Валерий Кормилицын - Держава (том третий)

Офицеры осуждающе загудели.

— Да–да, господа. Командир в военное время покинул вверенный ему корабль, украл деньги и проиграл на бегах. За то и другое даже в мирное время полагается каторга. На миноносец он вернулся, но с пустыми карманами. Это произошло летом. Завели дело о пропаже корабельной кассы. Шмидт объяснил пропажу денег таким образом, будто катаясь на велосипеде по городу — потерял их.

— Надумав кататься на велосипеде, непременно следует брать с собой казённые полковые деньги, — видя, что генерал задумался, под смех офицеров выдал реплику Банников, но тут же осёкся, узрев полковничий кулак.

— Сейчас он находится под следствием и в отставке. Дядя, правда, вернул казне утерянные племянником средства.

— Выкрутится и на этот раз, — скрипнул зубами полковник.

— За радикализм речей недавно арестовывался, но вскоре был освобождён. Эта странная флотская фигура уже успела создать себе репутацию пламенного оратора и революционера. Причём выступает всегда в так ненавистной ему морской форме, — дополнил характеристику отставного офицера генерал.

Он не знал, что именно этим утром домой к лейтенанту пришла делегация от команды Крейсера «Очаков».

Удивлённый и обрадованный доверием моряков Шмидт каждому пожал руку и на всякий случай представился:

— Пётр Петрович, господа моряки. Фамилию вы знаете: «А то демократия наступила… Петькой станут звать… Или, на хохлацкий манер — Петро».

— Кондуктор Частник, — пожал протянутую руку серьёзного вида моряк. — Сергей Петрович.

— Комендор Антоненко, — представился второй.

— Машинист первой статьи Гладков, — щёлкнул каблуками третий.

Усадив гостей за стол, хозяин предложил им чай с печеньями, чем сразу расположил моряков к себе.

Откашлявшись, Частник прогудел прокуренным басом:

— Экипаж, ваше благородие…

— Зовите просто Пётр Петрович, — поправил его Шмидт, чем вызвал доброжелательное покхекивание, громкий хлебок чая из чашки и продолжение речи:

— На митинге нижние чины — офицерьё с корабля съехало, прошу пардону, — приложил к груди не слишком чистую ладонь, — избрали меня командиром крейсера «Очаков» и выдвинули требования к начальству: улучшение питания, быта, условий службы, увеличение выплат…

— Да это всё мелочи, господа моряки. Из–за этого не стоило и огород городить… Бунтовать то есть…

— Да мы и не бунтуем, — встрял в разговор комендор. — Мы проводим принцип демонстративного неподчинения… Как сказал один товарищ: анархия — мать порядка!

— Команда у нас сборная. Из разных экипажей, — медленно подбирая слова, вступил в разговор машинист. — Крейсер долго стоял на «доводке» в заводе, вот там нам и посоветовали поднять мятеж и выдвинуть справедливые требования. Крейсер только что пришёл из учебного похода. Вы лучше нашего знаете, что это сложная боевая машина, для управления коей нужны офицеры…

— А их–то как раз и нет, — перебил машиниста выбранный командиром крейсера Частник. — Я лишь кондуктор и не сумею наладить подвоз топлива, воды, продуктов из порта. А без них через несколько дней корабль превратится в металлический таз с остывшими котлами и неработающими приборами и механизмами. Потому и пришли просить вас взять команду над кораблём, — замолчав, выжидающе уставился на хоть и отставного, но офицера.

Стараясь не выказать радость, Шмидт задержал дыхание, чтоб не дрогнул голос, и после довольно длительной паузы произнёс:

— Дам согласие лишь при условии выдвижения политических требований, — сурово нахмурившись и постепенно входя в роль вождя, включил больное воображение и продолжил: — Здесь, на берегу, среди рабочих, у меня много сторонников. Они только и ждут сигнала, чтоб поднять восстание и взять власть в Севастополе в свои руки. Не только в свои, но и в ваши, — поправился он. — Но захват города с его арсеналами и складами — лишь первый шаг, — понесло его. — После этого надлежит идти к Перекопу и выставить там артиллерийские батареи, перекрыть ими дороги в Крым и тем самым отделить полуостров от России. Потом двинем весь флот, который обязательно поддержит нас, на Одессу, Николаев и Херсон. Возьмём их и образуем «Южнорусскую социалистическую республику», — торжественно замолчал, предлагая самим просчитать, кто станет во главе оной.

— Это всё правильно и хорошо, — подозрительно глянул на офицера артиллерист, — а по службе–то послабления будут?

— Каждому матросу по офицерскому окладу, — враз вдохновил делегатов Шмидт.

— Это дело другое, — воодушевились моряки. — Вот на это мы согласные, — дружно поднялись из–за стола. — На причале вас будет ждать катер, а мы к братве на крейсер, сказать, что вы согласны принять на себя командование кораблём.

— Флотом! — тоже поднявшись, просунул ладонь за борт кителя: «А кораблём за номером двести пятьдесят три я уже командовал».

Когда делегация покинула квартиру, достал парадный мундир и велел супруге пришить давно припасённые погоны капитана второго ранга: «Дядя не смог чинишку «продавить», сам себя повышу. К тому же, как отставнику, мне положен следующий чин», — мысленно подвёл законодательную базу под своё чинопроизводство.

На извозчике, любуясь новенькими погонами, подъехал к пристани, где отыскал катер крейсера «Очаков».

Ступив на борт крейсера, гордо выпятил впалую грудь и велел встретившему его Частнику собрать команду на шканцах.

Он полностью уже вошёл в роль флотского вождя.

— Товарищи моряки.., — недовольно оглядел стоящую «вольно» толпу: «Могли бы и во фрунт вытянуться перед своим командиром». — По вашей просьбе с этой минуты Я принимаю на себя командование всем Черноморским флотом, — скосив глаза, глянул на погон: «Орла контр–адмиральского следовало прикрепить», — расстроился он. — О чём приказываю немедленно известить срочной телеграммой императора.

Что и было исполнено. В Петербург отбили телеграмму: «Командую флотом. Шмидт».

— А теперь приказываю захватить портовые буксиры, посадить на них вооружённых матросов и объезжать находящиеся в бухте корабли, агитируя команды присоединяться к нам. Начните с эскадренного броненосца «Пантелеймон». Это бывший «Потёмкин». Думаю, они без раздумий перейдут на нашу сторону, а за ними и другие корабли.

— А что делать с офицерами? — задал вопрос Частник.

— Офицеров, Сергей Петрович, захватывайте по возможности в плен, и доставляйте на «Очаков». Станем их агитировать присоединиться к нам, — сплюнул за борт, с уверенностью зная, что не один из офицеров к мятежу не присоединится.

Поначалу «вождю карбонариев» [13] Карбонарии (с итальянского — угольщики) — тайное политическое общество, игравшее видную роль в истории Италии и Франции в первые три десятилетия девятнадцатого века. Задачей этого общества было уничтожение политического деспотизма и установление свободных демократических учреждений. , коим он мнил себя, сопутствовал успех. Под команду перешли два миноносца. Следом красные флаги взвились ещё на нескольких судах. Подняли бунт некоторые береговые подразделения.