Виктор Алексеев - Соперник Византии

Надо заметить, что Икмор, высоченный, мощный и заметный в войске боец, работающий обеими руками полутораметровым мечом, надеявшись на оборону сзади, в пылу сражения не заметил стремительного вторжения «бессмертных» и сзади был поражен Анемасом.

Это была печаль всего войска. Погиб самый знаменитый воин Руси. Тело его внесли в город и положили в ладью на площади бывшего торга, и воины, проходя мимо, кланялись ему. Даже Свенельд, видевший тысячи смертей со времен князя Игоря, не прятал свою печаль, ибо полюбил Икмора за прямоту речи, сильное тренированное тело, служившее образцом русского воина, искусного и храброго бойца, достойного воеводу.

Явился к князю Святославу войсковой жрец Видибож, поклонился, сказав:

- Князь, грядет Перунов день, Перуново свято. В этот день Громовержец побеждает своего соперника, морского царя Черномора, который задумал украсть у него Диву. В варяжских землях приносят в жертву преступников, татей, рабов непокорных, что задумали против, на позор [162] Позор - зрелище, осуждение, казнь. ! Отдай их в жертву во власть Перуну.

- Бери, - ответил князь.

Святослав был крайне расстроен гибелью Икмора. После смерти Сфенкеля на Икмора он возлагал большие надежды, как на непреклонную ударную силу, которая не раз выручала его в битвах. Поэтому даже не оговорил процедуру. Он просто объявил тризну по смерти последнего богатыря в войске русском и по всем павшим.

Круглый диск луны появился рано. Поначалу он был светло-серебристого цвета, но медленно наполнялся кроваво-желтым. Вечерняя луна уже светила багряным светом, золотом, погружая пространство в янтарный мир. Отряд варягов вышел из ворот, положив лодию с покойным Икмором, а рядом уложили погибших и умерших от ран своих друзей. Были уложены и другие русские вой. Потом встали в круг, положив руки на плечи соседу, Веремуд, Фреаф, Руалд, Ингельд, Евлиск, Гримм и другие. Варягов осталось чуть больше двухсот человек. Перед ними встал Куницар, что хорошо пел и знал воинские обычаи норманнов и русов. Он воздел руки к небу и громко крикнул:

Варяги зажгли факелы, и каждый бросал в кучу хвороста. Запылал огромный костер, треща и сверкая кровавыми искрами. Люди двинулись по кругу под возгласы и песню Каницара:

- Мир вам, - печально повторили варяги.

- Мир вам, - подтвердили воины.

- Мир вам, - пропели варяги,

- Мир вам, почившие братья! - воскликнул Каницар.

- Мир вам, - печально подхватили живые вой.

В то же время на берегу Истра запылал огонь капища. Триста пленных боляр и купцов, которые готовили восстание и сдачу Цимисхию Доростола, приносились в жертву Перуну. Здесь хозяйничал Видибож, помощник главного жреца - Святослава. Он непосредственно находился в гуще воинов и прибыл на Русь вместе с варягами, хотя родом был из прибалтийских славян. Голос у него был сильный, но однотонный и грубый. Он пел:

Так пел и возносил к небу рождественскую молитву в честь Перунова свята войсковой жрец Видебож и, отрубив голову черному петуху, воскликнул:

- Позор!!!

И началась кровавая бойня. Греческие историки пишут о том, что жертвой Перуну была не только знать Доростола, но оказались и младенцы, которых бросали в Истр. Но думается, что это наветы греков, чтобы ярче показать зверства язычников. Известно, что русская традиция [167] Боги русские не берут ни жертв людских, ни животных, только плоды, овощи, цветы и зерна, молоко, питную сурью, на травах забродившую. И никогда живую птицу, рыб. И это варяги и эллины дают богам жертву иную страшную - человеческую. («Велесова книга») отвергала человеческие жертвы.

Цимисхий был воодушевлен и вдохновлен этой победой. Печаль о прошлом поражении и гибели Куркуаса с артиллерией, как и многих полководцев, не могла долго владеть им. Нужно было думать о будущей победе. И он был уверен в ней. Смерть главного богатыря русов, второго человека по-еле Святослава, организатора и вдохновителя всех наступлений врага, и успешный проход его войска, за спинами которого шла конница до самых стен крепости и нещадно рубала отступающих, которую могли отогнать только тысячи стрел, пускаемых из луков и арбалетов, не позволивших ворваться в крепость вместе с отступающим противником - это наталкивало на новую тактику ведения боя, это была внушительная заявка на будущую победу, разгром Святослава.

Император созвал всех военачальников, сотников, вплоть до командиров небольших подразделении. Анемаса он посадил в центре стола и торжественно надел на его голову лавровый венок победителей, чем венчали головы полководцев древние римляне. Цимисхий не скупился на слова. В его речи присутствовали имена Цезаря, Константина Великого и других полководцев. Он говорил, что римляне еще не были никогда побеждены таким народом, как тавро-скифы. Наоборот, их князь Игорь, кстати, отец нынешнего Святослава, был позорно изгнан из Фракии, а флот его был сожжен доблестными флотоводцами. Такова учесть их и ныне. Сейчас в штурме Доростола будет участвовать и флот.

- Лев, - обратился он к флотоводцу, - кажется, скундии легко подбираются к берегам, потому твоя задача оснастить их трапами, чем длиннее, тем лучше. Друнгарий Илья, подготовь лестницы и воротные площадки, вся твоя друнга переселяется на суда, и с берега вы будете атаковать крепость. Мы Доростол зажмем с двух сторон. Мы победим их и возьмем Доростол, - с пафосом закончил свою речь Цимисхий.

- Да здравствует базилевс!

- Многие лета императору! - созвучно звенели металлические чаши воинов.

Тризна по Икмору и всем павшим в боях воинам была тоже многолюдной. Здесь находился весь кмет Святослава. Поминки были устроены у городской стены с открытыми воротами. Вспоминали не только Икмора - живого, добродушного, порой наивного, самого могучего из воинов, но и способного полководца, умеющего увлечь воинов за собой... И вспоминали всех близких друзей, уже ушедших в мир иной, оставивших память о себе. Святослав был хмур. Его густые брови назисяи и будто опустились на глаза. Он ничем не отличался от других воинов, в простой посконной рубахе черного цвета по колено, опоясанный широким вятичским ремнем, как и сами вятичи, сидевшие по его левую руку. Чуть поодаль от князя и как бы замыкая круг сидевших на земле воинов, на пеньке уселся седовласый человек, борода которого была ниже груди. В руках он держал гусли и тонкими пальцами поглаживал корыто инструмента, будто лаская его, как верного друга. Святослав махнул ему рукой, а тот, глянув на князя, молвил: