Мишель Моран - Последняя принцесса Индии

– А почему бы и нет? Ты что, думаешь иначе?

– Я согласна с мужем: если бы королева хотела, то давно вернула бы.

Тот же самый мужчина в черном фраке пришел проводить нас в столовую. Я и Джхалкари стояли в коридоре и видели, как слуга понапрасну стучит то в одну, то в другую дверь. Мы знали, что все мужчины собрались у Арджуна, но ничего «черному фраку» не сказали. Мы наблюдали, как он сердито вздыхает и переходит от двери к двери. Наконец «черный фрак» постучал в самую последнюю дверь. Оттуда вышли Арджун и другие стражи. На капитане были бело-серебристая курта, серебристые чуридары и серебристые джути. Увидев меня, он сначала скользнул взглядом по складкам моего сари и лишь затем посмотрел мне в глаза.

– Сита, – тихо произнес он.

– Сюда, – сказал «черный фрак», прежде чем я что-то успела ответить Арджуну.

Мы прошли по освещенным газовыми рожками коридорам и оказались в обеденном зале. Там очередной человек, одетый в черный фрак, возвестил о нашем прибытии. Три хрустальные люстры висели над столом красного дерева, чья длина превышала длину зала, в котором рани принимала посетителей в Панч-Махале. Возможно, все дело было в свете, отражающемся в зеркалах, или убранстве зала к Рождеству, но тогда все увиденное показалось мне необыкновенно прекрасным. Красное дерево… серебро… золото… Стол застелен красивой льняной камчатной скатертью, а на ней – сверкающие хрусталь и фарфор. Возле каждой тарелки лежали две ложки, четыре вилки и два ножа. Бокалы были настолько велики, что человек без труда мог бы засунуть в них сжатую в кулак руку. Зал уже до половины был наполнен гостями. Женщин, как я заметила, было не меньше, чем мужчин.

Мы встали перед нашими стульями. Затем слуги пододвинули их поближе к нам, и только после этого мы сели. Я сидела возле Арджуна. Напротив нас находились свободные места королевы и ее супруга – принца Альберта. Когда я потянулась к лежащей на столе кремовой салфетке, следуя урокам, которые в Индии преподала мне миссис Мак-Эган, вошел очередной гость. Он был необыкновенно хорош собой, явно индус, но одет по-европейски. Фалды его фрака раздваивались, напоминая хвосты двух уток. Прежде я ни разу не видела индуса, одетого словно британец.

«Черный фрак» провел его по залу. Незнакомец вызвал всеобщий интерес среди присутствующих здесь женщин. Он уселся рядом со мной, сложил руки в намасте и вежливо поклонился.

– Я слышал, что рани Джханси отправила в Англию делегацию, но я понятия не имел, что ее посланцы будут столь прелестны, – заявил незнакомец.

Он перевел взгляд с меня на Джхалкари, сидевшую по другую сторону от Арджуна. Уверена, что румянца на моем лице при этом прибавилось. А потом индус взял меня за руку и поцеловал ее. Никогда со мной не обходились столь неуважительно. Арджун приподнялся со своего места. Его примеру последовали еще несколько стражей.

– Это английская традиция, – удивленно глядя на них, заявил незнакомец.

На лицах британцев появилось выражение обеспокоенности. Они понятия не имели, что происходит.

– Унижение женщины не входит в традиции ни одной из известных мне стран, – произнес Арджун на маратхи. – Вам следует извиниться.

Мужчина низко поклонился.

– Извините, шримати.

Все вернулись на свои места.

– Я проявил британскую вежливость, – начал объяснять он Арджуну. – Извините. Я – Азимулла-хан.

Арджун не ответил, тогда Азимулла-хан продолжил:

– Мой патрон знаком с вашей рани. Они росли вместе.

– А как его зовут?

– Нана Сагиб.

Вот тут все оживились. Хотя я уже рассказывала эту историю, повториться будет нелишним, ибо все это сыграло важную роль в судьбе рани. Когда она была маленькой, ее звали Маникарника, сокращенно Ману. Она росла при дворе Баджи Рао II. Отец воспитывал ее словно сына, которого у него не было. Он позволял дочери одеваться как мальчику и играть с мальчиками, хотя это было рискованно, ибо уменьшало шансы Ману на успешный брак. Среди детей, воспитывавшихся при дворе, ее ближайшими друзьями были Тантия Топи и Нана Сагиб. Первый мальчик был сыном Пандуранга Рао Топи, высокопоставленного аристократа при дворе пешвы. Конечно, все знают о Нана Сагибе, приемном сыне пешвы Баджи Рао.

Многие полагали, что рани выйдет замуж за Сагиба, но этому не суждено было случиться. В 1817 году приемный отец Сагиба потерпел поражение от британцев. Его сокровища, земли, поместья, даже мебель, передаваемая из поколения в поколение, были конфискованы. Взамен ему и его наследникам была предложена ежегодная пенсия около восьмидесяти тысяч британских фунтов стерлингов. Но в 1852 году пешва умер, а британцы отказались платить Сагибу пенсию отца.

Я не знаю, как вели себя наследники других потерпевших поражение раджей, но Сагиб пошел тем же путем, что и рани. Он просил компанию вернуть государство его приемного отца, а потом, когда не удалось, хотя бы его пенсию. Все мы знали историю ходатайств Сагиба. Именно поэтому отец рани с таким недоверием отнесся к попыткам дочери вести переговоры с Англией. Сагиб рассказал, каковы были на самом деле плоды всех этих стараний. Но рани, как и Сагиб, отличалась завидным упорством в достижении своих целей. И вот мы здесь, две жертвы британской несправедливости, которые надеются, что королева им поможет.

– Значит, из всех мужчин в Битхуре Сагиб выбрал вас… – молвил Арджун.

Азимулла-хан улыбнулся. Он и впрямь был очень красивым мужчиной. Словно тронутая легким загаром кожа. Черные волосы, спадающие мягкими волнами. Светло-зеленые глаза.

– Можете подтрунивать надо мной, как вам заблагорассудится, но здесь я весьма популярен.

– Именно поэтому вы уже два года, как не возвращаетесь?

Азимулла-хан изумленно уставился на него.

– Я слышал, как рани говорила о вас, – пояснил Арджун.

– Ваша рани может говорить все, что считает нужным, но это тяжелая работа.

Я наклонилась к нему:

– Что тяжелого в том, чтобы ходить на ужины к королеве?

– Трудно убедить их всех, что индусы в состоянии править.

– И на это ушло два года? – спросил Арджун.

– Нет. Королева поняла это при первой нашей встрече, но ее еще надо убедить действовать. А на это потребуется много времени. – Заметив, что Арджун перевел взгляд на меня, Азимулла-хан рассмеялся. – Вы же не надеетесь, приплыв сюда, тотчас же получить ответ?

Я оглядела сидевших за столом гостей. Все весело разговаривали на английском. На нас они обращали внимания не больше, чем на королевских слуг.

– Нам сказали, что ответ мы получим сегодня вечером.

– Шримати, – произнес Азимулла-хан, и, хотя мужчина использовал уважительную форму обращения, я уловила в его голосе иронию. – Так в Англии дела не делаются. Ответ вы можете получить завтра, на следующий день или вообще никогда, но королева пришлет его вам в письменной форме.