Вадим Полуян - Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)

С гиканьем, свистом пролетела ватага всадников, смяв выскочивших из ворот княжьих кметей, и исчезла. Род, сидя на коне, представил пустую улицу, свисающее с ветлы тонкое вервие, искажённые злобой лица Чудина и князя. Вот уж устроят доиск! А берендеев за горло взять - руки коротки! Эти шальные гости очертя голову носятся, где не след. Куда исчез беглец с пустой улицы? Разве у зубоскалов доищешься? Тщетно будут рыскать в поисках Третьяка Косолапа приставы. Со вчерашнего дня его нет на посольном дворе. Не миновал он и городских ворот. Правда, сквозь Новгород-северские ворота проезжали горластые берендеи размять коней в холодной ночной степи. Неусыпные бесы эти черные клобуки!

Так, радуясь удачному бегству, рисовал себе мысленно живую истинную картину ведалец, пока не оказался далеко за первой переспой. Здесь обнялись с Чекманом.

- Чуешь, на ком сидишь, дорогой? - потрепал берендейский княжич по холке коня, что унёс Рода от беды, - Наш с Итларем тебе подарок! Храни его, говоря по-вашему, как зеницу ока.

Только тут узнал всадник знакомый терпкий дух в своих ноздрях: дикая степь… потный хурултай… свежесть водяной лилии…

Род приник к конской шее, обхватил её руками и услышал сдержанное ржание кобылицы.

- Катаноша! Я узнаю её! - крепко сжал он руку Чекмана, - Как вам удалось?..

- Ха! - ткнул его княжич кулаком в бок. - Сантуз, должно быть, ворот рвал на рубахе. Текуса выдрала со зла не одну косичку. Но ты заслужил, джигит! А пока - до скорой встречи. Ай-ё!

Чекман ласково опустил понукальце [276] [276] ПОНУКАЛЬЦЕ - легкий хлыст. на круп кобылы.

«До скорой встречи», - с надеждой подумал Род, сберегая в сжатой ладони тепло дружеской руки. Резкое столкновение с огромным пространством родило свист в ушах. Тело, как в бездонном нырянии, рассекало чёрный воздух степи. Род долго ощущал в руке тепло друга. «До скорой встречи»… Ох, лучше бы пропустить эту встречу скорую!

Обустроив приют для четвероногой подруги в конюшне Олуферя-лабазника, заложив вволю овса и сена, Род намеревался немедля отправиться с донесением к Святославу Ольговичу. Да ночь, судя по звёздам, была уже так глубока, что подумалось: лучше дождаться утра.

Ещё давали себя знать три бессонных ночи в степи, где и в час отдыха он глаз не смыкал, помятуя о Несмеяне Лученце. Войдя в скованную сном Олуферью хоромину, он нащупал своё место на голбце, рухнул, не раздеваясь, и заснул без снов как убитый…

- Даже не позобал [277] [277] ЗОБАТЬ - есть. , даже словом со мной не обмолвился, - жаловался утром хозяин, родич Орлая, своим постояльцам-долгощельцам, - даже не разоблачился, лишь корзно сбросил. Эх, дела! Выпил только жбан взвару и - в гости к Сновиду…

Долгощельцы уплетали свиной сычуг, набитый гречневой кашей. Род, умывшись ледяной водой и опрянувшись, пристроился к ним. Уныло выглядели молодые мужики-долгощельцы, городские бездельники поневоле.

- Где Нечай Вашковец? - За всех осведомился Корза Рябой.

Род кратко рассказал все, что мог.

- Выходит, мы теперь с Нечаем лишь на поле брани сойдёмся? - развёл руками Кузёмка Ортемов.

- Ох, грехи наши, Господи! - вздохнул Олуферь и с последней надеждой устремил взгляд на Рода. - Что же нас ожидает? Как мыслишь?

- Осада, - поднялся Род из-за стола. - Кровь и брань, а кому и смерть. Будем наготове.

- Да за что же это нам, простым людям? - вскипел лабазник. - Доколь князья, в сёдлах сидючи, народными кулаками будут меж собой драться?

- Прадеды ещё вопрошали, - хмуро вставил Орлай. - Правнуки будут вопрошать…

- Ты-то чего моложный такой? - удивился Род, уходя, - Не молодцуешь, не сквернословишь, опустил голову…

- Апрось свою плохо видел во сне, - совсем понурился Орлай, - Будто медведь её задрал…

- Все мы по дому вот как истосковались! - провёл ребром ладони по горлу Корза Рябой.

Род чуть-чуть постоял, да так и ушёл, не сыскав слов в утешение.

Князь принял его в большом покое, где обычно соборовал [278] [278] СОБОРОВАТЬ - совещаться (собор), а также совершать обряд елеопомазания над тяжелобольным. со старшей дружиной. Не присев заговорили о черниговских кознях. Святослав Ольгович все выслушал с видимым спокойствием, лишь при рассказе о стойкости истязуемого Коснятки и его гибели на скуластую щеку князя выкатилась слеза.

- Азарий Чудин поплатится головой!

- Ой ли! - усомнился Род. - Пока до его головы дойдёт, ты, государь, недосчитаешься ещё нескольких своих.

- У меня всего одна своя! - вздрогнул князь.

- Ах, не то молвил, - смутился юноша. - Покуда померкнет жизнь в грешной голове Азария, он других твоих сподвижников обезглавит. Среди них - воевода Внезд.

Раздосадовало Ольговича такое пророчество.

- Дурное зришь, ведалец! - рыпнул [279] [279] РЫПАТЬ - ворчать, гневаться. он.

- Не гневись на мои слова, - вздохнул Род. - Впредь попридержу язык. О ином сегодня забочусь. Посольник черниговский нейдёт из дум. Как мог прознать Кутуз мои тайные слова от имени Коснятки? Нас было трое - ты, воевода и я.

Князь пухлыми руками хлопнул себя по жирным ляжкам и натужно расхохотался.

- Яснее ясного! Внезд предал! Ведь не я же? Враг возьми всех моих врагов!

Юноша с ужасом смотрел в это хохочущее узкоглазое скуластое лицо. Таким ему ещё не приходилось видеть князя Северского. За нарочитым хохотом таился неуёмней гнев. Вот кутырь вскочил и неуклюже, тяжело забегал по палате, воздымая руки с растопыренными пальцами.

- Внезд!.. Не может быть!.. Не верю! Сам себе не верю!

Понял Род, насколько дорог князю друг-предатель. Как родной!

- Доиск!.. Досочиться до корней измены! - пырскал [280] [280] ПЫРСКАТЬ - брызгать слюной. Святослав Ольгович, - Пытка отопрёт замки и тут, и тут! - ткнул он перстом в лоб, затем в левую грудь.

Дрогнул Род при слове «пытка»:

- Не надо, государь. Без застенка вызнаю у воеводы истину, - Ольгович хмыкнул. Юный ведалец поторопился досказать: - Хоть и не ручаюсь за успех…

Вспомнил, как сопровождал названого отца в Олешье, где завёлся конокрад из местных. Подозренья были, доказательств не было. Букал на глазах юноши и мужиков-олешцев силой воли вынудил виновного признаться и представить доказательства.

На позов князя кликнули в палату воеводу Внезда.

- Ах, Славята Изечевич! Верный мой пестун Славята! - вспоминал тем временем Ольгович того боярина в Чернигове, что принял Рода в темноте, не оказав лица и не назвавшись. Юноша дословно изложил их разговор, - Не вспомню, - князь наморщил лоб, - что за несогласица случилась у Славяты с моим родителем. Из-за чего боярин перешёл к Давыду от Олега. Однако ох как он любил меня и брата! Значит, любит до сих пор. Такую преданность не сыщешь днём с огнём.

Явился Внезд. По княжьему велению Род повторил свою черниговскую одиссею. Бритый череп воеводы лишь чуть-чуть поник. Мясистое лицо было непроницаемо.