Виталий Елисеев - 25 дней и ночей в осаждённом танке

– Понятно, – ответил Будаев.

– Когда приказано выходить?

– Приказано сейчас, – ответил Будаев.

– Днем лучше туда не соваться. Плотина за передовой противника.

– А ты лучше посмотри. Видишь, зампотех нарисовал нашу передовую за плотиной, – проговорил Будаев. – Нам он сказал, что фрицев поперли с их позиций и танк на нашей территории метрах в ста от их передовой.

– Все равно, через долину идите осторожно. Она вся простреливается насквозь противником. Чуть заметят, сразу начинают стрелять. По одиночкам бьют из минометов, пулеметов. Ничего не жалеют для нашего брата.

– Вы танкисты, вам всё быстрее, а здесь надо идти не торопясь, короткими перебежками, – предупредил кто-то из разведчиков.

– С нами два автоматчика пойдут, – ответил Будаев.

– Это дельно. Они знают, как следует идти, – с одобрением отозвался тот же разведчик. – Задание не из легких. Ни пуха вам, ребята, ни пера!

Будаев и Ерошкин в один голос ответили, что подобает в таких случаях.

От разведчиков пошли на склад. Получив на два дня сухой поек, пошли к автоматчикам.

К полудню, совсем некстати, погода заметно улучшилась. Дождь, до того ливший несколько дней подряд, поредел, превратившись в мелкий и частый. Небо, по-прежнему оставаясь в темных тучах, местами кое-где заметно просветлело. С автоматчиками спустились в долину.

Полчаса тому назад здесь шел жаркий бой, а сейчас вокруг было предательски тихо. О нем лишь напоминали заполненные водой глубокие колеи, оставленные гусеницами танков.

Противник молчал как паршивый пес, зализывая раны. Видимо здорово получил. Не было слышно стрельбы и с нашей позиции. Только изредка то с одной, то с другой стороны громко стреляли орудия. С воем над их головами проносились снаряды и разрывались далеко от них. Переходить через долину группой – жди мину со стороны противника. Чтобы не рисковать, рассредоточились.

Впереди автоматчики. Шли уверенно. Постоянный риск притупил у них чувство страха. На войне никто не может сказать, придет ли он обратно, но об этом не думалось. Ненависть к врагу, желание отомстить кровью врагов за поруганную честь Родины – вот тот неиссякаемый родник мужества, который двигал бойцов вперед. Автоматчики безошибочно вышли к плотине.

После того, как перешли через неё, дорогу им преградило вмятое глубоко в землю противотанковое орудие.

– Чисто сработали, – с нескрываемым восхищением проговорил автоматчик, задержавшись возле него. Вмятое в землю, с покореженным стволом, торчащим из земли, оно, как бы просило прощение за творимые злодеяния фашистов.

За орудием из колеи торчала рука. Все, что осталось от артиллериста. Остальное было вмято в землю гусеницей. В другой колее смятый сапог и еще что-то. Хоть артиллеристы противника, но видеть это, все равно тяжело.

– Наша передовая впереди метрах в ста отсюда, – предупредил автоматчик, указав рукой на передний край. – Будьте осторожны. Без надобности не выходите из танка.

Рис. 5. Т-34—85 увяз в болоте.

После того как автоматчики ушли, они торопились возвратиться, Будаев и Ерошкин подошли к танку и обошли вокруг.

Он застрял недалеко за орудием. На поверхности оставались только верхняя часть корпуса и башня. Гусеницы, колеса, все это было скрыто болотной жижей.

– Не выйдет своим ходом! – засомневался Ерошкин.

Будаев промолчал. Он, как и Ерошкин, не верил, что можно самостоятельно выбраться из этого болота. Но было не до рассуждений. Пока затишье, надо торопиться.

Крышка люка на башне была опущена и не заперта изнутри. Будаев, стоя на корпусе, приподнял её, прислушался. Ерошкин страховал. Тишина. Опустив ноги в проем люка, спрыгнул вниз. И тут его словно кто-то острым ножом ударил в самое сердце! Так сильно резануло! Ноги уперлись во что-то мягкое. Тела были еще теплыми. Осторожно, через люк механика-водителя вынесли их. Из кармана гимнастерок достали документы. В кармане Краснопеева Будаев нашел два письма. Он взял их, чтобы ответить. Но последующие события завязались в такой тугой узел, что не только ответить, просто прочитать их не оказалось времени.

Танкистов положили недалеко от танка в воронку.

– Прощайте боевые товарищи, прощай сынок, – еле шевеля губами, тихо проговорил Будаев и соленая, скупая солдатская слеза навернулась на глаза.

Как смогли, малость забросали землей, молча постояли и так же молча возвратились в танк.

Пробыли в нем недолго. Поняв, что без грамотного офицера им не разобраться, вернулись в часть и обо всем доложили зампотеху.

Выслушав, Антонов отослал их обратно, пообещав прислать командира. После этого доложил комполка.

К танку Будаев и Ерошкин возвращались знакомым путем. Шли поодиночке, стараясь не попадать в поле зрения противника, используя рельеф местности. Вокруг затишье. Будаев поймал себя на мысли, когда так предательски тихо, жди чего угодно!

Заняв танк, приступили к ремонту.

Во второй половине дня противник предпринял наступление. После ожесточенного боя, наша пехота получила приказ отойти на прежние позиции. Будаев и Ерошкин слышали стрельбу, но не придали ей значения. На передовой всегда стреляют. Хорошо, что Кузьма по надобности полез из машины через башенный люк.

– Немцы! Драпаем! – не своим голосом закричал он.

Вслед за ним Будаев кубарем скатился вниз, успев запереть на ключ башенный люк. Противник заметил их. Пули застучали по броне. Нашей пехоты не было видно. Они оказались между нашими и противником. Перебежав через плотину, а дальше, где ползком, где короткими перебежками, пустились за своими.

Когда добежали до переднего края, пехотинцы не могли понять, как танкисты не заметили, что рядом с ними шел бой и наша пехота отступила в глубь обороны.

Танк оказался на территории противника.

Штраубе воспользовался тем, что танк на отбитой территории. Офицер в сопровождении солдат был направлен им осмотреть и доложить, что с танком.

Подойдя к нему и увидев, как он глубоко увяз в болоте, офицер покачал головой. Въедливый по натуре. Служака. Больше всего его интересовала пушка. Замерил диаметр нарезной части, длину ствола. Попытался открыть башенный люк и залезть внутрь. Прикладом стучал по башне, определяя по звуку толщину брони. И все скрупулезно записывал.

Когда с нашей стороны ударили орудия и долина огласилась гулом танковых моторов, разрывами снарядов, пехота противника отступила. Бежали мимо танка. Попрыгав с него, вместе с ними побежали офицер и солдаты.

Штраубе было доложено, что танк без экипажа. Это существенно облегчало задачу.