Виктор Поротников - Спартанский лев

Для постояльцев между стеной и парком был выстроен из камня длинный одноэтажный дом со множеством небольших помещений. Рядом находилась баня с бассейном и конюшня для вьючных животных. К дому для гостей вела дорожка, мощённая плитами, по краям которой стояли мраморные статуи обнажённых нимф.

Помимо торговли Коринф славился храмом Афродиты и принадлежавшими этому храму диктерионами [190] Диктерион — публичный дом. , куда отбирали самых красивых рабынь: эллинок и азиаток. Культ Афродиты, подательницы наслаждений, был развит в Коринфе как нигде в Греции, поэтому женская нагота повсюду здесь бросалась в глаза в виде статуй обнажённых нимф, харит [191] Хариты — греческие богини красоты и женской прелести, считались дочерьми Зевса и Евриномы, дочери Океана. и богинь.

Леонид был удивлён и обрадован, увидев перед собой Симонида в запылённой дорожной одежде.

— Друг мой! Откуда ты? А мне сказали, что ты уехал в Олимпию.

— Я уже приехал обратно, — улыбнулся поэт. — Если бы ты знал, царь, какое это счастье — посреди стольких тревог и пугающих слухов увидеть красные плащи и щиты спартанского войска, выступившего на защиту Эллады. Честь тебе за это и хвала, царь Леонид!

Симонид говорил так, поскольку видел спартанскую стражу, стоявшую у ворот Сизифейона. Начальник стражи провёл Симонида к Леониду.

В комнате кроме царя находились трое гиппагретов. Это были: Сперхий, Пантей и Евксинефт.

Симонид был хорошо знаком с каждым после своей поездки в Лакедемон. Поэтому он воздал хвалу и им, заметив, что сегодня ночью будет спать спокойно: его сон станет охранять войско лакедемонян.

— Вынужден тебя огорчить, друг мой, — сказал на это Леонид, садясь на скамью напротив Симонида. — Спартанское войско не выступило в поход. Со мной лишь мои телохранители, а их всего триста человек.

Улыбка погасла на лице Симонида. Он перевёл взгляд на Сперхия. Тот покивал, подтверждая сказанное.

— А войско, что стоит на побережье? — спросил поэт.

— Это союзники, присоединившиеся к нам по пути сюда, — ответил Леонид. — Их тоже немного, две тысячи воинов. Добровольцы из Тегей, Мантинеи, Микен, Орхомена, Флиунта и других городов.

— Это те, кто не побоялся нарушить священное перемирие, — вставил Пантей.

— Но это же безумие — идти со столь малым войском против Ксеркса! — воскликнул Симонид.

— Не беспокойся, друг мой, — улыбнулся Леонид. — Скоро наше войско увеличится. Коринфяне обещали выставить отряд гоплитов. А впереди Беотия и Фокида, там тоже найдутся добровольцы.

На этом беседа закончилась, поскольку царю и его военачальникам нужно было идти на встречу с коринфскими властями.

— Вечером мы снова увидимся, — прощаясь, промолвил Леонид. — А сейчас мой слуга проводит тебя к Мегистию, чтобы ты не скучал.

— Как, и Мегистий тоже здесь? — изумился Симонид.

— Мегистий не мог оставить меня без своей опеки в столь важном деле, — рассмеялся Леонид.

— Мегистий для нас как огонь Прометея [192] Прометей — в греческой мифологии сын титана Иапета и Климены, сотворил человека из глины, обманув Зевса при жертвоприношении. Зевс разгадал обман и лишил людей огня. Но Прометей похитил огонь и принёс людям. В наказание Зевс велел приковать Прометея к скале в Колхиде. для первых людей! — добавил Сперхий.

Комната Мегистия была расположена дальше по коридору, проходившему через весь дом. Единственное окно выходило в тенистый парк. Обстановка комнаты, рассчитанной на шесть человек, была довольно богата, хотя и без особых излишеств. Ножки стола и стульев, а также кроватей были украшены тонкой резьбой в виде виноградных листьев. На полу лежал большой египетский ковёр с вытканным изображением Осириса [193] Осирис — египетский бог мёртвых и плодородия. Изображался в виде человека с мумифицированным телом и знаками царской власти. и Исиды [194] Исида — египетская богиня материнства, изображалась в человеческом обличье. Была сестрой и супругой Осириса. . В углу стоял большой сосуд для омовений. Рядом сундук для различных вещей. Такие сундуки заменяли шкафы. Судя по резным украшениям и разноцветному орнаменту, сундук тоже был изготовлен в Египте. Стены комнаты были расписаны листьями аканфа и порхающими голубями.

Мегистий долго тискал Симонида в объятиях, не скрывая бурной радости от встречи со старым другом.

Перед тем как подкрепиться обедом, Симонид отправился в купальню, чтобы смыть пот и грязь. Он вскоре предстал перед Мегистием, облачённый в тёмно-синий гиматий из дорогой ткани, тщательно причёсанный и умащённый благовониями.

К тому времени слуги принесли всевозможные яства и вино, по эллинскому обычаю на три четверти разбавленное водой.

— За встречу! — промолвил Мегистий, поднимая серебряную чашу. — За то, что боги лелеют нашу дружбу, не позволяя нам расставаться на долгий срок.

Симонид охотно выпил. Затем, угощаясь зажаренной в оливковом масле рыбой, кеосец поведал о своей размолвке с элланодиками, о встрече в Олимпии с царём Леотихидом и о беспечности собравшихся на состязания зрителей со всех концов эллинского мира.

— Ведь ещё до начала Олимпийских игр на съезде в Коринфе было решено выставить объединённое эллинское войско и флот, чтобы остановить варваров в Северной Греции. Я сам видел, как это войско грузилось на корабли в Пирее. Потом началось непонятное. Пробыв в Фессалии всего несколько дней, войско вернулось обратно в Пирей. Отряды разошлись по домам, как будто всякая опасность уже миновала. Затем на очередном съезде в Коринфе фокейцы и афиняне завели речь о том, что с потерей Фессалии имеет смысл перекрыть персам дорогу в фермопильском проходе, чтобы варвары не проникли в Срединную Элладу. Коринфяне и спартанцы согласились с этим. Но возникает вопрос, почему объединённое эллинское войско не заняло Фермопилы сразу по возвращении из Фессалии?

— Видишь ли, друг мой, — со вздохом произнёс Мегистий, — к возвращению нашего объединённого войска из Фессалии были получены оракулы для тех государств, которые вопрошали Аполлона о своей грядущей судьбе. И оракулы эти все без исключения предвещают гибель всем государствам, вздумавшим воевать с персами. Критянам и левкадянам оракул Аполлона просто-напросто запретил враждовать с варварами. Пифия также предостерегла от необдуманных действий озольских локров и фиванцев...

— Знаю, знаю! — проворчал Симонид. — Афиняне тоже получили убийственный оракул, однако они не отказались от борьбы. И спартанцы не отказались.

— Просто у афинян есть Фемистокл, который способен и дурное предзнаменование обратить в хорошее. Спартанцам же склонять голову перед любым врагом запрещает закон и слава предков. Однако и спартанцы не осмелились послать войско в Фермопилы накануне праздника в честь Аполлона Карнейского. Спартанские эфоры лишь сделали вид, что выполняют решение, принятое синедрионом, послав всего триста человек. Хорошо хоть к Леониду присоединились добровольцы из союзных городов, иначе вся эта затея походила бы на полнейшее безумие.