Гиви Карбелашвили - Пламенем испепеленные сердца

Да и в Картли было не так спокойно, как казалось кое-кому. Еще больше осатаневший от старости Ростом объявил наследником своим Вахтанга Мухран-батони, ибо он, мухранский Багратиони, ненавидел Теймураза, Ростома же почитал чуть ли не за родного отца.

Шло время, Вахтанг, на которого работало время, все ближе подбирался к картлийскому трону, картлийские же тавады и азнауры не находили себе места — каждый из них спал и видел на троне самого себя или своего отпрыска. Вахтанга же признавать царем никто не желал. Больше других возмущался арагвский Эристави — Заал.

В тысяча шестьсот пятьдесят восьмом году, когда достигший чуть ли не ста лет Ростом наконец преставился, Заал попытался поднять в Картли мятеж, однако Мариам Дадиани опередила его и за поминальной трапезой во всеуслышание объявила шахскую волю. Готовые к смуте князья, просчитавшись, притихли, да и сам Заал, который был среди них самым сильным и смелым, на этот раз мешкать не стал — выпил за память усопшего и возглавил здравицу в честь нового царя.

Вахтанг тут же отправился в Исфаган к шаху на поклон, принял там магометанство и обратно пожаловал в Картли под новым именем Шахнаваза.

Именно тогда и восстали горские грузины, ободренные смертью Ростома и холодным приемом при шахском дворе, оказанным Вахтангу. На их стороне не замедлили выступить и ингилойцы. Они, объединившись под началом Заала и Эристави, вместе ринулись в Кахети, заселенную шахскими переселенцами.

Тушины, пшавы, хевсуры, мтиулы, мохевцы объединились с кахетинцами и беспощадно расправились с с врагом. В Бахтриони, Алаверди и других крепостях истребили кизилбашей, очистили от непрошеных новоселов оба берега Алазани.

В Кахети возвысился Заал Эристави. Проиграв борьбу в Картли, он пожелал властвовать в Кахети, а затем и Картли присоединить, для виду же он усердно приглашал Теймураза занять законный кахетинский престол.

Перепуганный шахиншах велел обезглавить Селим-хана, свалив все злодеяния на него, и вместо него послал с новым войском Муртаз-Али-хана, повелев при этом соблюдать в Кахети осторожность, кроме меча и сабли пользоваться золотом, серебром и халатами для подкупа и усмирения кахетинских вельмож, как можно быстрее внести разлад между кахетинцами и горцами. По его повелению, Муртаз-Али-хану в первую очередь следовало устранить Заала как главного смутьяна, который настраивал картлийских князей против Вахтанга, а в кахети лицемерно приглашал Теймураза.

Старик Теймураз скорбел над могилами Хорешан и маленького Луарсаба, жил одной лишь надеждой на Ираклия.

Ираклий находился в Астрахани и писал оттуда русскому царю:

«Приехали, государь, из Грузинские и Тушинские земли люди и бьют челом мне, подданному твоему, чтоб я ехал к ним в Грузинскую и Тушинскую землю, и что, государь, в Грузинскую землю приходили войною кизилбашские люди и тех кизилбашских людей всех побили грузинские и тушинские люди, и ныне собрався на одно место и дожидаются меня, подданного твоего, и присылают часто гонца с листами к нам, подданным твоим, а мы, подданные твои, без твоего, великого государя, указу ехать из Астрахани не смею. Милости у тебя, великого государя, прошу-молю и челом бью, чтоб меня, подданного твоего, повелел из Астрахани отпустить в Тушинскую землю и провожатых дал до Шибути».

В Картли и Кахети было неспокойно.

Теймураз угасал.

Ираклий стоял в Астрахани — просил у русского царя войска и разрешения действовать.

Имеретинский царь Александр внезапно слег в постель, по слухам, его отравили кизилбаши.

Александр скончался, в Имеретинском царстве началась смута.

После смерти Александра Теймураз покинул Кутаисский дворец и постригся в монахи, удалившись в Зваретский монастырь. Единственной надеждой его оставался Ираклий, о нем молил бога, мыслями о нем только и существовал.

Вдохновленный смертью Александра Вахтанг-Шахнаваз послал в Арагвское ущелье много золота и оружия для племянников Заала и велел передать, что это лишь малая часть вознаграждения, остальное же, в десятикратном размере, он обещал пожаловать в обмен на голову Заала. Нетрудно было соблазнить привыкших к крови арагвских Эристави…

Племянники убили Заала.

Старшего из убийц, Отара, Шахнаваз объявил законным правителем и владыкой арагвских Эристави.

Потрясенные судьбой вожака, ксанские Эристави Шалва и его брат Элизбар, Бидзина Чолокашвили — брат Георгия Чолокашвили, находившегося при царевиче Ираклии, явились к Шахнавазу с повинной. Вахтанг, доказывая свою преданность шаху, всех троих отправил к Муртаз-Али-хану, якобы для помилования, на самом же деле…

И еще три отважных сына Грузни лишились голов.

Неугомонность горцев-грузин озлобили Шахнаваза. Он переправился через Лихский перевал и вторгся в Имерети, заставив бежать в Сванети воцарившегося в Кутаисском дворце Вамеха Дадиани. В Одиши правителем-мтаваром возвысил Шамадавла. Абхазского мтавара, который смиренно явился на поклон к прибывшему в Одиши, он выпроводил со всеми почестями, а Кутаисский дворец Шахнаваз вручил своему сыну Арчилу.

Шахнаваз велел найти Теймураза, приставил к нему кизилбашей и вместе с Дареджан отправил в Тбилиси как заложников.

Ираклию сообщили о пленении деда. Он не стал ждать ответа государя, направился в Тушети и постоянными набегами донимал как Муртаз-Али-хаиа, так и Шахнаваза, хотя с гор в долину спускаться не решался — с надеждой ждал войска от государя. Он немедля отправил в Стамбул однорукого Гио и сообщил султану, что шахский ставленник, нарушив соглашение, перешел через Лихский хребет и прибирает к своим рукам вассальные земли султана.

Султан не мешкая строго предупредил шаха: либо освободи Имерети, либо жди от меня войны.

Дрогнул шах и велел Шахнавазу убрать Арчила из Имерети — хотя бы на некоторое время, чтобы успокоить султана.

Теймураза с дочерью доставили в Тбилиси.

Мариам Дадиани немедленно отыскала обоих, перевела в свой дворец как почетных гостей. Шахнаваз не посмел сказать что-либо царице.

Ираклий томился, метался в Тушети.

Теймураз «гостил» в Тбилиси.

Имеретинский престол пустовал.

Картлийские тавады приноравливались к Шахнавазу, хотя одним глазом и поглядывали на Тушети.

Кахети тоже с надеждой взирала на Тушети.

Глядел на Тушети и Исфаган, да только руки были коротки, а Тушети далеко в горах — поди достань!..

В Тушети ждали вестей из Москвы.

Государь не спешил.

История Грузии писалась кровью мужчин и слезами женщин.

Кура грустно бормотала о своем — вела честный сказ для мира, для потомков, для вечности.

Исфаган не мог дотянуться до Тушети — руки были короткие, да и для глаз был недосягаем!..