Эмилио Сальгари - Сын Красного корсара

Буттафуоко выстрелил, уложив передового пса, самого большого и, возможно, самого злого и самого опасного.

Граф и его товарищи в свою очередь открыли огонь, убив трех собак, а потом отбросили ружья и обнажили шпаги, также наполовину укрывшись за пальмами.

Это на индейцев, коренных жителей Центральной Америки, непривыкших видеть столь крупных животных, находил такой страх, что они во всю мочь удирали от кровожадных мастифов. Но наши герои индейцами не были.

Сверкнула сталь, семь или восемь ударов, нанесенных со страшной силой, и собаки распростерлись на земле с отрубленной головой или распоротым животом.

Испанцы рассчитывали на атаку мастифов. Увидев, как с ними по очереди разделались, солдаты возобновили стрельбу, но, поскольку огонь они вели на ходу, пули не достигали цели, да и заросли тростника помогали беглецам.

Буттафуоко и его спутники поспешно удалились, не имея никакого желания вступать в бой, не обещавший благоприятного исхода, учитывая численность нападавших.

Отделавшись от собак, единственных существ, способных догнать их, они надеялись только на быстроту своих ног, и теперь спасение зависело лишь от крепости и выносливости их конечностей.

Буттафуоко, привычный к подобным состязаниям, мчался с завидной легкостью. Этот полудьявол, не будучи уже молодым, бежал, словно настоящая лань, которую преследует свора разъяренных собак.

Хуже всех опять пришлось Мендосе, который не переставал ворчать, что после подобных испытаний его можно считать конченым человеком.

Гасконец же, наоборот, вытягивал свои чрезмерно длинные ноги. Казалось, эта чертова гонка приносит ему удовольствие.

Буттафуоко время от времени ненадолго останавливался, успевая сделать несколько выстрелов из аркебузы, но делал он это скорее для того, чтобы дать своим товарищам хотя бы полминуты передышки, чем в надежде уложить какого-нибудь неприятеля.

Такая бешеная гонка продолжалась около получаса; испанцы остались далеко позади; их было совсем не видно, когда Буттафуоко чуть не натолкнулся на изгородь.

— Мы спасены! — закричал он. — Вот она, фактория маркизы де Монтелимар!

Истощенная долгим бегом, четверка с большим трудом одолела ограду, оказавшись на огромной банановой плантации; листья бананов могли укрыть беглецов от взглядов преследователей.

Буттафуоко, быстро осмотревшись и переведя дыхание, дал знак своим друзьям без промедления следовать за ним.

Он осторожно пробирался между пышными растениями и, пройдя четыреста или пятьсот метров, остановился перед каменным павильоном с обширной террасой наверху.

— Пока спрячемся здесь, — сказал он. — Испанцы, по крайней мере, ночью, не осмелятся беспокоить слуг маркизы.

— А как нас примет управляющий поместьем? — спросил граф.

— Я его знаю, — ответил Буттафуоко. — После услуг, оказанных маркизе, я не раз приходил сюда пополнить запасы пороха и свинца. Мы стали почти друзьями.

— Вот это удача! — сказал Мендоса. — Если бы мы пришли к нему одни, он мог бы принять нас за флибустьеров и хорошенько накормил бы свинцом вместо обеда или ужина.

— Возможно, маркиза послала кого-нибудь, чтобы предупредить управляющего о нашем приходе, — предположил граф.

— Или сама приехала, — добавил Буттафуоко. — Я бы не удивился. Давайте войдем внутрь, а потом я придумаю, как позвать управляющего, если он еще не спит. Пока нам нечего бояться.

Сильным ударом буканьер вышиб дверь и вошел вместе с товарищами в обширную комнату, обставленную огромными вазами с редкими растениями.

— Подождите меня здесь, — сказал он. — Может быть, найдутся фрукты на ужин. Я чувствую запах ананасов.

— Они превосходны после хорошего жаркого, — вздохнул Мендоса.

— Пока что удовлетворитесь фруктами, — рассмеялся буканьер. — Они будут вам вместо закуски и возбудят аппетит.

Он взял свою аркебузу, поприветствовал графа и осторожно вышел, растворившись в темноте.

— Вот чертяка! — восхитился Мендоса. — Видно, в венах у него течет кровь ягуара.

— Если бы на Сан-Доминго была сотня таких буканьеров, не знаю, какой конец ожидал бы полусотни, — сказал гасконец. — Не хотел бы я оказаться тогда на месте испанцев.

— И тем не менее вы же наполовину испанец.

— У меня только кираса испанская, господин граф, — ответил гасконец, — а когда я буду на борту фрегата сеньора графа, то и ту сброшу.

— Если мы до него доберемся!

— Вы в этом сомневаетесь, Мендоса? — спросил сеньор ди Вентимилья, несколько удивленный пессимизмом своего моряка.

— А что вы хотите? Я не вижу конца этой авантюре.

— Мы его узнаем от маркизы де Монтелимар.

— Я не отрицаю, что эта женщина чудесна, капитан. Она спасла нас однажды, может сделать это и еще один раз.

— Тише, сеньор граф, — прервал их гасконец. — Мне кажется, что снаружи о чем-то говорят.

— Гром и молния! — вскрикнул Мендоса, вскакивая на ноги. — Неужели пришли испанцы?

Граф тоже подскочил к сорванной с петель двери с аркебузой в руках. Послышалось поскрипывание камешков на дорожке, ведущей к павильону.

— Кто идет? — угрожающе крикнул граф.

— Опустите ружье, сеньор граф, — ответил Буттафуоко. — Не пугайте госпожу.

— Госпожу?..

— Да, это меня, сеньор ди Вентимилья, — ответил нежный и хорошо знакомый голос.

Маркиза де Монтелимар с факелом в руках появилась на пороге, как всегда, веселая и улыбающаяся, с богатейшей шалью из белого шелка, мантой, накинутой на голову, которая только сильнее подчеркивала красоту андалусийской смуглянки.

— Вы, маркиза! — удивился граф.

— Вы не ожидали встретить меня здесь. Не так ли, сеньор ди Вентимилья?

— Нет, маркиза.

— Надо было еще раз спасти вас, поэтому я и оставила Сан-Доминго. Гости, делящие со мной трапезу, будь они даже врагами моей отчизны, священны для меня, потому что я обожаю их со всей страстью испанки.

— Значит, вы знали, что за мной охотились?

— Скажу вам даже, что мобилизовали все имевшиеся в распоряжении полусотни, чтобы пленить вас, прежде чем вы покинете остров, потому что все здесь уже знают, что вы сын Красного корсара и племянник двух других жестоких корсаров: Черного и Зеленого.

— Как они смогли об этом догадаться? — спросил граф, казавшийся озабоченным.

— Не знаю, — ответила маркиза. — Как я спасла вас в Сан-Доминго, так спасу и здесь. Меня даже развлекает эта охота на человека. Посмотрим, кто окажется хитрее: губернатор Сан-Доминго или маркиза де Монтелимар.

— Но вы же подвергаетесь опасности скомпрометировать себя.

Прекрасная андалусийка пожала плечами, потом, демонстрируя свои красивые зубы, искрящиеся, как жемчуг, сказала с очаровательной улыбкой: