Владимир Меженков - Проклятие Ирода Великого

Когда же мы двинемся на них, то сумеем умерить их пыл, причем наше мужество возрастет по мере того, как они в битве будут падать духом. Ведь мы вовсе не понесли уже столь крупного урона, да и постигшее нас бедствие вовсе не является, как готовы думать некоторые, знаком гнева Предвечного на нас. Вся эта неудача – дело простого случая. Если же все это случилось по желанию Господа Бога, то ясно, что теперь прекратилось по Его желанию, ибо Он удовлетворяется происшедшим. Если бы Он и дальше думал наказывать нас, то не изменил бы теперь Своего решения. А что сам Господь желает этой войны и считает ее справедливой, это видно из следующего: в то самое время, когда многие в стране погибли от землетрясения, все солдаты остались невредимыми и все вы спаслись. Тем самым Предвечный показал вам, что если бы вы двинулись в поход всем народом, с детьми и женами, никто из вас не потерпел бы никакого урона. Имея все это в виду, особенно же памятуя, что в Господе Боге вы имеете всегдашнего заступника, вы теперь смело и спокойно можете выступить против тех, кто нечестив к друзьям, кто вероломен в битвах, кто насильствен по отношению к послам и кто всегда был побеждаем нашей доблестью».

Это была последняя запись, собственноручно сделанная Иродом в своем дневнике [220].

Речь Ирода возымела на солдат должное действие. Паника прекратилась. Войско, состоящее на этот раз из одних евреев, выступило в поход, и уже на третий день, форсировав Иордан, вступило на территорию Аравии. Не встречая на своем пути особого сопротивления, войско стремительно продвигалось на восток, к Филадельфии [221]. Великан Костобар, отличившийся при штурме Иерусалима и назначенный Иродом командиром первого легиона, оторвался далеко вперед от основных сил евреев и первым встретил арабов, которыми командовал любимец Малха Элфем. Элфем закрепился в крепости, сооруженной как форпост в двадцати верстах от Филадельфии. Костобар с ходу атаковал крепость и выбил Элфема из нее. Оказавшись в открытом поле, арабы построились в боевой порядок и приготовились отразить натиск Костобара. Завязалось сражение. Обе стороны понесли значительные потери, но в конце концов перевес оказался на стороне Костобара.

В это время подоспели основные силы евреев, которыми командовал Ирод. Войско Элфема отступило и скрылось за стенами Филадельфии. Ирод приказал возвести вокруг города валы и начал методично обстреливать арабов камнями и горящим асфальтом. Город охватил пожар. На помощь Элфему уже спешил с основными силами Малх. При виде царя Элфем, чтобы не погибнуть в огне, покинул город, рассчитывая взять войско Ирода в клещи. Перевес в силах с прибытием Малха оказался на стороне арабов. Перевес, но не военная удача. Смешавшись с евреями, арабы перестали ориентироваться, где свои, а где чужие. Началась ожесточенная рубка, в которой евреи одолели арабов. Не выдержав рукопашной, арабы кинулись в догорающий город. Евреи продолжали находиться среди них, вынуждая численно превосходящих их арабов топтать и убивать друг друга. Лишь у самых городских ворот Ирод приказал своему войску прекратить преследование противника. Потери евреев в том сражении составили не свыше пятисот человек, потери арабов – более пяти тысяч. Теперь дело осталось за малым: набраться терпения и дождаться, когда арабы, оказавшись в выгоревшем городе, запросят пощады.

Расчет Ирода оправдался: уже через неделю Малх, лишенный продовольствия и воды, направил к нему парламентеров с поручением принять все условия мира, какие сочтет нужным выставить Ирод, а также готовности заплатить любые деньги за воду, которую они намерены у него купить. Ирод отказался принять послов и отослал их назад, передав через Костобара, что условия, на которых возможно заключение мира между Иудеей и Аравией, должны представить сами арабы, а что касается воды, то он никогда ею не торговал и впредь торговать не намерен, так что они обратились не по адресу.

Уже на следующий день из города вышли сто безоружных арабов и добровольно сдались в плен. Ирод разгадал уловку Малха: тому хотелось узнать, как царь Иудеи обойдется с пленными, казнит ли их, как казнил Малх послов Ирода, или свяжет их и обратит в рабов. Ирод не сделал ни того, ни другого: он приказал накормить и напоить пленных и отпустил их по своим домам. Этот поступок Ирода, показавший арабам всю ничтожность своего царя, привел Малха в бешенство. Он насильно вытолкал свое войско из города с приказом или покончить с Иродом и его войском, или пасть в бою. Арабы с отчаянием приговоренных к смерти ринулись на евреев. Евреи встретили их во всеоружии, умертвив еще до семи тысяч человек, а остальных оттеснили в город, приказав им запереть за собой ворота.

Осажденные окончательно пали духом. К Ироду вышел сам Малх со своей свитой и признал свое полное поражение.

Ирод сурово принял своего родственника и, не позволив ему сесть, спросил:

– Тебе передали твои послы, что ты должен сам предложить мне условия, на которых возможно заключение мира между нами?

– Передали, – не смея поднять глаза на Ирода, ответил Малх.

– Назови их.

– Ты получишь пятьсот талантов… – начал было Малх, но Ирод не дал ему договорить:

– Я пришел сюда не затем, чтобы торговаться с тобой. Назови условия, на которых ты намеревался покорить мою страну. Тебе наверняка эти условия известны лучше, чем мне, поскольку переговоры с Клеопатрой вел ты, а не я.

Малх, прежде чем ответить, тяжело вздохнул, снял с головы венец и, опустившись на колени, протянул его Ироду:

– Отныне правителем Аравии становишься ты, царь Иудеи.

Следом за Иродом опустилась на колени вся его свита, провозгласив:

– Приветствуем тебя, царь Иудеи и Аравии!

Ирод удовлетворился такими условиями мира, предложенного ему самими арабами, и приказал своему войску возвратиться на родину. Поверженные арабы одарили евреев щедрыми подарками и деньгами, а Ироду подарили табун чистокровных арабских скакунов белой масти [222], покрытых белой же попоной из тончайшей шерсти.

Возвращение Ирода из победоносного аравийского похода в Иерусалим нельзя было назвать триумфальным, несмотря на то, что назначенный им первосвященником Ананил устроил торжественное богослужение в храме с обильным жертвоприношением и угощением народа. Евреи опасались, что Малх лишь на словах признал Ирода правителем Аравии и при первом же удобном случае снова нападет на Иудею; арабы, в свою очередь, еще больше возненавидели евреев за причиненное им унижение и гибель своего войска и стали распространять о них слухи один другого нелепей. Чем нелепее эти слухи ни становились, тем более они походили на правду. Последующие события показали, что взаимное недоверие и вражда двух родственных народов не были лишены оснований и стали даже обосновываться исторически [223].