Ян Мо - Песнь молодости

Сяо-янь укоризненно покачала головой:

— Ну что ты за безобразница, везде суешься! Зачем тебе понадобилось идти к нему домой? Я этого самодовольного типа часто встречаю, но даже внимания на него не обращаю. Очень уж он себя любит.

— Он карьерист и лижет сейчас пятки Ху Ши, зато получил солидное место. В свое время Ху Ши после встречи с Сюань-туном [106] Сюань-тун — император Цинской династии, годы правления 1909–1911. хвастался, что тот называл его «господином», а он его — «величеством». Если бы Юй Юн-цзэ побывал у императора, то уж наверняка бы кричал: «Да здравствует его величество! Да здравствует император! Тысячи лет жизни императору!..» Рабская душонка! — поддержала Дао-цзин подругу и весело рассмеялась.

Ветер растрепал ее мягкие темные волосы, и она была похожа сейчас на озорного мальчишку.

— Ну хватит, а то ты опять заговоришь о классовой борьбе, — заявила Сяо-янь. — Лучше расскажи мне что-нибудь интересное, ты ведь столько ездила!

— Что интересного я могу рассказать? Да я и не умею.

Но через некоторое время Дао-цзин начала рассказывать о своем детстве. Тогда ей часто приходилось бывать в Губэйкоу, куда ее мачеха ездила собирать арендную плату. Прошло уже немало лет, но события тех времен навсегда сохранились в ее памяти. Сюй Фэн-ин и Линь Бо-тан наказывали своих неплательщиков-арендаторов плетьми, они довели до самоубийства вдову Сунь, бросившуюся в реку; в водах Байхэчуани нашел свою смерть и ее дедушка…

— Оставим это! — Дао-цзин задумалась, голос ее вдруг упал до шепота. — Я расскажу тебе лучше историю своей маленькой подруги Хэй Ни. Всю свою жизнь я буду помнить эту бедную девочку!..

Зимой крестьяне-арендаторы жили впроголодь. А Дао-цзин, ее мачеха, отец и младший брат, останавливавшиеся в доме арендатора Чжэн Дэ-фу, не знали никаких забот. У Чжэн Дэ-фу была дочь Хэй Ни — умная, живая девочка. Дао-цзин подружилась с ней и часто потихоньку от старших играла с девочкой. Однажды, когда Дао-цзин пришла к Хэй Ни, она застала подружку в слезах. Мать ее сидела на кане и тоже горько плакала. Отец стоял рядом с дочерью и тянул ее куда-то за руку.

Остановившись в дверях, Дао-цзин с изумлением смотрела на эту сцену.

Хэй Ни с плачем умоляла:

— Папа, мама, сжальтесь! Я не хочу в дом мужа… Если вы не умрете с голоду, и я не умру!

Мать Хэй Ни утирала слезы. Она тоже была не в силах расстаться со своей единственной дочкой. Помолчав, она тихо проговорила:

— Детка, если ты останешься у нас — мы все трое умрем с голоду. Ты умная девочка, ты все знаешь. Весь урожай мы отдали в уплату за землю и у нас давно уже нечего есть. Мы съели даже все листья и кору с деревьев. Если ты останешься с нами, ты… ты не выживешь…

Женщина горько разрыдалась; время от времени она украдкой поглядывала на дочку и тут же с болью отворачивалась.

— Ну, доченька, иди! Вот придет весна, зазеленеют деревья, распустятся листья, в полях появятся всходы, — у нас будет еда. Тогда мама возьмет тебя домой, а сейчас… иди с отцом!

Дома было нечего есть, и Хэй Ни еще с девятилетнего возраста каждый год отдавали в дом будущего мужа — сына мелкого торговца. Каждый раз, когда девочка приходила к родителям погостить, она ни за что не хотела возвращаться в дом мужа. Но отец с матерью жили впроголодь и каждый раз вынуждены были отсылать ее туда.

Хэй Ни горько рыдала, ее худенькие плечи, прикрытые ветхой одежонкой, судорожно вздрагивали. Нельзя было удержаться от слез при виде ее огромных глаз, полных смертельной тоски. Двенадцатилетняя девочка, рыдая, как взрослая, умоляла родителей:

— Папа, мама! Хорошие мои! Не посылайте свою дочь в этот ад! Там, если не с голоду, так от побоев пропадешь…

Чжэн Дэ-фу, сорокалетний мужчина, и тот расплакался. Женщины зарыдали еще громче. Но боязнь голода, страх за дочь, которая могла погибнуть вместе с ними, ожесточили сердце отца. Он стиснул зубы, решительно схватил Хэй Ни и, взвалив ее на плечи, как мешок, не повернув головы, не отерев слез с лица, вышел за дверь. Девочка отчаянно билась в руках отца, плакала. Дао-цзин взбежала на пригорок и долго смотрела вслед удаляющемуся Чжэн Дэ-фу, уносившему ее подругу, пока они не скрылись среди пустынных холмов. Дао-цзин не могла даже плакать.

Вскоре, не выдержав тиранства свекрови, Хэй Ни умерла. Ей было всего тринадцать лет. Мать, страшно тосковавшая по дочери, ненадолго пережила ее. Оставшись один, Чжэн Дэ-фу решил пойти в солдаты. Так распалась эта семья…

Начав рассказ, Дао-цзин говорила тихо, всматриваясь в серебристую гладь реки, но постепенно волнение все сильнее и сильнее охватывало ее, голос становился громче, глаза пристально смотрели на Сяо-янь. Сяо-янь сначала слушала спокойно; непринужденно опершись на невысокий кирпичный парапет, она стояла со своим обычным строгим видом. Однако в конце рассказа неожиданно отвернулась и стала вытирать глаза платком.

— Я впервые слышу такую трагическую историю.

Сяо-янь подняла голову, глаза ее были красными от слез.

Острая боль пронзила сердце Дао-цзин; она вспомнила о своей матери, чья судьба была еще более трагична.

— Еще страшнее история моей настоящей матери, но я никому не рассказывала ее…

И Дао-цзин рассказала историю жизни своей матери.

— Сяо-янь, хоть я и выросла в помещичьей семье, но, когда я узнала, каких мук натерпелись мы с мамой от этих помещиков, когда я поняла, в чем причины этой зверской тирании, я возненавидела своих «родителей»! Когда я вижу этих людей, я вспоминаю Хэй Ни, свою маму… — закончила Дао-цзин свой рассказ. Она часто дышала, рука ее еще крепче сжимала руку Сяо-янь, голос дрожал. — Сяо-янь, раскрой глаза, посмотри, как жесток мир, какой кризис переживает теперь наша родина. Разве ты можешь равнодушно смотреть на все это, жить по-прежнему спокойно?

Сяо-янь медленно подняла голову и пристально посмотрела в лицо Дао-цзин. При бледном, слабом свете луны она видела лишь ее большие черные глаза, излучавшие яркий свет.

— Ты права. Только сегодня я поняла, что существует еще другой, совсем другой мир, — тихо и медленно проговорила Сяо-янь. В ее голосе звучали раскаяние, боль и тоска. — Посоветуй мне, что читать. Что нужно прочесть в первую очередь? Смешно! Ты оставила у меня столько книг, а я ни в одну из них даже не заглянула.

Дао-цзин часто пыталась убедить Сяо-янь силой революционных идей, пыталась помочь ей стать более сознательной, но консервативную, уверенную в своей правоте Ван Сяо-янь трудно было переубедить. И вдруг неожиданный случайно зашедший разговор о Хэй Ни, о бедной матери Дао-цзин вызвал в ней перелом.

— Сначала прочти «Как изучать новейшую социологию». Это была и моя первая книга. Она лежит у тебя. Потом можешь прочесть «Куда идет Китай?» Цюй Цю-бо [107] Цюй Цю-бо (Цюй Шуан, 1899–1935) — видный деятель Коммунистической партии Китая, писатель, один из основоположников марксистской литературной критики в Китае, переводчик на китайский язык многих трудов классиков марксизма-ленинизма и произведений русской и советской литературы. , «Государство и революция», «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» Ленина, потом еще «Очерки по политэкономии»… Книг много, вот увидишь, чем больше ты будешь читать, тем будет интереснее, — просто и весело сказала Дао-цзин.