Александр Струев - Царство. 1955–1957

— Получается, укокошить нас хотят?

— Получается, — подтвердил Серов.

— Брешет твой агент! Это ж наш первый визит за границу. Председатель Советского правительства едет!

— Однако такая информация имеется.

Хрущев не верил, что сегодня, когда отношения потеплели после откровенных изобличений Сталина, англичане решатся на такой дерзкий поступок. Американцы другое дело, те могли бы, хотя тоже сомнительно! Серов отговаривал плыть, предлагал лететь. Из трех самолетов невозможно определить, в каком находятся члены Президиума, а сбивать все три самолета никто бы не решился, ведь тогда не скажешь, что имела место случайность. Никита Сергеевич лететь отказался:

— Риск, безусловно, есть, но поплывем на крейсере, как задумали. Твой разведчик случайно ничего не напутал?

— Совершенно точные сведения. И ГРУ подтверждает.

— Ты давай, карауль!

В условиях особой секретности на борт поднялась специальная команда водолазов, в ней собрали пловцов-истребителей, обученных уничтожению в подводном бою. На корабль взяли минеров, им предписывалось каждые четыре часа делать осмотр днища. К охране были подключены лучшие акустики, которые могли уловить в толще вод малейшее движение. И все же Ивану Александровичу делалось страшно, он реально осознавал опасность, понимал, что можно одним ударом уничтожить огромный корабль, утопить высшее государственное руководство, а вместе с ним погубить ключевых деятелей советской науки.

— Зачем только понабрали с собой ученых! — возмущался председатель КГБ. По мнению Серова, американцам и англичанам было выгодно организовать крушение, изобразив катастрофу трагической случайностью.

Обеспечить безопасность было непросто — на судне разместилось более двух тысяч человек. Как ни старались органы проверить каждого, допускалась вероятность, что на борту окажется пособник врага. Открытость Хрущева пугала, а Булганин во всем ему потакал. Офицеры госбезопасности под видом моряков и обслуги дежурили в ключевых местах, но человеческий фактор! — он всегда будет самым слабым звеном в защите: кто-то отвернулся, кто-то засмотрелся, кто-то зазевался, кто-то заснул, кто-то глазеет на красивую девушку, в этот раз их на корабле хватало, а врагу только это и надо — потеря бдительности! Иван Александрович не хотел умирать, дома его ждала жена и любимая дочка, которую предстояло поставить на ноги. Генерал не смыкал глаз, снова и снова обходил корабль. Его заместитель Панюшкин как тень следовал за начальником, а когда председатель КГБ шел к руководству, упорно проверял посты, следил въедливыми глазами за обстановкой. Второй серовский заместитель, Миронов, выдвиженец Хрущева, в прошлом руководивший Кировоградским обкомом, не имел опыта оперативной работы, но и он старался как мог — никто не хотел умирать.

«Взорвут, не взорвут?» — содрогаясь, размышлял Серов.

На корабль без разбору понасажали всякого народа: ехали передовики труда — строители, шахтеры, металлурги, ткачихи, учителя; набрали разных писателей, поэтов, артистов, художников, музыкантов, уйму журналистов, киношников, втиснули на корабль балет и два хореографических коллектива, исполняющих народные танцы, в последний момент прибыл Кубанский хор. В довершение ко всему на месте стоянки в Портсмуте Хрущев разрешил свободное посещение крейсера всем желающим. Как ни пытался Серов его переубедить, не получилось. Председатель Комитета государственной безопасности почти до обморока довел опасениями Булганина, который трясся как осиновый лист, однако Никита Сергеевич был непоколебим, не захотел пересесть на корабль сопровождения и решил до конца оставаться на борту «Серго Орджоникидзе».

— Поросята на банкете будут? — спросил он замуправделами Смиртюкова.

— Обязательно! Поросята у нас из подмосковного совхоза «Горки-2».

— Это хорошо! Директор там — разумна людина! — одобрил Никита Сергеевич.

— С гречневой кашкой поросят подадим.

Хрущев приказал «закатить пир на весь мир!» Велел, чтобы подали к праздничному столу осетров, белужью икру, принесли чистейшую, как слеза, водочку. Никита Сергеевич хотел допьяна напоить и себя, и пассажиров, увести мозги от нехороших мыслей, ведь мысли такие забирались в головы, наполняя леденящим страхом сердца людей. А море кругом было безбрежное, холодное, попадешь в пучину — не спасешься!

— Скажите адмиралу, чтобы пушки расчехлил. Пусть на солнце блестят! — приказал Первый Секретарь.

Крейсер «Серго Орджоникидзе» проекта 68-бис был технической новинкой. Его двойник, появившись на море год назад, произвел настоящий фурор. Таких маневренных, быстроходных и до зубов вооруженных кораблей у противника не было. Россия отвоевывала главенствующие позиции на море. В проекте 68-бис впервые было применено подруливающее устройство, мощные винты которого разместились справа и слева в носовой части судна и позволяли ювелирно причаливать к берегу.

— Как приедем, сразу начнут нас о Египте спрашивать, войной пугать, — предположил Булганин.

— Не испугают, мы пуганые! — отрезал Первый Секретарь.

В последние месяцы посланцы полковника Насера зачастили в Москву, к Насеру с помпой съездил Шепилов. Отношения с Египтом начинали складываться неформально, осенью решением Президиума ЦК в Каир были отправлены танки и самолеты. На оплату военной техники и стрелкового оружия египтяне получили длительную отсрочку.

— Если каша заварится, Израиль на Египет попрет, а Израиль англичане и американцы поддержат, — излагал Булганин. — Таким ходом израильтяне египтян побьют.

— Хер побьют! — отозвался Хрущев. — Мы своих солдат переоденем и под видом туристов в Египет пошлем!

— Дурим друг другу голову! — вздохнул Николай Александрович.

— Тактика! — определил Хрущев. — Иден обязательно войной стращать начнет, но ты, Коля, не робей. Сегодня мы не те, что раньше, сегодня у нас атомных бомб на всех хватит! Я империалистам ни на грош не верю, тем более англичанам, и Серов про мины рассказывал. Сегодня каждому понятно, что соперниками Великобритании на международной арене могут стать либо Советский Союз, либо Америка. Лис-Черчилль юлил: то воевать с нами хотел, то дружить. В войну он со вторым фронтом специально затягивал, хотел, чтобы фашисты побольше крови нам выпили, чтоб вконец Россию ослабить. Когда наши войска заняли Берлин, Черчилль отдал приказ не разоружать немецкие дивизии, имея на уме внезапное нападение на СССР. Вот тебе и друзья-союзники! Правильно его Иосиф недолюбливал. И твой Иден такой же, ничем не лучше. Никому, Коля, верить нельзя!

— У Сталина в голове тоже планов хватало, — высказался Булганин. — После того как у нас атомное оружие появилось, совсем деда понесло.