Виктор Алексеев - Соперник Византии

- Матушка княгиня, отец Григорий давно дожидается.

- Пусть еще посидит, я оденусь, позови девок, а он пусть ждет.

Появились девки и Ольга приказала:

- Из праздничного сундука принести все платья. Скажите боярину Блуду, чтобы все служивые собрались в Золотой палате. Князю скажите, что я его тоже буду ждать.

Ей принесли все праздничные платья, весь гардероб, и она стала выбирать, надевая и сбрасывая в раздражении. Все платья висели на ней, как мешки. Наконец выбрала голубое с крестами, в котором была на встрече с императором Константином Багрянородным и в соборе Святой Софии. Она за последнее время сильно похудела, потому и это платье сидело мешковато, но Ольга заставила девок тут же убрать все лишнее, чтобы платье сидело ровно. Когда она была причесана и одета, вышла в Золотую палату и села в свое кресло, помнившее еще Олега Вещего и князя Игоря, ее мужа, а ныне одряхлевшее со временем, которое она никак не хотела менять. В палате уже стояли бояре, воеводы, тысяцкие. Уже давно, при Аскольде и Дире, был заведен обычай, который сохранился и поныне. Все, в том числе княжеского рода и бояре - слуги верховного правителя, каждое утро обязаны были собираться во дворе или в палате, какую укажут, и ждать выхода и распоряжений Великого князя. И не дай бог отсутствовать и накликать на себя гнев. Ныне великим князем был Святослав. Его уважали и боялись, а к Ольге благоволили и с самыми сложными житейскими вопросами, общими заботами шли только к ней.

Палата была заполнена, и все ждали Святослава. В этой сутолоке никто не заметил, как два младших княжича, Олег и Владимир, заигравшись, вбежали в палату, но Ольга властно заметила:

- Это еще что, вместо отца явились? А ну-ка во двор идите!

Дети оказались без присмотра, ведь дядьки их находились в палате. Их вежливо выпроводили. Явился Святослав. Прошел и сел в собственное кресло рядом с матерью, украшенное славянским орнаментом и округлым ликом Дажьбога в головах.

- Вот и собрались, - молвила Ольга, - может, в последний раз вижу вас всех вместе, потому как тяжко стало мне. Устала...

Последовала продолжительная пауза. Ольга собиралась с мыслью, подумала, как бы не пропустить главное:

- Забота моя была об устройстве и сохранении северных земель от Ладоги - Псковской, Поморской до низовской Киевской. И, слава Богу, пока все в хороме и порядке. Вот и поцинаков проклятых прогнали, и народ дружен, обустраивается. Вот и сын вернулся на стол свой... А ныне вдруг вижу, князь опять ратать собрался. А как же Отень [132] Отень - отчий, родовой, Отечество. ? Земля не малая - леса, реки, озера, рольные земли [133] Рольные земли - пахотные. . Может, опять придут примучить нас? Тогда как?

Княгиня Ольга вполуоборот повернулась к сыну:

- Говори, о чем помышляешь? А вы, бояре, подумайте и судите.

Нет, не того ожидал Святослав от этой неожиданной и срочной встречи. Голова была занята другим. А вот мать нарушила порядок дня, разрушила срочные воинские заботы, подготовку к походу, собрала людей и теперь хошь али не хошь, но отвечать придется. И каждое слово, которое произносила мать, било в самое сердце.

- Возвращаться надо, - сказал Святослав, - старшая дружина, войско осталось там, а я тут, - он развел руками. - Так не водится. Я действительно, матушка, собираюсь вернуться к войску. Да и бояре служивые одобряют мое решение, а войско ждет. Вчера посылку привез гонец, Волк и Улеб пишут: дела без тебя, князь, идут плохо, болгары возбудились, как муравьи, устраивают засады и нападения. Уже два города в их власти, а ведь клялись в верности и переходили под мою руку... И ты, матушка, напрасно говоришь, что от своей земли отрекся. А не ты ли рассказывала в детстве, что предки твои по матери не только от Гостомысла, который был внуком славянского князя из Тутракана, что находится рядом с Плиской, а дед мой Рюрик - предок бодричей, что пришли из Македонии, а ныне живут в верхних землях. Об этом мне поведал мой учитель, покойный дядька Асмуд, сын Олега и друг моего отца, как ты знаешь. Выходит, не чужую землю ищу я, возвернулся к своим предкам... Не любо мне жить в Киеве, как в тисках, хочу жить в Переяславце на Дунае: там средина земли моей, туда со всех сторон свозят все доброе: от греков золото, ткани, вина, овощи разные, от чехов и венгров серебро и коней, из Руси меха, воск, мед и челядь... Суждено мне возвратиться, потому и собираю дружину. Переговорил с печенегами запада, что ходили со мной на хазар, и угорцами, обещали присоединиться. Как стану там, и Русь станет велика, обширна и богаче. И купцы пойдут не через пороги, и торга будет больше, корабли построим, как у греков, ведь море рядом. Потому на том и стою.

Среди думских бояр старейшинами были Свенельд и Блуд, но Свенельд остался в Болгарии, поэтому выступил присутствующий Блуд, как бы выражающий мнение большинства, а вернее, многих.

- Конечно, князь, в словах твоей матери есть правда, которую никак нельзя не учитывать. Но и у тебя тоже правда, с которой приходится считаться. Я думаю, что тебе надо идти к войску, и надеюсь на твое скорое возвращение в отчину.

Бояре зашумели, но Ольга вдруг встала.

- Я уже утомилась, - сказала она, - и долго не могу присутствовать, но вот что скажу. Ты видишь, сын, что я уже очень больна. Куда же ты от меня уходишь? Когда похоронишь меня, то иди куда хочешь.

Она было сделала шаг, но остановилась:

- Никаких курганов, никакой стравы или тризны - хоронить меня по вере моей, на то вон Григорий есть, он и будет распоряжаться, когда Богородица придет и позовет меня.

- Хорошо, мать, - печально глядя на высохшую фигуру, сделавшуюся маленькой, осунувшееся лицо с крупными глазами и нетвердой походкой, чувствуя, как в груди у него все сжалось от ее отчаянных слов, Святослав добавил:

- На том стою! - и вышел.

За ним потянулись бояре, тысяцкие, лучшие люди. Они выходили молча, но, переступив княжеский двор, заговорили, заспорили, задумчиво гладили бороды, видели своими глазами, что матушке княгине осталось недолго.

Ольга вошла в светлицу рядом со своей опочивальней, но присела на лавку, тяжело дыша:

- Вот, Григорий, я с утра чувствовала себя бодрой и как бы молодой. А теперь задыхаюсь, словно воздуха вовсе нет. Я тебе, просвитер [134] Просвитер - настоятель собора, священник. , вот что скажу...

- Матушка, позволь спросить, - остановил ее Григорий, -отчего ты всех опечалила? Отчего такой собор?

- Вот и хотела я тебе об этом сказать, - стала пояснять она, - поутру, как глаза разомкнула, гляжу, в опочивальне кто-то есть. Думала, постельница, а приглядываюсь - белое какое-то, и все приближается ко мне. Потом лик углядела такой, как у девок молодых, не замужних и не вдовых, а светлый и улыбчивый. Но нет, приглядываюсь, выходит как бы юнак, красивый такой, в жизни никогда такого не видела... А потом говорит так, будто о... любви, а я поняла - ужаснулась. Говорит, что пришел от Матери Божьей. И та зовет меня к себе.. Что же это, Григорий?