Иван Кононенко - Не вернуться назад...

Смелый видел их еще дважды, и оба раза они неизменно возвращались в дом, не меняя маршрута и никуда не заходя по пути. Узнать, кому принадлежал дом за высоким забором, было не у кого. К тому же расспросами можно было навлечь на себя подозрение. И Смелый решился. В воскресенье, улучив момент, когда Галина хозяйка увлеклась выбором помидоров, он прошел мимо и на ходу успел шепнуть:

— Спокойно, Галина! Сергей Петрович передает тебе привет. Жду письма здесь же.

Он протиснулся как ни в чем не бывало к горке помидоров, пощупал один, другой и равнодушно, лениво отошел.

Только в среду он смог получить из ее рук записку — за девушкой неотрывно следили. Зажав в кулаке клочок бумаги, разведчик покинул рынок. В безопасном месте торопливо развернул и прочел записку:

«Группа погибла. Мне предлагают работать на них. Что делать? Больше не допрашивают. Живу в доме Анны Карловны. Кажется, она тайный агент гестапо. В доме, во второй половине, живут еще шестеро мужчин — их я ни разу не видела. Предполагаю, готовятся для заброски в тыл. Все».

Смелый составил и передал радиограмму в Центр. Ответ для Галины пришел незамедлительно: дать согласие на сотрудничество и при выброске в наш тыл сообщить о себе в местный орган госбезопасности или в особый отдел части.

Небольшое помещение вокзала было переполнено. В этот поздний час не проходил ни один поезд, и пассажиры, кое-как разместившись на скамейках, узлах и чемоданах, отдыхали.

Кленов, переступая через поклажу и ноги спящих, пробирался к кабинету начальника станции. Его внимание привлек лейтенант с петлицами артиллериста. Опустив голову на грудь, он дремал на скамейке. При тусклом свете лампочки лицо его казалось хотя и усталым, но волевым, сильным — тот тип людей, мгновенно отметил Кленов, у кого хорошо натренирована воля. Лейтенант сидел спиной к входу, между стариком и молодой женщиной, видимо, поэтому Кленов не сразу его заметил. И хотя лейтенант был не единственным военным в зале, Кленова заинтересовал именно он. Делая вид, что не обращает ни на кого внимания, Кленов направился к выходу, в то же время решая, как лучше проверить у лейтенанта документы. Одному это делать было несподручно.

Кленов вышел на перрон и тут увидел в дальнем его конце патрулей.

На счастье, старшим патруля оказался знакомый офицер комендатуры, и Кленов позвал его.

— Товарищ Колосков, одну минутку. Документы у всех проверили?

— Часа три тому назад. Сразу, как заступил на дежурство.

— А у лейтенанта?

— Кажется, его тогда не было. Не помню такого, — ответил Колосков. — Можно проверить сейчас.

— Пригласите его к начальнику станции. Я буду там.

Через некоторое время дверь открылась и в кабинет вошел сначала лейтенант, следом за ним Колосков. Бойцы-патрульные остались в зале.

На лице лейтенанта, кроме недовольства, что его потревожили и разбудили, ничего другого прочесть было нельзя.

Колосков разложил перед Кленовым документы — удостоверение личности и командировочное предписание на имя Брюханова.

— Куда едете, лейтенант? — спросил Кленов.

— В Горький, товарищ полковник. В командировочном указано.

— Ваши проездные документы?

Лейтенант протянул Кленову воинское требование. Кленов мельком взглянул на него, отметил одну-единственную деталь — устаревшую пометку и внутренне подобрался, готовый к любой неожиданности.

— Прошу остальные документы — продаттестат, комсомольский билет… Все, какие есть.

— Это что, обыск? — вскинулся лейтенант.

— Ну, зачем же? — стараясь быть спокойным, ответил Кленов. — Обычная проверка.

— Пожалуйста! — зло сказал лейтенант и, сунув руку за борт шинели, в тот же миг выхватил пистолет и выстрелил. Но Кленов инстинктивно дернулся в сторону, и пуля, взвизгнув, ударила в стену. В следующее мгновение лейтенант в упор выстрелил в Колоскова и рванул дверь на себя.

Когда Кленов выскочил на перрон, лейтенант уже достиг стоявшего на путях товарняка. Он оглянулся еще раз, выстрелил и схватился за поручни переходной площадки вагона, чтобы перемахнуть на ту сторону. Еще секунда — и беглец скроется. Кленов, целя ниже пояса, выстрелил. Убегавший дернулся и стал медленно оседать на землю. По тому, как он тяжело рухнул вниз, Кленов понял, что попал не туда, куда хотел.

Тяжело дыша, к нему спешили бойцы-патрули.

Опустившись на колено, Кленов поднял руку лежавшего, нащупывая пульс, и тут же опустил. Тот был мертв.

Если первая встреча с Фурманом встревожила Галину, потому что ничего утешительного ей не сулила, то сейчас она ждала возобновления некогда начатого им разговора.

На этот раз в дом Анны Карловны вновь пожаловал Вестгоф. Галина думала, что иногда в хорошем расположении духа Вестгоф бывает похож на миссионера: в нем странным образом уживались цинизм солдафона и сентиментальность гимназистки… Вот и на этот раз он что-то пространно, с благоговейной дрожью в голосе говорил о величии фюрера и его планов, о непобедимости германской армии, о гуманизме и великой миссии, выпавшей на долю его соотечественников. Ее счастье, продолжал Вестгоф, не глядя на Галину, что она встретила на своем пути таких людей, как Фурман и сам он, Вестгоф. Они сделали для нее многое, тогда как по законам военного времени должны были поступить иначе, оказали ей доверие и что-де она должна оправдывать его…

— Я стараюсь, господин Вестгоф, — в тон ему ответила Галина. — Анна Карловна на меня не может обижаться, я все делаю так, как она велит.

— Я не об этом, — поморщился Вестгоф, удивленный ее недогадливостью. — Вы помните, фрейлейн, последний разговор с капитаном Фурманом?

Галина кивнула, выжидательно глядя на Вестгофа.

— Не забывайте, фрейлейн, что о вас заботятся здесь, надеются на вас, хотя ваше положение очень, очень серьезно… Мне жаль, что всему приходит конец, но сегодня вы должны, фрейлейн, ответить, согласны ли вы с нами сотрудничать? Именно сегодня мы ждем от вас ответа — завтра будет поздно… — и он горько покачал головой.

— Что я должна делать? — старательно придав своему голосу оттенок отчаяния, спросила Галина.

— Все, что потребуют интересы фатерланда и фюрера!

После продолжительной паузы она выдавила из себя:

— Я согласна, господин Вестгоф…

Гусев появился на почтамте задолго до обусловленного часа. Сидя на скамейке в затененном сквере, он пристально изучал обстановку. Наблюдавшие за ним из окон дома напротив люди Кленова фиксировали каждое его движение. Вот он чуть приподнял голову — чекисты заметили, что к почтамту направлялся капитан медслужбы Прихожан.

В зале оформления почтовых операций, у стойки номер два, где должна была состояться встреча, с глупым видом уставился в чистый листок бумаги какой-то старик, муслил в окрасившихся губах химический карандаш. Был у него вид недоумка, идиота.