Владимир Малик - Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

Тогда великий Святослав
изронил золотое слово,
со слезами смешанное,
и сказал:
«О, мои сыновцы, Игорь и Всеволод!
рано начали вы Половецкую землю
мечами поражать,
а себе славы искать!
Но без чести вы одолели,
без чести кровь поганых пролили.
Ваши храбрые сердца
из твёрдого харалуга скованы,
а в отваге закалены!
Что же сотворили вы моей серебряной седине?
Но сказали вы:
«Возмужаем сами!
прошлую славу севе присвоим,
а будущую сами поделим!»
А разве диво это, братья, старому помолодеть?
Когда сокол линяет,
то высоко птиц побивает -
не даст гнездо своего в обиду!
Но вот где зло -
князья не пособляют мне!
Худые времена вернулись!..

И уже не вижу я поддержки
сильного
и богатого,
с многим войском
брата моего Ярослава
с черниговскими боярами
и воеводами
и с татранами,
и шельбирами,
и с топчаками,
и с ревучами,
и с ольберами…
Они же без щитов,
с одними засапожными ножами
кликом врагов побеждают,
звоня в прадедовскую славу…»

Великий князь Всеволод!
Неужели и мысленно
не прилететь тебе издали,
чтобы отчий золотой стол поблюсти?
Ты ведь можешь волгу вёслами расплескать,
а дон шеломами вылить!
Если бы ты был здесь,
то была бы невольница по ногате,
а раб — по резане.
Ты ведь можешь посуху
живыми шереширами стрелять -
удалыми сыновьями Глебовыми!..
Ты, буйным Рюрик, и Давид!
не ваши ли воины золочёными шеломами
по крови плавали?
Не ваши ли храбрые дружины
рыкают, как туры,
раненные саблями калёными
в поле незнаемом?
Вступите же, господа, в золотые стремена
за обиду сего времени,
за землю Русскую,
за раны Игоревы,
буйного Святославича!

Галицкий Осмомысл Ярослав!
высоко сидишь ты
на своём златокованном столе!
Подпёр горы венгерские
своими железными полками,
заступил королю путь,
затворил Дунаю ворота,
мечешь камни через облака,
суды рядишь до Дуная.
угрозы твои по земле текут!
Отворяешь ты Киеву ворота,
стреляешь с отчего золотого стола
султанов за землями.
Стреляй же, господин, Кончака,
поганого раба,
за землю Русскую,
за раны Игоревы,
буйного Святославича!

А ты, буйный Роман, и Мстислав!
Храбрая мысль влечёт ваш ум на подвиг!
Высоко взмываешь ты на подвиг в отваге,
будто сокол на ветрах взлетая,
стремясь птицу в смелости одолеть.
Есть у вас железные молодцы
под шеломами латинскими!
Под ними дрогнула земля
и многие страны -
Хинова
Литва,
Ятвиги,
Деремела
и Половцы
сулицы свои повергли,
а головы свои склонили
под те мечи харалужные…

Ингвар и Всеволод, и все три Мстиславича,
не худого гнезда соколы!
Не по праву победителей захватили вы себе волости!
Где же ваши золотые шеломы
и сулицы польские и щиты?
Загородите Полю Ворота
своими острыми стрелами!
За землю русскую,
за раны Игоревы,
буйного Святославича!

Все внуки Ярослава и Всеслава!
опустите стяги свои,
вложите свои мечи пощербленные!
Ибо растеряли уже вы славу
дедов своих,
ибо своими крамолами
вы начали наводить поганых
на землю русскую,
на достояние Всеслава.
Из-за ваших распрей
настало насилие от земли половецкой!
Приостановились походы
князей на поганых,
ибо сказал брат брату:
«Се моё, д то — моё тоже!»
и начали князья о малом
«се великое» молвить
и сами на себя крамолу ковать.
А поганые со всех сторон
приходили с победами
на землю Русскую…
Уже Сула не течёт
серебряными струями
к городу Переяславлю,
а Двина болотом течёт
тем грозным полочанам
под клики поганых.
Один только Изяслав,
сын васильков,
позвенел своими острыми мечами
о шеломы литовские,
погубил славу деда своего Всеслава,
а сам упал от литовских мечей
на кровавую траву
под червлёные щиты,
исходя юной кровью…
А враг изрёк:
«Дружину твою, князь,
крылья птиц приодели,
а звери кровь слизали».
И не было там ни брата Брячислава,
ни другого — Всеволода.
Остался один,
когда изронил
жемчужную душу
из храброго тела
чрез золотое ожерелье.
Приуныли голоса,
приутихло веселье,
трубы трубили городенские…

О, стонать Русской земле,
вспоминая давние времена
и первых князей!
Того старого Владимира
нельзя было пригвоздить
к горам киевским,
а теперь одни стяги стали Рюриковы,
а другие — Давидовы.
Но в разные стороны
их полотнища реют
и копья поют!..
На Дунае Ярославны голос слышится,
кукушкой безвестною рано кукует.
«Полечу, — говорит, — кукушкой по Дунаю,
омочу шёлковый рукав в Каяле-реке,
утру князю кровавые его раны
на могучем теле».

Ярославна рано плачет
в Путивле, на забороле, приговаривая:
«О ветер-ветрило!
Зачем, господин, веешь ты супротив?
Зачем мечешь хиновские стрелки
на своих лёгких крылышках
на воинов моего лада?
Мало ли тебе было под облаками веять,
лелея корабли на синем море?»

Ярославна рано плачет
в Путивле-городе на забороле, приговаривая:
«О Днепр Славутич!
Ты пробил каменные горы
сквозь землю половецкую.
Ты лелеял на севе Святославовы корабли
до стана Кобякова.
Прилелей же, господин, моего лада ко мне,
чтобы я не слала к нему слез на море рано!»

Ярославна рано плачет
в Путивле, на забороле, приговаривая:
«Светлое и трисветлое солнце!
Для всех ты тёплое и прекрасное!
Зачем, господин, простёрло ты
горячие свои лучи
на воинов моего лада,
в поле безводном жаждой
им луки согнуло,
горем им колчаны заткнуло?»

Взыграло море в полуночи -
идут смерчи тучами.
Игорю князю Бог путь указывает
из земли Половецкой
в землю Русскую,
к отчему золотому столу…

Погасли вечерние зори.
Игорь спит,
Игорь бдит,
Игорь мыслью поля меряет
от великого Дона до малого Донца…
в полночь свистнул Овлур
за рекой -
дал князю понять:
— Пора!
Кликнула — застонала земля,
зашумела трава,
вежи половецкие задвигались!
А Игорь-князь поскакал
горностаем к тростнику
и белым гоголем на воду,
вскочил на борзого коня
и соскочил с него серым волком,
и побежал к излучине Донца,
к полетел соколом под облаками,
побивая гусей и лебедей
к завтраку,
и обеду,
и ужину.
Когда Игорь соколом полетел,
тогда Овлур волком побежал,
стряхивая собою студёную росу,
ибо надорвали они своих борзых коней.

Донец говорит:
«О князь Игорь!
немало тебе славы,
а Кончаку — досады,
а Русской земле — радостей!»
Игорь говорит:
«О донец!
много и тебе славы, -
ибо лелеял ты князя на волнах,
стлал ему зелёную траву
на своих серебряных берегах,
одевал его тёплыми туманами
под сенью зелёного дерева,
стерёг его гоголем на воде,
чайками на быстрине,
чернядями на ветрах».