Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1

– Предлагаю, – докладывал он, вернувшись в штаб, – произвести высадку подкреплений силами 8-го и 7-го полков пехоты 3-й дивизии в районе моста Понятовского. Этим самым, в случае успеха, мы решаем сразу две задачи: во-первых, расширяем плацдарм и создаем предпосылки для прорыва к Центральной группировке повстанцев; во-вторых, лишаем немцев возможности вести обстрел мест высадки с руин моста Понятовского.

Однако попытки, перебросив подкрепления, расширить плацдарм, успеха не принесли. Переправлявшийся батальон 7-го полка, не рассчитав направление движения и скорость течения, оказался снесен к небольшой песчаной косе, где был зажат немцами и не смог присоединиться к основным силам.

– Командир 7-го пехотного полка передает: переправившийся батальон залег у самой воды, держат кромку берега едва полсотни шагов, немцы расстреливают их с кручи, как хотят. Связи с ними нет… – с виноватым видом сообщил молодой офицер.

Еще два батальона 8-го полка во главе с полковником Дубровским, высаженные 19 сентября у моста Понятовского, безуспешно пытались пробиться вдоль берега навстречу повстанческому батальону «Чата 49», атакующему с Черняковского плацдарма. И тем и другим пришлось отойти в исходное положение. Правда, полк сумел продвинуться немного вглубь Варшавы между аллеями 3-го Мая и улицей Червонего Крыжа в направлении аллей Ерузолимских, но предпринятые с трех сторон частями корпуса Бах-Зелевского атаки, поддержанные танковыми кулаками парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг», расчленили полк на части. Связь с 8-м полком была потеряна, а высланные для его эвакуации переправочные средства подобрали у берега очень немногих. Из двух батальонов вернулись в Прагу лишь десятки бойцов… Вскоре и Черняковский плацдарм, и без того простреливаемый насквозь, стал неумолимо сжиматься под ударами танковых батальонов дивизии «Герман Геринг», печально знаменитой бригады Дирлевангера и других частей. Старший офицер на плацдарме, начальник штаба 9-го полка майор Латышонок (остальные или погибли, или вернулись в Прагу), сообщил, что от Центральной группы к ним пробился отряд повстанцев из батальона АК «Зоська», потеряв при прорыве почти всех командиров. Повстанцы дрались отчаянно, но силы их таяли…

Тем временем бросок на тот берег сумели совершить части 2-й пехотной дивизии под командованием полковника Яна Роткевича. В ночь с 17 на 18 сентября 6-й полк пехоты высадился в Варшаве, в районе Жолибож, и, не сумев зацепиться за краешек Маримонтских высот у Потока (остатки старого русла Вислы), отбивал ожесточенные атаки кампфгруппы 25-й танковой дивизии вермахта, пытавшейся сбросить десант в реку. Здесь побережье было занято немцами, и ценой огромных потерь удалось отвоевать лишь небольшой пятачок, так что прямое тактическое взаимодействие с повстанцами наладить не получилось. Правда, ночью, пробираясь среди зарослей и развалин, специально посланным связным удалось выйти на контакт с командованием Жолибожской группы.

Однако давление на десант не ослабевало. Радистка отдельной роты связи 2-го полка артиллерии 2-й дивизии пехоты Ханна Шелевич вдруг услыхала в наушниках крик радиста с позывным «Игла», который ушел на тот берег:

– Hanka, bijcie po nas! [13] – ни позывного, ни кодовых слов…

– Дай координаты!

А в ответ только крик:

– Bij po nas! Bij po nas! [14] – и радиостанция замолчала. «Игла» подорвал рацию гранатой, а сам, тяжело раненый, упал в воду, но все же был подобран и переправлен на восточный берег.

– Обывателю пулковник… – Речницкий уже не ждал от новых донесений ничего хорошего. – Командир 2-й дивизии пехоты передает: сегодня, 21 сентября, в восемь часов утра 2-й батальон 6-го полка пехоты вызвал огонь на себя. Связь с ним после этого потеряна.

Снова начальник оперативного отдела стоит на берегу Вислы, у командного пункта 2-й дивизии пехоты, рядом с ее командиром. Полковник Роткевич в советском обмундировании, правда, с наскоро прикрепленными польскими знаками различия.

– Ян, – шепотом спрашивает Речницкий, – ты чего не по форме?

– Польский сейчас пытаются отстирать от грязи, – так же шепотом отвечает Роткевич, – когда КП накрыло минометным залпом, я был у самой воды, и на меня вывернуло целую кучу ила.

В грохот артиллерийских залпов и отдаленный треск пулеметных очередей врывается близкий стук – это солдаты 2-й дивизии спешно мастерят дополнительные лодки для переправы. Речницкий поднимает бинокль и вглядывается в противоположный берег. Вот от него пытается отчалить автомобиль-амфибия, и тут же над водой встает стена разрывов, совершенно скрыв от глаз происходящее. Роткевич, глядя на эту картину, в сердцах бросает по-русски польскому поручнику, возглавляющему команду, мастерящую лодки:

– Лейтенант, кончай работу! Вам эти лодки не понадобятся!

А на них смотрят недоуменные глаза польских солдат: как это – не понадобятся? Ведь там, за Вислой, – истекающая кровью Варшава!

Якуб стискивает зубы. Все верно. В таких условиях переправа – это верная гибель для большей части десанта.

И Станислав Галицкий, и Ян Роткевич поставили перед штабом 1-й армии вопрос: если нет возможности переправить подкрепления и, главное, тяжелое вооружение, прежде всего, для борьбы с танками противника («сорокапятка» против новых немецких «четверок» была почти бессильна), то не следует ли, во избежание напрасной гибели десантов, эвакуировать плацдармы?

Якуб Речницкий прекрасно понимал их положение, но помочь был не в силах: переправочных средств катастрофически не хватало, тем более, что часть понтонов и амфибий была потеряна под огнем, а тяжелую технику перебросить было вообще не на чем. 1-я штурмовая инженерно-саперная бригада 1-й армии Войска Польского, на формирование которой он положил столько сил, стояла в готовности к броску через Вислу. Но что она может сделать без средств усиления против танковой дивизии? Единственный крупный речной транспорт «Байка», имевшийся в распоряжении 1-й армии, был пассажирским судном и взять на борт тяжелую технику не мог.

В результате в ночь с 21 на 22 сентября был эвакуирован десант 2-й дивизии пехоты, а 23 сентября переправлен обратно и десант с Черняковского плацдарма. Эвакуация с варшавских плацдармов стоила больших жертв. Ее не удалось начать в назначенный срок – «химики» не успели пополнить израсходованные запасы средств для постановки дымовых завес, – а перенос на сутки увеличил и без того немалые потери.

Немцы настойчиво давили сопротивление, пробивали артиллерией бреши в стенах зданий, закидывали через эти бреши бойцов грантами, стараясь ворваться внутрь с криками «Vorwarts!» и «Смерть ляхам!» – это кричали служившие в СС украинские нацисты… И тогда командир минометной батареи, расстрелявшей все боеприпасы, подпоручник Янина Балщчак (бывшая первой из семисот курсантов по успеваемости на офицерских курсах под Рязанью) стала раз за разом поднимать своих бойцов в контратаки. Невысокая крепкая девушка с развевающимися светлыми волосами, она неудержимо шла вперед, и немцев удавалось отбросить на несколько десятков метров. Дважды раненая, она очнулась в немецком плену, но благодаря помощи подпольной санитарной службы АК сумела выжить и вернуться в строй.