Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл

Борис только теперь понял, почему прежде отец не отпускал его в Городец, в то время как старшие братья наведывались сюда довольно часто. Отец готовил свадебный подарок. Подарок царский. Константин не просто поставил сына на княжество, которое занимало очень важное место в его замыслах. Он и столицу отстроил подстать Нижнему Новгороду.

Впрочем, как и всё, что делал отец, он делал с умыслом. Сразу было видно – свадьба только повод. Давно хотел великий князь иметь мощного союзника на пограничных землях, а кто более надёжен, чем сын? Ещё месяц назад, в Нижнем Новгороде, на изготовленном некогда Соколом столе, он показал Борису его будущие владения. Городецкое княжество широким поясом охватывало отцовские земли. Начинаясь гораздо выше Городца, аж от Юрьевца с одной стороны и берегов Узолы с другой, оно тянулось по левому берегу Волги, по землям, называемым издревле Маурой, миновало собственно Нижний Новгород, а сразу за ним, перебиралось на Кудьму, уходило дальше по обоим берегам, достигая Пьяны на юге и Суры на востоке. Таким образом, княжество Бориса включало в себя все новые земли, заселённые в последние годы, всё внешнее пограничье. Именно ему предстояло стать оборонительной чертой от иноземной угрозы. А отец за этим надёжным прикрытием мог спокойно разбираться с Москвой. Или с иными врагами-соперниками, буде таковые появятся.

Почему же Константин Васильевич выбрал для этого важного самостоятельного дела младшего сына, оставив при себе более зрелых Андрея и Дмитрия?

Старший из братьев Андрей, был человеком умным, ценящим больше книги, нежели меч. Отменный воин, он предпочитал избегать сражений, зато понимал торговлю, уважал ремесло и знание. Как правитель Андрей, пожалуй, годился для государства, уже пережившего рост и готового в полной мере насладиться плодами прежних завоеваний. Такие, как он, способны многократно преумножить богатство, но лишь в условиях мира. Константин вынужден был признать, что старшему сыну сейчас не подходило ни одно русское государство.

Дмитрий являл собой полную противоположность старшему брату. Он мыслил чересчур прямо, смотрел слишком близко и действовал без особых раздумий. Он не умел, когда надо, поладить со слабым, и в той же степени не умел упорствовать перед сильным. Он готов был замахнуться на многое, но мог и отступить без борьбы, встретив отпор. Дмитрий больше подходил для старых добрых времён, когда князья шастали как разбойники, хватая что сумеют схватить, и рубя всё, что шевелится.

Борис же сочетал лучшие качества старших братьев. Любил действовать, но осмотрительно. Ладить, но держаться своего, созидать, но с опорой на меч. Пограничье было его стихией. С некоторых пор, а именно после поездки в Муром и участия там в череде схваток, Борис бредил им.

Едва дружина вошла в город, как Бориса оторвали от спутников. Свора бояр и дворни, порученцы отца набросилась на молодого князя с вопросами, требующими немедленного рассмотрения. Ему предстояло встречать и размещать гостей, распоряжаться на счёт предстоящих торжеств, решать городские дела. Отвыкнув от суеты за время блуждания по пограничью, Борис не сразу справился с круговертью, и потерял из виду чародея с товарищами.

Поняв это, они отправились искать жильё сами. Не тут то было. Постоялые дворы оказались переполнены. Город наводнили войска, а следом за ними подтянулись и все те, кто не прочь заработать на воинах.

Выручил Тимофей. Встретив случайно Сокола и узнав, что тот нуждается в крыше над головой, старый воин предложил поселиться у него.

Дом воина оказался довольно богатым теремом. Возле крыльца топтались ополченцы, среди которых Сокол узнал старых знакомых – Михаила Носатого и Коняшку. Внутри было просторно. На стенах висели ковры и шкуры, на полках стояла серебряная посуда…

– А неплохо живут простые ратники… – заметил Сокол.

– Скажешь тоже, – ухмыльнулся Тимофей. – Борис определил меня в начальники над здешним полком. Отсюда и хоромы.

– Ого! Поздравляю! Небось, и завистников приобрёл немало? Должность-то боярская.

– Да уж… не без этого. Васька Румянец, тот позеленел весь, когда узнал, что мимо его рта такой кусок пронесли. Но, знаешь, мне на их обиды плевать. Борис Константинович поставил, стало быть, выполняй.

– И как?

– Справляюсь покуда, – Тимофей пожал плечами.

До самых свадебных торжеств Бориса они видели только мельком. То вместе с прибывающими князьями, то в окружении воинов на смотре городецкого полка, то в сопровождении священников. Среди последних отметился появлением Дионисий. Он злобно зыркнул на Сокола и, подхватив князя под локоть, увёл его в чрево храма.

Удалось увидеть и невесту. Ольгерд и два его сына устроили нечто вроде показа, пройдясь с Марией по торгу. Она оказалась совсем девчушкой. Живой и хорошенькой.

Перекинуться с Борисом хотя бы словом возможности не представилось. Сам Тимофей в эти дни был занят немногим меньше. Мещёрцы оказались предоставлены сами себе, и от нечего делать бродили по городу.

А городом овладело всеобщее воодушевление. Расхаживая по улицам, чародей ловил просветлённые взгляды. Взгляды гордые и многозначительные. Казалось, люди осознали некую истину, недоступную пониманию чужаков.

Нечто похожее Сокол наблюдал и в Мещёрске, где людей обуяла жажда наживы, вызванная предприятием купцов. Подобным образом бурлил и Муром в предвкушении большого похода. Но здесь, как он выяснил вскоре, воодушевление имело иные причины.

За многолетнюю историю Городца в нём сиживало немало князей, в том числе и великих и таких, что держали за грудки всю Русь. Но все эти предшественники Бориса не считали город своим. Одни искали за мощными стенами временного убежища, других отправляли на край русских земель в изгнание, третьи заезжали сюда только на время.

Борис стал первым настоящим князем. Своим. И с ним люди связывали надежды на возрождение и процветание. В народе вдруг пробудились какие-то потаённые чувства. Мужчины и женщины потянулись к Слащам, где захоронены были павшие в прежних войнах защитники города. Длительные поминки стали частью общего праздника.

К свадьбе, но больше на воцарение Бориса, горожане поднесли ему старый шлем Андрея Великого. Где они скрывали реликвию до сих пор, осталось неясным. Но шлем сиял, словно новенький.

Церковные торжества Сокол, понятно, пропустил, зато на пир его вместе с Меной позвали особо. В дом Тимофея пожаловал Румянец и, косясь на хозяина, передал приглашение князя.

Застолье продолжалось несколько дней. Горожанам выставили длинные столы на улице, гостей породистых усадили в хоромах.

Не всякий из младших сыновей, пусть даже и великого князя, таких гостей на свадьбе рассаживал. Собралась почти что вся Русь. Кроме московских властителей и их приспешников, явились все. Со многими из них Соколу довелось встречаться, других он видел впервые и теперь разглядывал украдкой, пытаясь оценить достоинства и недостатки каждого.