Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл

– Вот как?

– Точно! Подкупил полгорода и пожалуйста!

– Кстати, твой свештеник ушёл, – сказал серб Скомороху.

– Прекрасно! – проворчал тот. – Надеюсь, в Москве скоро почувствуют тяжесть длани нового митрополита.

Новгородец хихикнул и только потом поймал себя на мысли, что хихикнул он точь-в-точь, как его приятель Бресал. Что-то в этом смешке показалось Рыжему зловещим.

– Но он ушёл не в Москву, – заметил серб, сохраняя на лице полное равнодушие.

– А куда же? – весёлость Скомороха улетучилась.

– Ходят слухи, будто кто-то из сумконош предупредил попа о ваших с Бресалом проделках. Иначе говоря, вас попросту продали.

Скоморох побледнел, догадываясь, куда клонит серб.

– И?

– Он направился на Волгу, как мне удалось выяснить.

– Вот дерьмо!

– В чём дело-то? – удивился Рыжий.

Скоморох молчал долго, а серб, поймав вопросительный взгляд мещёрца, лишь пожал плечами.

Высосав кувшин вина, новгородец рассказал товарищу о проклятии.

– Понимаешь? Чёртово колдовство не различает друзей и врагов. Всякий кто приют ему даст, попадёт под проклятие, – Скоморох поднял палец. – Всякий! Это означает, что, зная о колдовстве, митрополит сможет использовать его как оружие.

– Вот же срань какая! – подытожил услышанное Рыжий.

Затем помолчал ровно столько, чтобы осушить кружку.

– Нужно предупредить Сокола, – решил он.

– Не столько его самого, сколько его приятелей, – поправил новгородец. – Чародею вряд ли что-то может всерьёз угрожать, он же не станет встречаться со священником, верно? А вот князьям, тем плохо придётся. Даже считая его врагом, они не откажут пастырю в крове или пище.

Поход по корчмам и корыстным людям пришлось срочно прервать. Рыжий поспешил назад к кораблю. Он хотел прихватить с собой и Скомороха, но тот слишком упился, чтобы перебирать ногами достаточно шустро.

Возле ворот всё осталось по-прежнему. Толстый грек так и не появился. Стражники изнывали от жары. Мещёрцы осматривали ладью, прикидывая, как её починить, избежав вместе с тем серьёзных затрат.

Рыжий отозвал в сторонку вурдов, Ушана и Тарко. Им он вполне доверял, кроме того, они хорошо знали Сокола и всё то, что связывало его с московским владыкой. Остальных пришлось бы посвящать в подробности взаимной вражды, пересказывая события последних нескольких лет.

Вурды, едва дослушав, заявили, что не прочь вернутся домой. Скука в ожидании неизвестно чего их утомила; дорожные приключения кончились, а прибыль от сделки друзей волновала постольку поскольку.

Но мохнатые приятели слишком бросались в глаза, и к тому же у многих их вид попросту вызывали неприязнь, а то и страх. Им пришлось бы ещё постараться, чтобы получить встречу с нужными людьми, одновременно думая о спасении собственных шкур от костров излишне рьяных церковников. Отпускать их одних в дальнее странствие было опасно.

Оставались Тарко и Ушан.

– Мне лучше задержаться здесь, – сразу заявил волхв. – Попытаюсь выяснить природу этого проклятия и разузнать что-нибудь о самом колдуне.

Тарко молча кивнул. Он готов был отправиться в путь. К тому же имел одно важное преимущество – в частых поездках к соседям по посольским делам он обзавёлся знакомствами, и теперь мог не тратить лишнего времени на поиск подходов к сильным мира сего.

– Остаётся вопрос, на какие средства мне добираться? – спросил юноша. – Можно, конечно, поискать сердобольного хозяина или попроситься на корабль за работу, или пойти сушей вокруг. Но время будет упущено.

– Да.

Рыжий не был бы Рыжим, если бы не имел заначки. Без тайного запаса он чувствовал себя голым, и даже в родном городе, отправляясь на соседнюю улицу, всегда брал с собой монетку-другую. Просто так, на всякий случай.

Он протянул Тарко мешочек.

– Нанять отдельный корабль этого не хватит, но любой попутный не откажет подбросить тебя.

Городецкое княжество. Июль 6862 года

Итак, Сокол принял приглашение юного князя. С одной стороны, он всё равно собирался заскочить на свадьбу к Борису, с другой – под прикрытием его отряда они с Меной и Томасом могли не опасаться преследователей. Даже если «идущие по следу» объединились, против дружины им не преуспеть. Какими бы ни были они мастерами клинков,

Несколько недель Борис водил отряд среди многочисленных изгибов Суры, Пьяны, Урги и речушек помельче. Всюду намечал рубежи. Он осматривал холмы, мары, рощи, овражки, проверял глубину ручьёв, проходимость бродов и, казалось, отчётливо видел новые города, крепости, засеки и заставы. Ордынская тропа Сакма сейчас пустовала, и княжич прикидывал как можно перехватить её, случись со степью война. Затем загорелся проторить собственную военную дорогу, и ещё целую неделю отряд бродил в поисках подходящей для расширения тропы. Средств сразу на всё не хватало, приходилось выбирать, что сделать в первую очередь, а что можно отложить на потом.

Затем поднялись до Кудьмы. Отсюда гораздо проще было бы отправиться в Городец через Нижний Новгород, с холмов которого хорошо просматривались просторные заливные луга и дремучие леса новых владений Бориса, но княжич хотел пройтись по ним собственными ногами, или, по крайней мере, ногами его лошадей. Поэтому, дойдя до Телячьего Брода, они переправились через Волгу.

Ехали медленно, останавливаясь в каждой деревеньке, у каждой заставы. Борис словно знакомился заново с землями и людьми. Во многих местах и селениях он уже бывал не раз, но теперь смотрел иным взглядом.

Взглядом хозяина. Правда, людей маловато в княжестве обитало, но то головная боль не одного лишь Бориса. Людей не хватало везде и всегда. Ничего. Он найдёт выход. Отменит подати на десять, а то и на двадцать лет. Переманит народ от соседей, договорится с мордвой, черемисами и другими лесными народами. В конце концов, пригласит ордынцев. Говорят, они не прочь послужить русским князьям и даже готовы принять крещение. Народ появится. Дай только срок.

Наконец, добрались до Городца. Город преобразился. От былого упадка не осталось и следа. За крепостными стенами возвышался новый терем. Настоящий дворец. Сами стены подновили, сделали выше. Нарастили и башни с воротами. Ров укрепили и много чего не столь заметного глазу сделали.

Городец только считался пригородком. Его размерам позавидовала бы и древняя Рязань, а крутизне и высоте валов – любой из суздальских городов. Взять такую крепость сходу было не по силам никакой орде, а вести длительную осаду, имея за спиной мрачные леса, откуда в любой миг могли ударить полки, не решился бы и самый смелый воевода. Можно сказать, что столица нового княжества была неприступной.