Александр Струев - Царство. 1955–1957

Перед Молотовым поставили мейсоновскую позолоченную тарелку, разложив по краям натертые до блеска серебряные приборы, придвинули ближе солонку и перечницу. На другой плоской тарелочке лежал тонкий кусочек подрумяненного в духовке белого хлеба, а рядом крошечный кусочек сливочного масла, которое Вячеслав Михайлович со старанием размазал по хлебцу и съел. Подавальщица выставила на стол два куриных яичка, сваренных всмятку, которые держались на специальных фарфоровых подставках. Вячеслав Михайлович любил, чтобы яйца были не большие и не маленькие, совершенно одинаковые, старший повар, капитан госбезопасности Федорчук самолично отбирал для охраняемого яйца. Молотов разбил скорлупу, аккуратно сковырнул ее и, подсаливая, целенаправленно выскреб ложечкой содержимое. Съев яйца, он промокнул салфеткой губы и застыл в ожидании кофе, запах от которого уже вползал в столовую из соседствующей сервировочной.

Завтрак по существу был аскетический, Вячеслав Михайлович следил за тем, чтобы не переедать и не прибавлять в весе.

— Где Полина Семеновна? — обратился он к сестре-хозяйке.

— Поехала в поликлинику.

Выпив кофе, заместитель председателя правительства поднялся и прошествовал к выходу. Во дворе, перед подъездом застыли три его автомобиля. Прикрепленный распахнул дверь, но Вячеслав Михайлович не торопился садиться, держа в руках мягкую фетровую шляпу, он, задумавшись, стоял перед машиной, то ли созерцая начинающий разливаться по окрестностям теплый летний полдень, то ли думая о непростых государственных делах. Со всех сторон звонко чирикало, присвистывало, заливалось многоголосье июньского леса. Благодать! Охранники не двигались, ждали, пока Молотов сядет в автомобиль. В этот момент на противоположном краю дороги появились машины.

— Никак Лазарь пожаловал? — вскинул голову Вячеслав Михайлович.

— Так точно, машины товарища Кагановича! — доложил прикрепленный.

Каганович мог являться к Молотову в любое время. Вячеслав Михайлович развернулся и пошел навстречу. Первый «ЗИС» остановился. Не дожидаясь, пока офицер распахнет дверь, Лазарь Моисеевич выскочил из автомобиля.

— Перехватил тебя! — заулыбался он.

— Застал, застал! — протянул руку Молотов.

— Прогуляемся?

— Походим. У леса ушей нет.

Соратники зашагали по лесной дорожке. Поймав властный жест Вячеслава Михайловича, охрана осталась у машин.

— Как спал?

— Я, Слав, сплю, как убитый. Сорок капель настойки пиона — и проваливаюсь в небытие. Еще плаваю перед сном, но без нагрузки, в удовольствие.

— Правильно делаешь, плаванье — это здоровье. Я зимой на лыжах хожу, а летом — велосипед.

— Тоже полезно. Раньше, при бессоннице, скажу между нами, — понизил голос Каганович, — я под Ленина засыпал, до умопомрачения Ильичом зачитывался, но когда последнее издание в руки взял — как отрезало!

— Чего?

— Знаешь что обнаружилось?

— Что?

— Подлинности нет. Все ленинские труды переиначили.

— Редактируют, чтоб доходчивей Ленин был! — Молотов изобразил на лице неприятную гримасу.

— Доходчивость есть, а Ленина нет! — мрачно заключил Каганович.

— Обкорнал Иосиф Владимира Ильича, обкорнал!

— Думал, Ленина усилит, как он все усиливал!

— Теперь в стране новый вожак — что ни газета, читай выступление тов. Хрущева! Тот не то, что Ленина, всех подряд усилит!

— Гений, твою мать! — оскалился Каганович.

— На любой вопрос интервью дает. Все знает, куда там Сталину!

— Сравнил жопу с пальцем!

Природа дышала жизнью, все утопало в зелени. Воздух нес медовые тона приближающегося полдня, кругом летали стрекозы, порхали мотыльки, бабочки. Одна заторможенная стрекоза с фиолетовыми крылышками чуть не угодила в лицо Вячеслава Михайловича.

— Уйди, ты! — взмахнул он, отгоняя дерзкое насекомое. — Вот же бестолочь, не видит, куда летит!

— Что, Вячеслав, делать будем? — проговорил Каганович.

— Снимать будем, что еще? — надевая шляпу, отозвался Молотов.

— Вой устроит!

— За нашими голосами никто балбеса не услышит. Он всем поперек горла, даже лучшему другу Булганину.

— А Егора как зашпынял? Вот у кого сна нет!

— Все за рокировку, и Шепилов, и Сабуров, и Первухин, даже товарищ Жуков, когда речь о Никите заходит, не спешит заступаться.

— Суслов упирается.

— Суслик! Нашел фигуру! — ехидно заулыбался Молотов.

— А Ворошилов?

— Клим одобрил. Ты сам посуди, за кем спокойней, за брехуном или за нами? Мы, Лазарь, старые большевики!

— А что с Микояном делать? Он к Хрущеву, как банный лист, прилепился.

— Недалекий человек. Ошиблись мы в Анастасе, думали, он мудрее, — продолжал Вячеслав Михайлович. — Министр торговли из него хороший, а в Президиуме, считаю, ему делать нечего.

— Жукова с поста министра обороны убираем?

— Обязательно. Жуков непредсказуемый.

— Если Хрущ будет вякать — его под арест!

Вячеслав Михайлович кивнул:

— Грехов у Никиты хватит.

— Был бы человек, а статья найдется! — нравоучительно вымолвил Каганович. — Устал я пацаненку поддакивать, а Клим на него просто плюется!

— Не переваривает.

— С Серовым что?

— Как говорил товарищ Сталин, «у чекиста только одна дорога, либо на повышение, либо в тюрьму!» Из этого будем исходить. Повышать Серова больше некуда, значит, остается второе.

— Пулю в лоб, как Кобулову!

— Шнурок! — высказался Молотов. — Я на серовское место хорошего парня подобрал, у меня в МИДе был заведующим информационным отделом.

— Тут не спеши, могут споры возникнуть. Давай, может, Шепилова туда, а твоего паренька к нему замом?

— Можно и так.

— А министром обороны Конева?

— Ворошилов Климент Ефремович, вот настоящий министр, а первым замом к нему Константина Рокоссовского, а Конев, как был, пускай с Войсками Варшавского договора управляется.

— Согласен! — кивнул Лазарь Моисеевич. — Я бы Верховный Совет возглавил, ты бы — Правительство, Булганин — ЦК.

— Разумно.

— Жуков так просто не уйдет.

— Сталин лишь слово сказал и ут о пал. С заседания Пленума Центрального Комитета прямиком в Одессу попиз…л! И у нас так будет. Можем сделать его председателем ДОСААФ.

— ДОСААФ? Ни за что не согласится, скажет, он — Жуков!

— Не согласится, значит, по-плохому уберем! — отчеканил Молотов. — Откуда брались жуковские победы, известно. Когда солдат и пушек вчетверо больше, чем у противника, воевать можно очень победоносно! Про Жукова Чуйкова расспроси, а лучше — Еременко, они суть разъяснят.

— И добра из Германии припер. Я был поражен крохоборством.

— А что за номер при живой жене с молодой девкой бесстыдно жить?! Где партийная совесть? Это я тебе с ходу набросал, особо в памяти не копаясь, — проворчал Молотов. — Хватит у нас и на Жукова, и на Серова, и на прыща-Хруща! Не белоручки были!