Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл

– Я запомню твои слова, чародей, – заверил Борис. – Верю, придёт когда-нибудь время подумать о них. Подумать и сделать.

– Надеюсь…

Как и следовало ожидать, пустое сидение к добру не привело. На третий день съезда, слово за слово, князья вспомнили о застарелых раздорах. Покрытые пылью притязания были извлечены из родовых клетей и предъявлены соперникам. Мало-помалу от древности перешли к свежим ранам. А затем, как водится, не обошлось и без дележа шкуры неубитого медведя. Каждый из князей желал получить от похода побольше. Городки, торжища, волоки, даже отдельные селения становились предметами споров. У мещёрцев было, что делить с рязанцами. Олег, в свою очередь, торговался с Ольгердом, Ольгерд с новгородцами. Галичские соляные промыслы стали камнем преткновения на севере. На лакомый доходный кусок претендовали и новгородцы, и Константин, и марийский князь Борода.

Взывать к разуму оказалось делом напрасным. Глаза разгорелись даже у самых спокойных. Спорили, как малые дети из-за горсти орехов, и как малые дети не желали уступить соседу даже в ничтожной мелочи.

Можно было подождать, пока свара утихнет сама собой. Времени на это хватало, а разругаться вконец, князьям не позволит здравый смысл. Но, взглянув на марийского князя, Сокол понял, что тот готов вот-вот покинуть союзников. Он-то по простоте душевной принял эти игры близко к сердцу.

Во время перерыва, Сокол предложил Борису пройтись. Они вышли за город, уселись на берегу и чародей сказал:

– Откажитесь от соляных промыслов в пользу Бороды. Этим вы надёжно укрепите союз с ним. Ведь марийцы не получают от союза новых угодий. А Новгородцы и так кусают достаточно. Если Константин заявит, что готов пожертвовать Галичем ради союза, новгородцы не станут возражать долго.

– Отец не пойдёт на это. Слишком велик доход. Раньше этот вопрос как-то вылетел из поля зрения, и теперь боюсь, сильно осложнит нам жизнь.

– Соль есть у тебя под боком.

– То есть? – Борис удивился.

Чародей показал на юг.

– Помнишь, мы проезжали устье Узолы? На другом берегу Волги высокие холмы. Прикажи отрыть колодцы под их склонами и черпай раствор хоть бочками, а потом выпаривай. Солеваров найдёшь и в Казани, и из Галича сманишь. Соль есть повсюду и на этом берегу. Маура полна богатствами, нужно лишь поискать, как следует.

Съезд утомлял чародея настолько, что по вечерам, едва добираясь до хором Тимофея, он сразу валился спать. Мена ворчала. Сокол увлёкся чужими делами, и совсем позабыл о своих. Казалось, он нарочно изматывал себя сидением с князьями, долгими разговорами, спорами, лишь бы вытравить из головы мрачные размышления о собственной участи. Чародей не имел ответа на вызов богов и находил забвение в мелочной возне земных властителей.

Но судьбу сложно провести наивными ухищрениями. Не увидев должного почтения к трудам своим, она способна заменить улыбку иным обличием.

Как-то ночью Мена проснулась, почуяв присутствие в доме чуждой силы. Она прислушалась. Тимофей храпел наверху, его стражники дремали за дверью, в своём углу ворочался Томас. Их не коснулась тревога. Приоткрыв глаза, ведунья увидела причину беспокойства.

Прежние уродливые твари уселись напротив Сокола, а чародей, как и раньше, спокойно внимал, впустив в своё тело кого-то чужого.

– Ты не спешишь, – заявила чёрная тварь. – Ещё никогда нам не приходилось так долго ждать.

Уродец так и лоснился жиром, и Мене мельком подумалось, что от него должно будет остаться на половицах большое сальное пятно.

– Что-то мешает, – отвечал тем временем чародей. – Я не знаю. Какая-то преграда закрыла мне путь к вам.

– Если это кто-нибудь из живых, только скажи, – с готовностью заявила тварь. – Мы поможем тебе освободиться.

– Эта преграда внутри меня. Вы же не можете убить чародея Сокола, чтобы освободить его. Боги ошиблись с выбором.

– Боги тут ни при чём. Тебе с самого начала следовало вернуться домой и ждать. А лучше вообще не покидать жилища. Хозяевам куда проще справиться с волей, если избранник сидит на месте.

– Вернуться? Не покидать? От моих или ваших желаний мало что зависит.

– Не испытывай наше терпение, избранник, – зашипела тварь. – Поверь, мы имеем разнообразные способы повлиять на тебя. Не все они безвредны для окружающих.

Шипение стихло. Выродки удалились во тьму или где они там обитают. Мена не удержалась, взглянула на пол. Не увидев никакого сального пятна, принялась тормошить чародея.

– Они опять были здесь, – сказала она.

Сокол протёр глаза.

– Кто?

Мена пояснила.

– Они что-то говорили? Проклятье! Я опять ничего не помню. Ни единого слова.

– Они хотят, чтобы ты вернулся в Мещёрск, – сказала Мена. – Мне кажется, они боятся чего-то. Каких-то твоих замыслов. Угрожали всем, кто тебя окружает.

– Это означает, что нам пора двигаться дальше, – он оглядел комнату, словно собираясь начать запихивать вещи в мешок. – Вернее, мне одному. Думаю вам с Томом лучше остаться здесь. Они неспроста явились. Куда бы я ни пошёл, для вас там будет небезопасно…

Сокол говорил с таким суровым выражением на лице, что с каждым следующим словом улыбка Мены становилась всё шире.

– Как ты полагаешь, я отправилась с тобой, чтобы проводить до Городца и погулять на свадьбе? Не трудись перечислять мнимые и подлинные опасности и убеждать, будто мне они не по силам. Я пошла, чтобы помочь тебе. И помогу. Хочешь ты этого, или нет. Прогонишь, пойду следом.

Сокол смутился. Слова девушки намекали на нечто большее, чем простая забота о старике. Но чародей умел отгонять напрасные мысли. Он просто кивнул, соглашаясь.

С помощью Тимофея Томаса удалось пристроить в слободке, где селились иноземные купцы. Когда-то Городец был окраинной крепостью русских земель, и именно здесь взимались торговые пошлины с южных и восточных гостей. С тех пор окреп Нижний Новгород, но, следуя привычке, многие чужестранцы и поныне вставали в Городце, заводили подворья, а иные и оседали совсем.

Моряк не слишком расстроился, узнав, что его оставляют. С такими попутчиками ещё неизвестно куда попадёшь. Вот только убитые товарищи с жуткими ранами вставали перед глазами.

– Погони нет, мы с Меной проверили, – заверил Сокол.

– Скорее всего, перехватчик не пошёл дальше Пьяны, – добавила та.

Устроив гасконца, Сокол заскочил попрощаться с князем. Борис осунулся, но выглядел довольным.

– Спасибо за совет и подсказку, чародей. Отец доверился твоему слову. Он уступил промыслы черемисскому князю, а вслед за ним так же поступили и новгородцы.

– Я рад.

– Это послужило началом. Одно цепляло другое, мы и глазом моргнуть не успели, как все прочие дела начали быстро улаживаться. Ольгерд с Олегом и вовсе решили породниться. Хитёр литвин! И дочерей у него хватает. Свояками теперь будем с Олегом.