Элизабет Фримантл - Гамбит Королевы

Дот услышала, как Джейн спросила о ней Елизавету: из какой она семьи. Она встала за дерево, чтобы лучше слышать, и взяла с собой Неда, сказав ему, что они играют в прятки.

– Представь себе, она – дочь кровельщика! – ответила Елизавета, сбрасывая чепец, развязывая платье и со смехом падая в траву.

Джейн пожала плечами:

– Ее муж играет на спинете, как ангел, и вообще она мне нравится.

– Неужели? – сухо отозвалась Елизавета.

Джейн ничего не сказала. Иногда Елизавете невозможно было отвечать. Елизавета сорвала травинку, повертела между пальцами, дунула в нее.

– Если бы тебя на один день сделали мужчиной, чем бы ты занялась?

– Понятия не имею, – ответила Джейн.

– В твоих руках будет настоящая власть! Ты только представь… Мне бы очень хотелось испытать, что значит, когда все женщины на свете слушаются меня. Наверное, из меня получился бы неплохой мужчина.

Потом они довольно долго молчали. Дот думала о том, что все окружающие и так спешат исполнять желания Елизаветы.

– Королева не желает меня видеть… – вдруг призналась Елизавета и, помолчав, продолжала: – Джейн, знаешь, что я натворила?

Джейн покачала головой.

– Я предала ее, и она не желает видеть меня перед отъездом.

– Хочешь, я ей что-нибудь передам от тебя? – предложила Джейн.

– Да, – ответила Елизавета. – Передай, пожалуйста, что я приняла близко к сердцу все, что она сказала, и надеюсь, что когда-нибудь она сумеет меня простить.

– Не сомневаюсь, так и будет, – сказала Джейн. – Более великодушного человека, чем она, я в жизни не встречала…

– Да, Джейн, но ты не знаешь всей глубины моего предательства… – Помолчав, Елизавета сорвала маргаритку, повертела между пальцами. – Она сказала, что я люблю управлять… Скажи, Джейн, ты тоже так считаешь?

Джейн вслед за ней сорвала маргаритку и передала Елизавете со словами:

– Да, наверное. Ты не любишь, когда тебе приказывают.

– Не становлюсь ли я от этого больше мужчиной, чем женщиной? – Елизавета с горечью рассмеялась, не ожидая ответа, и вдруг призналась: – Знаешь, я переспала с ее мужем.

Джейн громко ахнула, прикрыв рот рукой, и покраснела от смущения.

– Я не могу объяснить, почему так вышло, – продолжала Елизавета. – Пробовала понять, но не могу. Иногда бывает, что я просто не могу устоять, хотя и понимаю, что совершаю нечто ужасное. – Она перекатилась на живот, привстала на локтях, положила подбородок на скрещенные руки. Выбросила сломанный цветок. – Мне хочется доказать себе, что я живая, но потом я чувствую себя еще более мертвой, чем раньше.

Глаза Елизаветы заблестели от слез; такого Дот не ожидала. Ей всегда казалось, что Елизавета сделана из сухой, твердой и неподатливой материи и в ней нет ни капли влаги.

– Я ненавижу его больше, чем дьявола!

– Сеймура?

– Да, его. Как жаль – я не знаю, как справиться с собой! Ведь я не знала другой матери, кроме нее. Я как тот мальчик, который отрывает крылышки у мух, чтобы смотреть, как они страдают. – Она смахнула слезы, глубоко вздохнула и продолжала: – Знаешь, он ведь пробовал ухаживать за моей сестрой Марией, а когда она ему отказала, переметнулся ко мне. Должно быть, считал меня дурочкой, раз надеялся, что я выйду за него без согласия Тайного совета, рискуя головой! – Голос ее перехватило от гнева. – Потом он женился на королеве.

– Сеймур пытался жениться на леди Марии… и на тебе?! А я думала, с королевой у них брак по любви, ведь они просто обожали друг друга.

– Ха! – презрительно воскликнула Елизавета. – Любовь. Что такое любовь? Скорее тщеславие. Ему не удалось жениться на принцессе крови, поэтому пришлось довольствоваться королевой. Что ты об этом думаешь, Джейн?

– Я… не знаю, что и думать.

– Если бы было можно, он бы женился и на тебе, Джейн Грей! В твоих жилах ведь тоже течет королевская кровь.

На лице Джейн появилось выражение ужаса.

– Шутка, Джейн, шутка! – Елизавета с горечью рассмеялась. – Тебе всего девять; ты слишком молода даже для Сеймура.

– Но…

– Никаких но, Джейн! Готова поставить все золото в христианском мире: если королева завтра вдруг умрет, Сеймур постучится в мою дверь!

Джейн издала придушенное восклицание.

– Хочешь совет? – продолжала Елизавета. – Не выходи ни за кого… – Она не договорила. Дот решила, что она размышляет о тщетности подобного совета: принцессы крови обязаны выходить замуж, хотят они того или нет. – А знаешь, что еще сказала мне королева? Она сказала, что то, что причиняет нам больше всего стыда, может и преподать нам лучшие уроки. – Помолчав, она спросила: – Джейн, ты в это веришь?

– В переносном смысле – да, – ответила Джейн, не глядя на Елизавету. Она следила за шмелем, который перелетал с цветка на цветок.

– Какая ты богобоязненная! – язвительно заметила Елизавета.

Дот знала, что Елизавета ничего не может с собой поделать… И подумала, что, наверное, она никогда не поймет Елизавету до конца.

Замок Садли, Глостершир, август 1548 г.

Катерина лежала в тихой, затененной комнате и ждала родов. Говорят, перед родами полагается задернуть шторы и наглухо закрыть все окна, но всякий раз, когда Катерина оставалась наедине с Мэри Оделл, они раздергивали шторы и распахивали окна настежь, наслаждаясь летним светом и теплым ветерком. Под окнами сад с симметричными клумбами, затейливыми, как восточный ковер; на дальнем его конце устроили декоративный рыбный пруд, который напоминал Катерине ее маленького племянника Неда. Малыш с удовольствием наблюдал за карпами в Челси… Вслед за Недом Катерина вспомнила о Дот. Дот каждый день гуляла с Недом на берегу пруда; они вместе высматривали рыбок. Мэри Оделл – девушка приятная и покладистая, хотя и немного неуклюжая, но она не Дот. Та, несмотря на мечтательность и пылкость, понимала, что нужно Катерине, еще до того, как она понимала это сама.

Ближе, чем родня – вот как она всегда будет думать о милой Дот. Она с радостью ждала приезда сестры Анны, но ее муж сейчас заседал в тайном совете и хотел, чтобы она была рядом с ним, при дворе. Анна приедет, когда родится ребенок. Катерина видела из окна золотистые каменные зубцы церкви Святой Марии, а за ней – маленький парк, усаженный старинными деревьями. Там бродят олени.

Несмотря на то что Катерине довелось пожить во многих величественных дворцах и замках, именно здесь она почувствовала себя дома, и ей не терпелось все здесь обойти, обследовать. Но до рождения наследника она не могла выйти из своих покоев. Ей не нравилось лежать взаперти – как в могиле. Вошла Лиззи Тируит; она шумно вознегодовала, снова закрыла все окна и задернула шторы, требуя, чтобы Мэри Оделл ей помогла. Мэри с трудом удерживалась от смеха: как только Лиззи уйдет, Катерина снова пожелает все открыть. Катерина любит Лиззи, Лиззи провела рядом с ней много лет. Более того, она доводится Катерине родней по первому браку. Какое-то время они даже жили вместе в Гейнсборо-Холл. Но как только разговор касается деторождения, Лиззи становится просто нестерпимой.