Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

В это время буйно цвели акация и сирень, которые были посажены вдоль железной дороги. В ту посадку и пригласил нас фотограф. Все желающие пошли. В основном это были девушки, из парней же было лишь трое: Виктор Блинов, Анатолий Власов и я. Место было действительно красивым. Жаль, что фото чёрно-белое, но цветное тогда ещё не делали.

Потом все пошли в правление колхоза, где начался торжественный митинг, на котором упомянули и наши имена как основных пахарей и сеяльщиков. После митинга было угощение: по сто граммов крепкого напитка (разумеется, «детям до шестнадцати» не наливали) и нехитрая закуска, приготовленная в нашей печи. Чуть позже Анна Ивановна, наша верная повариха, принесла ещё целое ведро закуски. Народу собралось много, даже в нашей половине дома было тесно.

Вдруг выяснилось, что на празднике нет Тисо. Я был уверен, что он придёт. Тут ещё и девчата, зная о нашей с ним дружбе, на меня насели: «Найди и приведи!» Я пошёл к нему домой и спросил:

– Ты чего на праздник не пошёл?

– Не хочу, – угрюмо отмахнулся он.

– Тебя девчата ждут. Пойдём, а?

– Да не пойду, отстань!

– Я девчатам обещал, что приведу тебя, – продолжал я упрашивать.

– Ну и иди к ним, только без меня.

Я продолжал настаивать, становясь всё более настырным, ибо был под хмельком. Наконец, ему это надоело, он почти неуловимым движением сделал мне подсечку, и я грохнулся на пол, как подкошенный. Для меня это оказалось большой неожиданностью, но я на него не обиделся, сообразив, наконец, что он никуда идти не собирается. Наверное, у Тисо была веская причина, по которой он не мог или не хотел идти на праздник. Впрочем, мы с ним никогда на интимные темы не разговаривали; я и в этот раз не стал допытываться о мотивах его отказа.

Когда я вернулся, танцы уже шли полным ходом. Девчата больше ко мне не обращались, наверное, поняв, что Тисо не придёт. Душой вечера, без сомненья, был Анатолий Власов. Похоже, в Одессе он учился не только морскому делу, но и танцам. Он всё время танцевал с разными девушками, не отдавая никому предпочтения.

Моё же внимание привлекла другая пара танцующих. Это девушка Надя и парень, который учил нас играть в футбол. Надежда была девушкой скромной, умной, красивой, держалась всегда с достоинством. Она мне очень нравилась, если не сказать больше. Но из-за своей робости и застенчивости я никогда не признавался ей в своих чувствах.

Я смотрел на танцующих ещё и потому что впервые видел бальные танцы. А Надя с этим юношей танцевала весь вечер, и время от времени прижималась к нему, на мой взгляд, слишком близко, а то и клала голову ему на плечо. Весь вечер я страдал от ревности, но не уходил. Надя же выглядела счастливой. Я пытался представить на месте этого парня себя, но ничего не получалось. Так и сидел надутый, злой на себя – ничего-то я не умею! Если бы умел танцевать, то обязательно пригласил бы Надю на танец, как это делал Анатолий. Позже я узнал, что этот «футбольный тренер» на самом деле был родственником Нади. Но у меня романтическое восприятие этой девушки уже пропало.

Закончился праздник. В августе началась уборка урожая. Мы тракторами таскали комбайн, а он жал, молотил и веял. Анатолий отвозил зерно от комбайна на склад. Он ухитрялся на обыкновенную телегу, запряжённую парой лошадей, нагрузить тонну зерна, отвезти его, разгрузить и взвесить. Для сравнения, грузовик-полуторка возил полторы тонны. Только вот грузовиков у нас в колхозе не было. Так что Анатолий возил по грунтовым дорогам (к счастью, ровным, без подъёмов и спусков) на двух лошадиных силах почти столько же, сколько и автомобиль с двигателем мощностью в сорок «лошадок». Другие обычно грузили на телегу в два раза меньше.

Вечерами молодым не спится, их тянет где-нибудь собраться. Лучшим местом для этого было правление колхоза, которое находилось в центре деревни. Иногда и мне удавалось после дневной работы там «потусоваться». На одном из вечеров Анатолий предложил для разнообразия новое, необычное соревнование «кто выпьет больше воды». На улице было не жарко, и жаждой никто не страдал. В коридоре стоял бак с водой, а рядом с ним – гранёный стакан. Девчата участвовать в таком состязании не захотели, но решили поддерживать нас морально. Придумали приз победителю – поцелуй в щёчку. Желающих оказалось пятеро. Трое ребят моложе 16 лет, я и Анатолий. Пили по очереди. После пятого стакана один сдался, после шестого и седьмого признали своё поражение ещё двое. Остались мы вдвоём с Анатолием. А девчата нас хором поддерживали: «Пей до дна, пей до дна!» – и бурные овации после очередного удачного захода. После девятого стакана я сдался. Анатолий же выпил ещё три и стал рекордсменом, за что получил обещанную награду от девушек. Но после поцелуев вышел на улицу и, вложив палец в рот, слил часть воды. Я попробовал сделать то же самое, но у меня ничего не получилось. Так я и носил гордо в себе девять стаканов воды.

Возможно, эта процедура была «посвящением в моряки» и была принята у них в училище. Но я и в этот раз не выдержал экзамена.

Анатолий вернулся в училище в августе, на другой год он на каникулы не приехал. Возможно, у них была практика, он ведь ещё учился на корабельного врача. В общем, Анатолия мне больше встретить не удалось, но мне писали, что он закончил училище в звании лейтенанта медицинской службы.

Лето 1949 года было жарким и сухим, а осень дождливой. Уборка урожая затягивалась. Приходилось каждый погожий день и даже час использовать для жатвы. Обычно комбайн по полю тянул один трактор, на котором работал Феоктист. Его напарница давненько уволилась и отбыла в неизвестном направлении. Ночью пахали, а днём мы с Сашкой сеяли озимые. Однако из-за того, что поля сильно размокли, один трактор уже не мог тянуть комбайн, буксовал. Нас подключили возить комбайн «двойной тягой». Но в ночную смену кто-то из нас всё равно работал на вспашке.

Когда я и Тисо возили комбайн «тандемом», то легко объяснялись жестами. А с Сашей у них не ладилось. Он часто запаздывал с началом движения, а потом, стремясь натянуть трос, двигался быстрее, чем было нужно, и получался резкий рывок. Иногда наоборот, начинал движение раньше, рвал «с места в карьер». В общем, согласованности работы у них не было, и Сашка несколько раз рвал трос. Соответственно, страдали и детали трактора, особенно узел, соединяющий муфту сцепления с коробкой скоростей.

После пяти ночных смен я вышел на работу в день и обнаружил, что этот узел буквально рассыпался. Я подозвал бригадира-комбайнёра и показал, в каком состоянии узел. Он сказал, чтобы я отогнал трактор на полевой стан, там разобрал узел и неисправные детали отнёс в МТС. Там уже решат, что делать. Мне был знаком сценарий в исполнении механика Шевелева. Новых ролей он за это время не выучил, и сразу накинулся на меня с руганью, обвинениями и угрозой: «Весь ремонт за твой счёт!»