Джек Хайт - Орел пустыни

– Ну что скажешь, Натир? Как ты думаешь, он заметит, если мы возьмем несколько драхм? – спросил один из мамлюков.

– Ларец заперт, Джарех.

– Я смогу его открыть. Мой отец был мастером по замкам. Он показал мне, как это делается.

– Оно того не стоит. Юсуф отрежет тебе руки, если поймает.

– Тогда он не должен нас поймать.

Джон замер и в наступившей тишине услышал, как металл скребет по металлу. Он отбросил щетку и вошел в соседнее стойло. Джарех стоял на коленях спиной к нему и пытался открыть замок при помощи кинжала и иголки. Натир за ним наблюдал. Но тут он повернул голову, побледнел и постучал Джареха по плечу.

– Что? – спросил Джарех.

Натир указал рукой на вошедшего, Джарех обернулся через плечо, уселся на ларец и посмотрел Джону в глаза.

– Чего ты хочешь, неверный? – Он постучал клинком кинжала по ладони. – Если ты расскажешь Юсуфу, ты мертвец.

Джон пожал плечами:

– Я лишь хочу тебя предупредить: Юсуф точно знает, сколько монет в ларце. Если пропадет даже одна, он поймет.

– Я же говорил! – Натир стукнул Джареха по затылку и посмотрел на Джона. – Спасибо.

Джон кивнул и вышел во двор. Солнце уже село, и стало совсем темно. Юсуф все еще молился в мечети, а шум, доносившийся из таверны, стал громче. Заглянув в одно из окон, Джон увидел, как мамлюк схватил полногрудую молодую женщину – шлюху, вне всякого сомнения – и посадил к себе на колени. Он поцеловал девушку, и Джон отвернулся, стараясь избавиться от нахлынувших сладких и горьких воспоминаний о последней ночи, проведенной с Зимат. Он подошел к маленькой двери, которая, как он думал, вела в спальню, но, распахнув ее, обнаружил, что находится в маленькой часовне, освещенной несколькими горящими свечами. На стене висел деревянный крест. Перед алтарем стояли две скамьи, на одной сидел священник в коричневой сутане. Он обернулся, и Джон увидел, что он очень стар. Морщинистую кожу лица покрывали пятнышки, глаза затянула молочно-матовая пленка. Он смотрел в сторону Джона, но не видел его.

– Приветствую тебя, сын мой, – сказал священник на латыни.

– Привет и вам, отец. – Джон закрыл дверь, пересек комнату и сел рядом со стариком, который молча смотрел в пустоту. – Что вы здесь делаете? – спросил Джон.

Священник улыбнулся, открыв пустой рот, в котором почти не осталось зубов.

– Это моя церковь.

Джону вдруг стало не по себе, он решил, что старик сошел с ума.

– Но здесь же земли мусульман.

– Верно, но так было не всегда. Я приехал сюда более пятидесяти лет назад, вместе с первым королем Балдуином. Мы создали новое царство Бога. С тех пор я здесь. Когда сарацины вернули себе эти земли, я понял, что мне некуда идти. Я был старым и слепым; мои друзья христиане не могли обо мне заботиться. А сарацины не стали меня убивать.

– Значит, сарацины хорошо с вами обходятся?

– Они меня не трогают. Иногда сюда вместе с караванами приходят местные христиане и франки. Как раз вчера два десятка франков остановились на постоялом дворе. Я молился вместе с ними, предложил исповедь и отпущение грехов. Хочешь помолиться вместе со мной? – Священник поднял деревянную кружку, в которой звякнуло несколько медных монеток. Джон добавил туда еще одну. – Благословляю тебя, сын мой. Хочешь признаться в своих грехах?

Джон покачал головой:

– Прошло слишком много времени, святой отец.

– Никогда не поздно искать прощения. – Священник положил руку на спину Джона. – Поведай мне о своих грехах.

Джон опустил голову и посмотрел на свои руки. На мгновение ему показалось, что они испачканы кровью.

– Я не хочу получить прощение за то, что совершил.

– Почему же?

– Я убил своего брата.

– За что?

Джон сжал челюсти, на него накатили воспоминания.

– Он отдал моего отца норманнам, и они повесили его как предателя. Я видел, как он умирал… – Джон почувствовал, как его глаза наполнились слезами, и стер их.

– Значит, это была месть.

– Да. Но правосудие не свершилось.

Священник кивнул.

– Я понимаю. Однажды я убил ту, которую любил. – Удивленный Джон поднял голову. Священник улыбнулся. – Я не всегда был стариком, которого ты видишь сейчас. Когда-то я был молод и со мной жила красивая жена. – Он вздохнул. – Я застал ее в постели с моим близким другом. И убил их собственными руками. – Он поднял высохшие морщинистые руки. – Я заколол обоих и убежал. А потом стал священником и оказался здесь. – Старик обратил свои слепые глаза к Джону. – Я ненавидел себя и хотел умереть. Но моя ненависть не могла их воскресить. Она и тебе не поможет. Богу нужна наша любовь. У меня ушло много времени, чтобы это понять. Слишком много.

Священник смолк, и некоторое время они сидели, погрузившись в собственные мысли, а на алтаре тихо потрескивали свечи. Наконец Джон опустился на колени перед алтарем и склонил голову. Он молился молча, потом встал и добавил серебряную монету в кружку священника.

– Благодарю вас, святой отец.

– Я буду молиться за тебя, – ответил старик, протянул к Джону руку и перекрестил его. – Иди с Богом, сын мой.

Солнце еще не взошло, когда отряд Юсуфа покинул постоялый двор, который быстро скрылся из вида в предутренней мгле. Хозяин предупредил их, что разбойники недавно напали на несколько караванов, и Юсуф решил выехать пораньше, пропустив утренние молитвы. Он надеялся, что в темноте они сумеют ускользнуть от разбойников. Все молчали, тишину нарушал лишь слабый стук копыт по мягкой земле. Юсуф держал руку на рукояти меча, внимательно оглядывая окрестности, чтобы не пропустить опасность.

Темнота медленно отступала, перед ними вставало тусклое красное солнце, освещавшее голый ландшафт, нигде не было ни деревца, ни валуна. Далеко впереди виднелись холмы, и пыльная дорога вела прямо к ним. Юсуф пришпорил лошадь и подскакал к проводнику-бедуину.

– Если рядом есть разбойники, то эти холмы идеальное место для засады, – сказал Юсуф. – Мы можем их обойти?

Сауд покачал головой:

– Холмы тянутся на многие мили в обоих направлениях. Если мы попытаемся их обойти, то потратим лишний день. Луше ехать прямо.

Юсуф кивнул:

– Ладно. Но мы поедем быстро и постараемся избегать вершин холмов, чтобы нас не заметили. – Он повысил голос. – Приготовьте оружие.

Юсуф снял с луки седла короткий лук, на ходу натянул тетиву и закинул лук за плечо вместе с колчаном со стрелами.

Сауд пришпорил лошадь и поскакал галопом.

Юсуф старался не отставать, Джон сразу оказался рядом с ним, остальные скакали чуть позади. Дорога уходила все дальше в холмы, и теперь стук копыт далеко разносился во все стороны, эхом отражаясь от крутых склонов справа и слева. Юсуф внимательно оглядывал вершины холмов, ожидая появления там разбойников, но все было спокойно. Он облегченно вздохнул, когда отряд миновал холмы и оказался в большой долине, спускавшейся к искрящейся на солнце реке. На противоположном берегу также высились холмы.