Сергей Сержпинский - Снайпер-инструктор

– Чуча, ты куда стреляешь? Стреляй вон по тому доту, на левом фланге. Эта цель важнее.

– Где он? Не вижу.

Я дал ему бинокль.

– Теперь вижу, – сказал он прищуриваясь. – А я стрелял по окопам. Одного немца, кажись, застрелил.

Этот молодой снайпер вполне соответствовал своему прозвищу. Я давно его приметил. Он выделялся среди солдат во взводе особой сонливостью. Ни кто так много не спал, как он. В буквальном смысле, он мог спать на ходу. Несмотря на этот недостаток, стрелял он очень метко, и всегда был спокоен, никогда не паниковал. Он один из многих, не курил. На фронте такое случалось крайне редко. Может быть, поэтому Чуча выглядел, как шестнадцатилетний пацан. Бледная нежная кожа на лице, розовые губы, как у девушки, делали его моложе своих двадцати лет.

Напарника Чуче не досталось, у нас во взводе в тот момент было не чётное число солдат, и я сам решил поработать с ним, а заодно проверить правильность его действий.

Вот, наконец, он выстрелил по доту, и пулемёт замолчал.

– Молодец, – похвалил я его. – Теперь можешь стрелять по окопам, пулемёты у немцев молчат. Пулемётчики уничтожены.

Я забрал обратно бинокль у Чучи и стал искать цель за колючей проволокой, где виднелись брустверы немецких окопов, а Чуча сел на дно нашей ячейки и задремал. Я вспомнил его имя и строго приказал:

– Виктор, не спать! Бой идёт!

– Я не сплю, а просто отдыхаю. Ты же сам учил, что стрелок отдыхает, когда наблюдатель ищет цель.

– Сейчас другая ситуация. Наша задача не давать противнику стрелять по сапёрам. Мы не в засаде, а в бою. Понял разницу?

– Понял, – ответил Виктор, вставая на ноги и пристраивая винтовку на бруствер. Его глаза, как всегда, были сонные и мутные, и не верилось, что в таком состоянии он может метко стрелять. Глядя на него, мне и самому захотелось спать. Ведь я тоже не выспался, полночи просидел в засаде с Костей и Мишкой. Однако сонливость, как рукой сняло, когда рядом оглушительно взорвалась немецкая мина.

Отряхнувшись от песка и пыли, после взрыва, я вновь взглянул в бинокль: по разминированному коридору двинулись вброд через реку наши танки, а за ними пехота. Дот напротив нас, по которому я стрелял, молчал, если там и был кто-то живой, то боялись высовываться. К этому доту пробирались красноармейцы из штурмовой группы. Такие группы создавались специально для уничтожения дотов и дзотов. Они карабкались по крутому склону, словно скалолазы. В бинокль, в первом из них, я узнал знакомого сержанта – героя Советского Союза. Фамилию его, я не помнил, но по внешности хорошо знал. Не первый раз уже видел его в бою. Он всегда был на опасных участках, храбро и умело действовал. Вот и в этот раз он ловко подобрался с боку к амбразуре дота и бросил туда гранату. Теперь наверняка там живых не осталось и угрозы для пехоты не будет.

Дальше, на вражеском берегу, за разорванной взрывами колючей проволокой, отстреливались из траншей гитлеровцы. В бинокль я заметил их головы в касках, торчащие над брустверами. Я приблизился к Чуче и на ухо ему сказал, чтобы он слышал в грохоте боя: «Стреляй тяжёлой пулей и прицел ставь чуть выше, потому что вода к себе пулю притягивает». Он кивнул головой и прильнул к винтовке.

В начале боя, у меня было вялое состояние. Мне хотелось лечь и уснуть, страха почти не было. Но потом возникло нервное напряжение, усталость исчезла, и я даже забыл, что болел. Многие бывалые солдаты замечали, что сильный нервный стресс лечит простуду.

За один день, пятая стрелковая, гвардейская дивизия, преодолела шесть километров, и сосредоточилась на восточном берегу следующей литовской реки Шервинты. Это не широкая речка, наподобие реки Шеймены, на которой воевали ещё утром.

Командир полка приказал мне расставить снайперские пары вдоль реки. По карте я показал снайперам кто и, где должен занять позицию, напомнил основные способы маскировки. В моём взводе некоторые снайпера ещё слабо освоили снайперскую науку, и я вынужден был уделять им больше внимания, чем остальным. Надо было научить их правильно пользоваться компасом и картой, оптическим прицелом, быстро определять расстояние до цели и делать соответствующие расчёты, учитывая скорость ветра и другие факторы. Даже бывалые снайпера, которые уже давно воюют, часто делали ошибки. Особое внимание при обучении снайперов я придавал маскировке. От этого зависела жизнь стрелка. Даже лицо надо подкрашивать под цвет окружающей среды. Но не всегда солдаты моего взвода тщательно маскировались, многие пренебрегали этим, ленились, надеялись на авось.

Я решил проверить таких снайперов в первую очередь. Они расположились за грудой деревьев, поваленных взрывами снарядов, на берегу Шервинты. Деревья были вырваны с корнями во время артобстрела. Позиция удобная, тут же глубокие воронки, где можно спрятаться.

Костя Смирнов и Мишка Скворцов не ожидали моего появления. Константин часто покашливал, видимо от махорки, которую курил. Кашель немцы могли услышать, замаскировались они тоже плохо, и я сделал им замечание. Затем я пошёл вдоль реки, прячась за кусты, под свист пуль, к следующей паре.

Расположились снайпера, примерно, через двадцать метров от предыдущей пары, замаскировались тоже плохо, ограничились только масхалатами. Сам я замаскировался тщательно и был похож на пушистый куст, подобрался к ним так близко, что напугал своим неожиданным появлением. Затем заставил их тоже замаскироваться ветками.

– Ладно, продолжайте работать, – тихо сказал я, прилёг за поваленным стволом дерева рядом со снайпером, выполняющим роль наблюдателя, и стал смотреть в бинокль на противоположный берег реки. Второй снайпер отполз назад, чтобы покурить.

Вдруг, наблюдатель упал лицом на землю, не издавая ни каких звуков. Я подобрался к нему и убедился, что он убит. Пуля пробила ему череп, вошла над правой бровью и вышла из затылка. Мне стало страшно, сердце застучало. Я представил себя на его месте. Второй снайпер, в это время, сидел за вывернутым с корнем деревом и сворачивал самокрутку. Пришлось забрать из кармана убитого документы, (надо будет оформить похоронку) затем взял у него оставшиеся патроны.

– Ползи сюда, – подозвал я к себе второго снайпера. Он приблизился ко мне и побледнел, увидев убитого товарища. Затем стал смотреть в сторону немцев в оптический прицел.

– Будь осторожнее, – предупредил я его, – возможно, это немецкий снайпер убил нашего наблюдателя.

– Вижу цель, – сказал он и выстрелил из винтовки. Через несколько секунд, с того берега послышался ответный выстрел, и солдат ойкнул.

– Фу чёрт. В плечо ранило, – произнёс он, корчась от боли.

Я дал ему из его фляжки выпить водки.