Эптон Синклер - Зубы Дракона

Человеческий разум странная вещь. Эта пара читала Майн Кампф, как свою священную книгу, и выбирала из неё то, что они хотели. Они знали, что Ланни тоже читал книгу, и предполагали, что он выбрал то же самое. Но Ланни отметил другие места, в которых фюрер дал понять, что он не имел ни малейшего интереса давать свободу рабочим других наций или рас, но, напротив, был полон решимости заставить их работать на благо расы господ. «Ариец» был просто мысленный образ для немцев и для других лиц, определенного образования и социального положения, которые были готовы присоединиться к нацистам и помочь им захватить власть.

Тем не менее, Ланни пришёл туда не для того, чтобы обращать на путь истины двух нацистских чиновников. Он позволил Хьюго Бэру разговаривать с собой по-дружески, а сам записывал, что может представить интерес для читающей публики Англии. Хьюго был новичком в движении и более наивным, чем Генрих. Он заглотал первоначальную нацистскую программу, как крючок, леску и грузило. Что до убеждений, то любая цитата оттуда решала любой спорный вопрос. Ланни Бэдд, циничный обыватель, продукт нескольких декадентских культур, хотел бы спросить: «Как Гитлер может получать средства от фон Папена и других юнкеров, если он на самом деле хочет разбить на более мелкие части крупные землевладения Пруссии? Как он может получать средства от Фрица Тис-сена и других королей стали, если он хочет национализировать крупную промышленность?» Но что хорошего от этих вопросов? Хьюго, несомненно, думал, что все партийные средства получались из пфеннигов рабочих, что знамёна и нарукавные повязки, коричневые рубашки и блестящие сапоги, автоматические пистолеты и пулеметы фирмы Бэдд были приобретены за счет прибыли от продаж литературы! Генрих, возможно, знал лучше, но не признавал этого, и Ланни не мог назвать свои источники информации. Лучше просто слушать и делать осторожные заметки, и пусть Рик напишет статью под названием: «Англия, очнись».

Сразу после выборов прошел суд в Берлине над тремя офицерами, обвиняемых в нацистской пропаганде в армии. Это привлекло большое внимание общественности, и Адольф Гитлер был вызван в качестве свидетеля и произнес одну из своих характерных тирад, заявив, что когда его партия придёт к власти, то «ноябрьские преступники», то есть люди, создавшие республику, предстанут перед Народным трибуналом. «Головы полетят с плеч», — сказал он. Такие высказывания шокировали цивилизованных немцев, и Йохан-нес Робин взял их в качестве доказательства того, что он говорил Ланни прежде: все, что нужно было сделать, это дать этому парню веревку, а повесится он сам. Во многих кругах требовали, чтобы Гитлера судили за измену. Но, вероятно, правительство было такого же мнения, что и Йоханнес. Зачем вешать человека, который сам был готов повеситься? Три офицера были уволены из армии, а Ади продолжал свою пропаганду в армии, как и везде.

Ланни пригласил гауптмана Эмиля Мейснера на обед, и они говорили об этих проблемах. У старшего брата Курта, ветерана Первой мировой войны, были, как у младшего брата, бледно-голубые глаза и коротко стриженые соломенного цвета волосы, но не его пылкий темперамент. Он согласился с Ланни, что Курт был введён в заблуждение, и что фюрер был опасным фанатиком. Эмиль был лоялен к существующему правительству. Он сказал, что всегда таким же будет отношение армии, и обязанностью каждого офицера, независимо от одобрения политики лиц, находящихся у власти.

«Вы будете повиноваться нацистам, если они возьмут власть?» — спросил американец.

Эмиль закрыл глаза на мгновение, как будто, чтобы скрыть болезненную реакцию, которую вызвал в нем этот вопрос. «Я не думаю, что это надо обсуждать», — ответил он.

Ланни заметил: «Настоящие выборы заставили меня сделать это». Но не стал настаивать.

Эмиль верил в немецкий символ лояльности, фельдмаршала, а теперь и президента Пауля Людвига Ганса Антона фон Бенекен-дорфа унд фон Гинденбурга. Старый военачальник выиграл битву при Танненберге, которая была единственной полной победой немцев. В результате народ боготворил его все время до конца войны. В каждом городе были возведены его огромные деревянные статуи, и было высшим актом патриотизма купить гвозди и принести их к этой статуе, часть денег шла Немецкому Красному Кресту. Линия Гинденбурга была другим названием для национальной безопасности, и теперь президентство Гинденбурга было таким же.

Но суровому старому титану было уже восемьдесят три года, и его ум слабел. Ему было трудно сосредоточиться на сложных вопросах. Политиканы толкали его туда и сюда, и это было болезненно для него и трагически для тех, кто видел это.

Эмиль Мейснера входил в штаб старого фельдмаршала в течение части войны, и знал о его теперешнем тяжелом положении. Но Эмиль был сдержан в присутствии иностранца, особенно того, кто общался с евреями и у которого были сестра и зять, не любившие Адольфа Гитлера. Он сообщил, что президент отказался признать этого австрийского выскочку и упорно называл его «богемским капралом», используя плебейское имя его отца, унизительно звучавшее, как Шикльгрубер. Der Alte Herr 52неуклонно отказывался принять капрала Шикльгрубера, потому что тот слишком много говорил, а в армии унтер-офицерам не принято было говорить пока не получат разрешения своего начальника.

Эмиль высказал свои мысли по поводу беспорядков, которые происходили в городах республики, доходя до гражданской войны между двумя группами экстремистов. Без сомнения, их начали Красные, и коричневорубашечники ответили. Но Эмиль назвал неприемлемым создание частных армий, как это сделал Гитлер. Вряд ли прошла хоть одна ночь, чтобы соперничающие группы не сталкивались на улицах, и Эмиль мечтал о мужественном канцлере, который бы приказал рейхсверу разоружить обе стороны. Нацистский фюрер сделал вид, что сожалеет, что делали его последователи. Но, конечно, всё это было неправдой. В каждом его выступлении было подстрекательство к еще большему насилию — как то безумное высказывание о катящихся с плеч головах.

До сих пор два культурных и современных мужчины могли договориться за чашкой кофе. Но Эмиль решил показать, что он был немец, как другие. Он сказал, что принципиально теперешняя ситуация была вызвана союзниками и их чудовищным Версальским договором. Германия была лишена всего требованиями возмещения ущерба, лишена кораблей, колоний и рынков. И голод никогда не будет удовольствием. Ланни в прошлом внёс свою долю в знак протеста против Версаля, и призывал помочь Германии снова встать на ноги. Но почему-то, когда он слушал немцев, он обнаружил, ему хочется перейти на другую сторону и напомнить им, что они проиграли войну. В конце концов, это не было игрой в пинг-понг, и кто-то должен за это платить. Кроме того, у Германии была программа, что она собиралась делать при выигрыше войны. Она это продемонстрировала в терминах договора, который она навязала России в Брест-Литовске. Кроме того, была франко-прусская война, и Германия захватила Эльзас-Лотарингию. Был Фридрих Великий и раздел Польши. Была целая вереница прусских завоеваний. Но об этом лучше не упоминать, если вы хотели иметь друзей в Vaterland!