

- Все-то ты замечаешь, Сикинн! - усмехнулся Фемистокл. - Ничего-то от тебя не утаишь!

- А перстень с печатью ты почему оставил дома? - Сикинн сердито посмотрел на Фемистокла. - Боишься, что спартанцы могут снять перстень с твоей мёртвой руки и использовать твою личную печать во вред Афинам. Так?

Фемистокл развёл руками:

- Нет слов, Сикинн! Твоё всевидение меня поражает!

Став свободным человеком, Сикинн больше не называл Фемистокла «господином».

- За себя ты можешь не беспокоиться, - серьёзно сказал Фемистокл. - Тебя спартанцы не тронут. Если случится худшее, то тебе предстоит доставить моё тело в Афины. Согласись, кому кроме тебя я могу поручить столь важное дело!

- Благодарю за честь и доверие, мне оказанное! - огрызнулся Сикинн. - По-твоему, если тебя будут убивать у меня на глазах, я должен буду бездействовать? Ничего подобного! Спартанцам придётся убить и меня вместе с тобой.

- Сикинн, ты преданный друг! - вздохнул Фемистокл. - Хоть ты и перс, но мне дороже любого эллина!…

Лёгкий торговый корабль, пользуясь попутным ветром, бойко шёл под парусами. За полдня судно пересекло Саронический залив, обогнуло остров Калаврию и бросило якорь в гавани города Гермионы на восточном побережье Пелопоннеса. Шторм, разыгравшийся на море, не позволил следовать дальше. К утру следующего дня шторм утих.

Фемистокл и Сикинн спали в своих каютах, даже не замечая, что корабль опять вышел в море.

Во время стоянки у острова Питиуса кормчий предложил Фемистоклу задержаться, поскольку надвигался новый шторм.

- Если буря застигнет нас у восточного побережья Лаконики, то укрыться будет негде. Островов там нет, а берег сплошь покрыт скалами.

Но Фемистокл хотел как можно скорее попасть в Спарту.

- Ставь все паруса. И вперёд!

Глядя на то, как погода меняется на глазах - небесный свод затягивают мрачные тучи и меркнет свет солнца, - Сикинн не скрывал своей тревоги.

- Нет, спартанцы нас не убьют, Фемистокл, - невесело шутил он. - Скорее всего, мы сгинем в морской пучине!

Едва судно обогнуло мыс Малею, как разразился сильнейший шторм. За Малеей находилась глубокая и укромная бухта, где уже собралось два десятка торговых кораблей, чтобы переждать непогоду. Нашлось там место и для афинского судна…

Лишь на исходе третьего дня Фемистокл и Сикинн ступили наконец на землю Спарты. Афинское судно бросило якорь в лаконской гавани Лас.

- Имей в виду, приятель, мы надолго тут задержимся, - сказал Фемистокл кормчему при прощании. - Всё это время твой корабль не должен покидать Лас. Возможно, нам придётся спасаться бегством. Поэтому пусть у тебя будет всё готово к немедленному отплытию хоть днём, хоть ночью!

Кормчий молча покивал головой. Он был согласен. Архонты щедро заплатили ему и велели во всем слушаться Фемистокла.

Переночевав на постоялом дворе рядом с гаванью, Фемистокл и Сикинн на рассвете следующего дня оказались на дороге, ведущей в Спарту.

Владелец постоялого двора продал им двух резвых мулов.

От Ласа до Спарты было не меньше ста пятидесяти стадий.

После разорённой войной Аттики Лаконика казалась прекрасным цветущим краем. Была пора цветения плодовых деревьев. На полях шли в рост озимые посевы ячменя. Повсюду земледельцы были заняты вспашкой зяби; пахали, как и в Аттике, на быках. Только в Аттике все земледельцы были свободными гражданами, а в Лаконике сельский труд был переложен на плечи государственных рабов-илотов. Спартанским гражданам по закону было разрешено заниматься только военным делом.

Вся земля в Лаконике была разделена на одинаковые участки-клеры, которые находились во владении граждан без права продажи или сдачи в аренду. Лишь спартанские цари владели наделами, превышающими в несколько раз наделы прочих граждан. Но и цари не имели права продавать свою землю. Все сделки с землёй и недвижимостью в Лакедемоне были запрещены, чтобы у граждан не было тяги к обогащению.

По пути в Спарту Фемистокл и Сикинн ненадолго задержались в городке Фарис. Это была крепость с мощными стенами и башнями, прикрывающая подступы к Спарте с юга.

Начальник местного гарнизона, расспросив Фемистокла о цели его поездки в Лакедемон, дал ему двух провожатых.

В Фарисе жили периэки [154] [154] Периэки - букв, «окрестживущие», свободные жители лаконских городов, не имеющие гражданских прав. , их быт и обычаи ничем не отличались от обычаев прочих эллинов. Суровые законы лакедемонян на периэков не распространялись.

Дорога от Фариса до Спарты пролегала по холмам и дубравам. На западе, заслоняя горизонт, высился могучий хребет с белой шапкой из вечных снегов - Тайгет.

Городки, лежавшие близ дороги, тоже были населены периэками, но стен не имели.

Фемистокл восхищался дорогой, по которой ехал, каменными мостами через речушки и ручьи, невысокими мраморными столбиками, на которых красной краской было указано с одной стороны расстояние от моря до Спарты, а с другой - от Спарты до моря. Такие столбики стояли вдоль всей дороги через каждые десять стадий.

Солнце погружалось в багряную дымку заката. Последние косые лучи озаряли розовато-жёлтые черепичные крыши широко раскинувшегося города, покрытые виноградниками склоны ближних холмов, густые кипарисовые и платановые рощи, извилистую голубую ленту реки.

Дорога взобралась на возвышенность. Отсюда открывался чарующий вид на город и его окрестности.

Медвяный воздух колыхался над молодой зеленью ореховых кустов, над цветущим шиповником.

Фемистокл слез с мула, чтобы поразмять ноги. Остаток пути он решил проделать пешком.

- Сикинн, а вот и Спарта! Почему же ты невесел?

- Чего веселиться, - буркнул Сикинн, сидевший на муле с хмурым видом.

Два воина-периэка, не торопя коней, спускались с холма к видневшемуся впереди мосту через реку Тиасу, за которой раскинулась Спарта. Один из них то и дело оборачивался назад, не понимая, почему Фемистокл и его спутник продолжают стоять на вершине, глядя по сторонам.