Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл

Он отобрал из остатков запасов серебра несколько вещиц, удобных тем, что занимали мало места при довольно высокой стоимости, покидал их в мешок и направился к выходу из подворья.

– Кир Алексий! – бросился вдогонку Василий. – Я позову кого-нибудь в сопровождение.

– Я ухожу один, – заявил Алексий, не сбавляя ход. – Ухожу из города. Ты остаёшься. Следи за литовцами и постарайся сорвать их замыслы. Пересвет знает всё, что необходимо. Он отправится следом за мной чуть позже. Отпустишь с ним тех монахов, на которых он укажет. И не расспрашивай ни о чём, слышишь? Это приказ.

– Но почему? – Василий семенил, едва поспевая за хозяином.

– Это опасно для вас. Всё. Больше ни слова. Возвращайся. Дальше пойду один.

Василий отстал. Задумался. Опасно? Как бы не так. Раньше священник не слишком заботился о жизни своих подручных. Вон их сколько по безвестным лесам да оврагам лежать осталось. Но не спорить же с митрополитом? Раз он решил побеспокоиться о слугах, значит, тому есть причина.

Спорить не след, но разузнать подробности показалось печатнику совсем не лишним. В конце концов, дело могло затронуть и его самого. Поэтому, вернувшись на подворье, Василий сразу подозвал Хлыста.

– Немедля проследи за митрополитом, – шепнул он монаху. – Но лучше не попадайся на глаза. Хозяин запретил себя провожать.

Дюжина лачуг лепилась на узкой полоске между городскими стенами и кромкой воды. Во время осенних бурь волны, бывало, докатывались до порогов жилищ, а раз в несколько лет смывали деревушку совсем.

Всюду блестела на солнце чешуя, воняло гнилыми водорослями и несвежей рыбой. Рядом с домами лежали перевёрнутые днищем вверх лодки. Алексий бегло осмотрел их. Большинство годились лишь для плавания в проливе да возле берегов. Несколько более крепких на вид способны были идти под парусом, но и они вряд ли когда-то испытывали на себе вольный разгул открытого моря. Выбрав среди лодок наименее побитую, Алексий открыл дверь соседней лачуги.

Рыбак – грек лет сорока – сидел во главе стола. Его семья, состоящая из жены, двух сыновей и дочери, расселась по сторонам. Семья обедала, если скудную даже по меркам священника трапезу можно было назвать таким сытным словом. Кроме варёной рыбы на столе лежала лишь стопка серых лепёшек.

Увидев гостя в богатом плаще, хозяин вскочил.

– Мне нужна лодка, – заявил Алексий. – Прямо сейчас.

– Господин не ошибся, – воскликнул хозяин. – Во всей деревне лучше лодки не сыскать. Так что господин желает? Переправиться в Константинополь? На азиатский берег?

– Нет, – ответил священник. – Мне нужно пересечь море. Понт.

– Но господин, – хозяин несколько растерял рвение. – Наша лодка, пусть и самая лучшая, не предназначена для столь дальнего пути.

Алексий достал серебряную цепочку и положил на стол перед греком.

– Этого достаточно, чтобы твоя семья не нуждалась, даже если ты вдруг не вернёшься.

– Я пойду с сыном, – возразил рыбак, не спуская глаз с сокровища.

Священник кивнул и добавил к цепочке тяжёлый перстень.

Уже через полчаса лодка отошла от Галаты, и рыбак с сыном поставили парус, хотя ветер совсем не торопился наполнить его.

С непогодой они столкнулись позже, сразу, как только вышли из пролива. Хищные тучи поджидали добычу неподалёку от берегов.

Такие бури в это время для Чёрного моря большая редкость. Рыбацкую лодку швыряло и захлёстывало волнами. Дождь вносил свою лепту в потоп. Никакого укрытия на такой маленькой лодке не было предусмотрено.

Алексий не мог даже очистить желудок без того, чтобы не получить в лицо удар волны.

Хлыст вернулся бледным.

– Хозяин нанял лодку и ушёл в пролив, – доложил он печатнику.

– Что? – не поверил Василий. – Куда он направился? К туркам?

– Не знаю. Женщина утверждает, будто он подрядил её мужа, чтобы пересечь море.

– Проклятье! Позови ко мне Пересвета.

Молодой монах отказался прояснить намерения владыки. Он сослался на строгий запрет, а любые ухищрения архимандрита выведать что-либо воспринимал, как покушение на свою честь.

А Василий ни как не мог взять в толк, почему митрополит доверился сосунку и отстранил от дел многоопытного печатника.

Всё оказалось не так просто, как полагали мещёрцы, и куда хуже, чем даже рассчитывал Рыжий. Драган сообщил, что латиняне подали жалобу в суд, и до его решения товар останется под замком. Дело затягивалось.

Ондроп и Тарон, ведомые Чунаем, отправились на постоялый двор. Ханьскому купцу приходилось уже бывать в Константинополе, и он знал, где дешевле остановиться при сносном обслуживании.

Рыжего Драган повёл знакомить с корыстными, как он выразился, людьми. Серб, конечно, имел в виду людей, полезных для дела. Таковые, как вскоре выяснилось, обитали главным образом в корчмах и притонах, разбросанных по всему городу.

Столица империи поражала воображение. Рыжий чуть шею себе не свернул, разглядывая высоченные каменные дома, что скалами нависали над улочками. Серб то и дело заскакивал в какие-то подозрительные дыры, тёмные закоулки, расспрашивал о чём-то прохожих. Казалось, его знала в лицо половина Константинополя. В каждой корчме, в каждом торговом ряду с ним здоровались. Причём здоровались и нищие, и люди в достатке, и военные, и чиновники. И Драгана ничуть не смущала такая известность. Для каждого из встречных он находил доброе слово или ободряющий взмах рукой, а когда обращался с просьбой или вопросом, ему готовы были угодить наперегонки.

В одном из знакомых Драгана, Рыжий к своему удивлению узнал Скомороха. Полтора года назад они расстались в Москве, где вместе с Соколом и Борисом выслеживали викария. Их замыслы тогда окончились полным провалом, а Скоморох решил попытать удачу в одиночку.

– Вот так встреча! – воскликнул Рыжий. – Вот оказывается куда тебя занесло!

– Роман? – оторвался от вина новгородец. – Какими судьбами?

– Так вы знакомы? Тем лучше, – серб усмехнулся и пояснил Скомороху. – Они привезли на продажу мёд. Тобоже.

Рыжий метнул в Драгана рассерженный взгляд, но быстро успокоился.

– Нам нужно найти покупателя, – сказал он. – Желательно гуртового.

Заказали вина.

– Тут я тебе не помощник, – сказал Скоморох, выпив за встречу. – В торговых делах разбираюсь плохо. Но есть люди, которые возьмут какой угодно товар, только из-за того, что его провели мимо рта латинян.

– Не спеши, – остерёг серб. – Груз ещё только предстоит вырвать из пасти. Да и на счёт «какого угодно» я сомневаюсь.

Он вновь с намёком взглянул на Рыжего.

– Ну, а ты как? – спросил тот земляка. – Достал викария?

– Достал, – кивнул Скоморох. – Только он теперь не викарий. В митрополиты на днях вышел.